Тот самый сантехник 4 (СИ) - Мазур Степан Александрович - Страница 7

— Хочешь сказать, что Рюген наш? — вдруг изменился в лице братан, оглянулся даже.

— Чего? — не понял Боря, менее инертный до теорий заговоров, выговоров и отдельных гипотез.

— Ну, ты про корни сказал, — объяснил уже Рома. — Берлин — это, конечно, «город бера». А медведи — это наше, исконное. Понимаешь? А Рюген — это Руян наш вроде как, а может и Буян. А этот точно — наш. Вот и сопоставил.

— Хуй к носу ты сопоставил! — вспылил Боря, не готовый к таким откровениям по утру на гудящую голову.

— А что? Здесь же каждый пятый житель — русский! Поддержат инициативу. Главное, не останавливаться.

— Рома, ты о чём вообще? — удивился Боря. — Я имел ввиду, что немки за немцами ехали в ссылку, пока те жилищно-коммунальное хозяйство восстанавливали по строительным лагерям. Немало их в Сибири побывало на «семейных» поселениях. Смекаешь?

Рома брови свёл, спросил:

— А ты какой канал смотрел?

— Жизненный! Мне Степаныч рассказывал, — объяснил Боря. — Русифицировались тут немцы полным ходом, так сказать. Некоторые даже остались. Так что, давай обратно всех, кто уехал. Ранчо не обещаю, но места всем хватит!

— Сибири нужны рабочие руки? — улыбнулся брат.

— Если те ещё и не из жопы растут, то ставки только повышаются, — кивнул Боря.

Рома вновь ноздри в камеру показал, но уже от избытка информации. После чего спросил взволнованно:

— Слушай, братан. А чё, думаешь действительно лучше её к нам? А как же слова типа «если любишь — отпусти»?

— Рома, так это про батарею, когда отопление дали. А за женщин держаться обоими руками надо, а то… — тут Боря снова посмотрел в коридор, но там уже показалось пузо Кишинидзе. Пришлось добавить. — Ладно, потом поговорим. Работать надо.

Связь отключилась.

Капитан, зайдя в комнату с важным видом, принялся одеваться, насвистывая. Быстро облачаясь в форму, он даже сидел с вызовом, но на расслабоне. Мазнув взглядом по сантехнику, буркнул:

— Борь, до работы подбросишь?

— Это можно, — ответил Глобальный и сразу прикинул, вдаль заглядывая. — Слушай, а если три свадьбы разом сыграем, то скидку дадут?

Тут Кишинидзе сделал серьёзное лицо, почесал щетину и на полном серьёзе ответил:

— Насчёт скидки не знаю, но теперь тогда придётся думать где бы в нашем городе такое здание найти, чтобы всех гостей разом поместило?

И тут Боря и сам задумался. Подход серьёзный. Обстоятельный даже. С другой стороны, кухню долго выбирать не придётся. В кавказской — много мяса.

Если сразу согласятся, что шашлык — русский, проблем вообще никаких не будет.

Хорошо, когда Купидон шпарит стрелами. Влюбляешься в кого хочешь. А если не глубоко войдёт — испытываешь симпатию. Сложнее потом, на извлечении, когда от стрел тех душа кровоточит. Но для Кристины и Кишинидзе этот этап пока далеко был. И судя по довольному виду обоих, вместо стрелы копьё обоих поразило.

Как любой романтик, Глобальный был за любовь. И мешать новой паре на съёмной квартире не собирался. Захотят — продлят аренду. Захотят — съедут. Вторая пара ключей в бардачке — не помеха. Отдать всегда можно. А перед тем как войти, обязательно постучится. Вдруг на опыты потянет.

Хорошо, когда женщина есть. Сложнее, когда женщин больше, чем одна. Тоже своеобразная засада получается. Купидон, зараза, со скорострельностью путает и как из ручного пулемёта стрелами теми поливает.

Боря понимал, что он один — но женщин то много. И все — хорошие. Это даже хорошо, но плохо, что грустить будут. А когда ротация — хрен его знает. Выход один — тоже работать придётся. Отвлекает.

«Ладно, эти двое хоть пусть живут по-человечески. С немцем сами порешают, за ручку держать не надо», — прикинул внутренний голос: «А по части вещей вообще — наплюй. Обмундирование зимнее всё равно выдадут. Не замёрзнешь. Ничего страшного, что часть вещей останется не у дел. Остальные вещи можно и после службы забрать. А вот по части женщин давно пора решать. Не дело это, гарем под венец тащить. По пути затопчут. Убей в себе кобеля, Боря! Или не женись вовсе, если не нагулялся».

Решительно повесив сумку с основными вещами через плечо и выйдя из подъезда под лёгкий снежок, Боря был решительно согласен. А также вдруг осознал, что на работу уже не надо. А если так, то можно не спешить и как следует всё обдумать. Что там пытается сказать этот чёртов внутренний голос?

Нет, если подумать, то всё логично выходит. Последовательно. Это пока выживал, думка на инстинктах срабатывала. Жил по системе «основного выживания». Заработал — покушал — выжил. Почти всегда правильно всё выходило. Максимальная концентрация на задаче. А деталей нет почти. Не покушал — голодный сиди.

Потом, как учёба со службой кончилась, и на работу устроился, варианты уже пошли. Там, где к сытому желудку удовольствия разные примешались, обязанности и ответственность.

Тут и пошли ошибки. Чем шире пространство для манёвров и больше счёт на карточке, тем больше неизбежного выбора. И выбор тот в основном такой: «для себя жить» или «для других существовать».

Некоторые скажут, что просто отупел, если в простых вещах путаться начал. А другие помолчал. Потому что сами проходили уже через подобное, когда подсказать было некому. Гении вчерашнего дня с советом дня сегодняшнего.

«Ну да! Это в детстве мы всё всегда знаем сами, а как взрослеем, так дураки дураками оказывается», — подсказал внутренний голос: «Умными становятся не сразу. Сначала — опыт. Но я тебе ещё раз говорю — порви для начала хоть с частью, другая часть может сама отвяжется. Раз собрался жить с половинкой — надо. Слышишь меня? Надо, Боря!».

Боря хмыкнул, сел за руль и с тоской на подъезд посмотрел. Опять квартиру искать. Или не искать уже и сразу переехать в казарму? О еде опять же думать не надо, сухпаем обеспечат. Да и готовить будут совсем другие люди. На взвод, отделение, а то и сразу на роту.

Сантехник толком уже и не знал, куда теперь деваться, кроме военкомата. А откопав автомобиль, даже уверился в этом. На гражданке тоже есть куча бесполезной работы. Следить за личным автомобилем, например. Да и Стасян ждёт. Пообещал корешку. Надо делать.

Прогревая автомобиль, Боря даже план составил нехитрый. К бате то не долго сгонять с продуктами. Как и семью предупредить, что отбудет ради дел Отечества. Но это не долго. Без работы вообще все дела быстро делаются. Привык отводить на личное пару минут в день. А теперь времени — хоть телевизор смотри.

Кому там ещё чего обещал?

«Чего попусту думать?» — подстегнул внутренний голос. — «Бери карандаш и записывай!».

В первую очередь, с Лидой объясниться надо, чтобы ждала, если сразу не распишут.

«А куда спешить? Пусть кота сначала вырастит, воспитает даже. А где тот кот — другой вопрос. В квартире не было. Забыл?».

Боря тут же галочку себе в голове сделал. Прав голос, не было. К соседке, видимо, отдала. Раз та собаку тулит.

«А ты забыл, что соседка сама укатила собаку выгуливать с мужичком толстым?» — тут же яда подлил внутренний голос: «Ты уверен вообще, что котика на помойке в тот же день не оставили? Знаешь, как бывает — вроде хороший человек, стихи читает вслух с выражением, а потом берёт нож и чудить начинает. И что ты думаешь, ей котика трудно было выкинуть?»

Боря испариной покрылся, а голос тут же дожал:

«Вот! А уже жениться собрался. Проверь сначала!».

Сантехник кивнул и поглядывая на подъезд в ожидании Кишинидзе, дальше по «списку» пошёл.

«Яне ещё товара на несколько месяцев наперёд закинуть стоит», — подсказал внутренний голос: «Чтобы не простаивала по работе коммерчески-одарённая женщина. А то вновь подработками со своей камерой займётся, пока рабочий инструмент не натрёт. Передовичка же ж!».

Боря даже ручку достал из бардачка, чтобы записать хорошую мысль, но листика под рукой не оказалось. Стасян всё по дороге на квартиру потратил. Ради личных нужд.