Революция (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 35

Но он прервался и вышел сам. Подхватив девушку на руки, бросился к кровати, даже не сдернув покрывало – вряд ли кто-то из них придавал значение подобной мелочи. Теперь Федор был сверху и дальше прекрасно обошелся без магии, но происходившее все равно напоминало волшебство!

Военный министр Российской империи, пожалованный высочайшим указом званием генерал-фельдмаршала, Алексей Алексеевич Брусилов ощущал себя живым экспонатом, иллюстрировавшим опыт британского ученого Роберта Брауна. Другие кандидаты на высшую военную должность представляли различные партии великих князей и просто князей-Осененных либо политиканов из Государственной думы. Именно отсутствие протекции кого-то из влиятельных лиц и сыграло роль в его назначении. Возможно – в большей степени, чем удачное командование фронтом при обороне Риги, а потом при блестящем контрнаступлении до Кенигсберга. Но, не имея опоры в верхах, он постоянно подвергался нажиму то с одной, то с другой стороны. Потому вынужденно совершал телодвижения, казавшиеся беспорядочными, словно зерна пыльцы, толкаемые невидимыми частицами в экспериментах британского естествоиспытателя.

Пребывание в Петрограде Брусилова изрядно утомляло. Здесь, кроме чисто военной деятельности, приходилось уделять внимание политике, заседаниям Правительства и Думы, высочайшим приемам, а также – светской жизни. Случить война, и он просился бы на фронт. Ведь командует армией и флотом империи на войне не Военный министр и не Морской министр, а кто-то из великих князей. Или сам император. На военного министра сваливается снабжение, мобилизация, военные заказы в промышленность – вещи совершенно необходимые, но далекие от того, чем желал заниматься Брусилов.

Сейчас, в мирное время, а оно всегда и предвоенное, ибо войны рано или поздно случаются, Алексей Алексеевич согласился занять высокий пост с единственной целью: закончить реформу армии. Он мечтал, чтоб главную ее силу составляла техника, прокладывающая путь солдату с ружьем, а не Осененные с их боевыми навыками. Флот еще раньше двинулся в тот же путь, ибо каждый корабль – суть большая морская машина, чьи пушки бьют за горизонт, куда не долетит ни один магический заряд.

Какое же отпор повлекли его инициативы! Пришлось тщательно скрывать свой странный дар, избегая признания Осененным. Иначе непременно последовал бы вызов на дуэль от кого-то из гвардейских полков. Брусилов, воочию убедившись в провале кайзеровской тактики собирать боевых магов в кучу и кидать их вперед как таран, подготовил указ о расформировании обоих полков. Отныне все, обладающие полезными навыками, рассредоточивались по кавалерийским и пехотным дивизиям, в пластунские сотни и в прочие подразделения, где эти таланты могли найти применение.

Разумеется, перевод княжьего или хотя бы графского сынка, умеющего бросаться огненными шариками или ледяными стрелками, из гвардии в ординарную инфантерию или в казаки, был встречен в штыки. Император, с большего разделявший идеи Брусилова, пытался смягчить последствия подобного шага; на месте бывших гвардейских полков остались батальоны для самых борзых недорослей или происходящих из самых именитых семей, что чаще всего совпадало. Перемена в настроениях монарха объяснялась просто: раскрытым заговором большой группы Осененных, желавших сместить и убить Георгия, чтобы короновать его инфантильного сына Александра.

Поверив, что будущее войн – за техникой, Брусилов почитывал журналы о научных опытах и выдумках изобретателей. А еще грустил, что не может обсудить перевооружение с Юсуповым-Кошкиным. Молодой князь, прекрасно владея магией, в том числе редчайшим даром Зеркального Щита, ратовал исключительно за технику – пушки, аэропланы, бронированные авто. Радиотелеграфическая связь в Русской императорской армии, а за ней – и на флоте, стала самой передовой в мире благодаря американским аудионам и только потому, что Федор буквально силком заставил испытать их под Ригой. Соответственно, к любым новинкам и у союзников, и у врага Брусилов относился с крайним вниманием, созвал научный совет, призванный отсеивать завиральные бредовые проекты, сыпавшиеся на оба военных министерства как из рога изобилия, и поддерживать толковые.

Последний год особенно активничали изобретатели сухопутных дредноутов, предлагая громадные и нелепые самодвижущиеся повозки с броней. Судя по сообщениям союзников, запад Европы постигла та же беда. Только на заводе «Рено» поступили разумнее: склепали бронеколпак на трактор с передним рулевым колесом и просунули в лобовую броню маленькую пушку. На эскизе красовалось на редкость неуклюжее сооружение. Брусилов сообразил, что даже без его редкого магического дара – выводить технику из строя – бронированный трактор далеко не уедет. Как только рулевое колесо провалится в мягкий грунт, чудо техники превратится в неподвижную огневую точку с удручающе малым сектором обстрела.

Огорчало также, что львиная доля сообщений о технических новшествах приходила через начальника разведки генерал-полковника Татищева, заставлявшего сокращать и упрощать доклады подчиненных до уровня, ему понятного. То есть гимназического. Сместить Татищева не было возможности – за бравым и туповатым артиллеристом стояла семья императрицы. Так как значение разведки мало еще кто понимал, брауновское движение императорского двора пихнуло дубового солдафона именно на эту должность в надежде: здесь особого вреда не принесет. Брусилов был в курсе, что генерал мало вмешивается в работу подчиненных и, не слишком разбираясь в порученном деле, больше кричит да хлопочет за любимчиков-подхалимов. Гораздо толковее был товарищ начальника разведки генерал-майор Проничев, но от него не все зависело. Если Татищев встревал – пиши пропало.

Очередная волна раздражения в адрес этого фельдфебеля с генеральскими эполетами возникла при чтении сообщения из Франции. После длинной реляции об изменении шевронов на гусарской форме личной гвардии президента затесалась приписка. Союзники сообщали: эксперт фирмы «Рено» одобрил концепцию бронированной гусеничной машины с крупнокалиберной митральезой системы Кошкина-Соколовой. Точка.

Ан, нет. Шло разъяснение, что же такое «митральеза». Оказывается – пулемет в переводе с французского. Генерал не знал сам, а узнавши, решил разъяснить фельдмаршалу. Вдруг он такой же неуч как сам Татищев.

Главное, сукин сын не изволил обратить внимания на главное, сенсационное в этой единственной фразе – фамилию Кошкина! От этой мысли министр пришел в ярость, ударив кулаком по бестолковому донесению.

Или благодаря Зеркальному щиту знаменитый князь, чьи останки не найдены, каким-то чудом уцелел под разрывами 305-миллиметровых снарядов. Или существует некий архив с нереализованными идеями покойного… Это может перевернуть все!

Отменив назначенные встречи, Брусилов велел немедленно, лучше – бегом, отправить к нему в кабинет офицера, получившего сведенья из Франции. Со всеми секретными и наисекретнейшими сопутствующими документами.

Запыхавшийся полковник, отмахавший галопом несколько сот метров по коридорам здания на Дворцовой от доставившего его автомотора, принес тоненькую папку. В ней – всего один лист с расшифровкой коротковолнового радиотелеграфического сообщения, полученного через новейшую систему связи. Благодаря ей, в случае войны одновременно с Германией и Австрией, Россия не будет отрезана от Франции. Радиоволнам немцы никак не запретят летать над Центральной Европой.

Парижский резидент полковник Игнатьев сообщал, что на связь с ним вышла российская подданная Юлия Сергеевна Соколова, также контактировавшая и с Сюрте. Она предъявила права на распоряжение двумя вкладами Кошкина в парижском банке, а еще предложила Франции и России на паритетных началах двойную разработку Кошкина: бронированный экипаж, оснащенный новейшим и не знающим аналогов крупнокалиберным пулеметом, способным поражать другую бронетехнику и подавлять огневые точки. О проекте доложено великому князю Михаилу Георгиевичу. Ознакомленный с набросками Кошкина французский эксперт считает, что это – прорыв в вооружении сухопутных войск. Впервые предложен рабочий вариант компактного бронированного экипажа, достаточно подвижного, проходимого, сравнительно простого в постройке и практическом использовании. Без сомнения – эффективного. Французы приступили к изготовлению производственной документации.