Революция (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 31

– Мерси, месье Робер, – проворковала Юлия.

– Быть может, он не стал бы сразу стрелять, предпочитая для начала задать пару вопросов. Но я решил не искушать судьбу.

– Где тело? – деловито уточнил Бонье.

– Отдыхает в одном кафе неподалеку. В угольном мешке, заваленном другими мешками. Пока не начнет разлагаться, вряд ли обнаружат. Бумажник я забрал и выбросил. Паспорт французский, руку на отсечение – липовый.

– Грубая работа, – резюмировал суб-лейтенант. Судя по решительному виду, он имел достаточный опыт действий в подобных ситуациях. – Всегда находят раньше, чем хотелось бы. Где второй?

– Тот отправился за вами и увлеченно читает газету в холле, за колонной. Откуда прекрасно видно, кто заходит в отель через главный вход и выходит. Мне пришлось красться через кухню.

Офицеры переглянулись.

– Месье Петр! – подключилась Соколова. – Попрошу вас вместе с суб-лейтенантом спуститься в холл. Сможете, не привлекая внимания, показать ему того агента?

– Естественно. Дорогая! Мы не виделись три недели! Выдержим еще десять минут расставания.

– Конечно… Я намеревалась сегодня же ехать в банк, не злоупотребляя услугами двух благородных офицеров по охране наших денег.

– «Наших денег»! Твоя девушка – не промах, – весело прокомментировал Друг.

Федору было не до его шуток.

– Ты совершенно права, душа моя. Но только Гельмут, так зовут шпика в холле, не должен проследить за нами. Я смог подслушать очень небольшой фрагмент их разговора. Они собирались вечером встречаться на конспиративной квартире и устанавливать связь с бернской резидентурой германской разведки. Гельмут уже мог найти телефонный аппарат и сообщить, где вы поселились. Ни в коем случае он не должен передать своим, где открыт счет на имя Соколовой и что я действительно связан с тобой.

Инженер был явно встревожен шпионской составляющей поездки, как он ранее надеялся, исключительно научно-технической. Он замер в двери, ведущей в соседний номер и, не исключено, приготовился смыться туда спиной вперед. Двое оставшихся французов обменялись красноречивыми взглядами.

– Беру на себя, – заверил суб-лейтенант. – Месье Петр! Идемте же.

Спускались они по главной лестнице, широкой. Слетавший вперед Друг заверил: дислокация Гельмута не изменилась.

На втором этаже они вышли на балкон, откуда открывался вид на холл.

– Вижу, – сообщил Бонье, когда Федор указал на шпика. – Он действительно похож на одного из пассажиров третьего класса. Выйду в табачную лавку, рассмотрю его лучше. Советую вам вернуться в номер.

Федор не возражал и вернулся на третий этаж. Робер, услыхав, что его подчиненный взял след подобно борзой, предложил, не теряя времени, немедля ехать в банк: открытие счета и пересчет такой суммы займет больше часа. Юлия его поддержала. Она уже переоделась, сменив дорожный костюм на строгий деловой, тоже новый и тоже чрезвычайно шедший ей.

Брилье, естественно, предпочел остаться. Пока Робер ходил к телефонному аппарату, чтоб заказать таксомотор, Юлия улучила момент и сунула Федору конверт.

– Держи! Подарок от де Пре. Твой французский паспорт. Конечно, в полиции того округа Парижа, где он якобы выписан, никто никогда не слышал о Фредерике Ламбере. В остальном – настоящий. Маркиз очень рад, что ты жив!

– А Игнатьев?

– Впрямую я ему ничего не сказала. Но он догадывается. Сам помогать отказался наотрез. У него приказ изъять твой вклад и перевести на счет российского посольства. Он элегантно обошел это препятствие: рассказал о встрече со мной великому князю Михаилу Георгиевичу. Тот теперь лично, от имени императорской фамилии, курирует наследие великого покойного героя Юсупова-Кошкина и подписал со мной предварительное соглашение на бронированный трактор и тяжелый пулемет. Но Брилье должен дать благоприятное заключение.

– Ты – самая замечательная женщина на свете! Самая умная и решительная. Это было очень сложное и, возможно, очень рискованное задание.

– Сомневался во мне? – она снова обняла Федора.

– В твоей порядочности и уме – ни разу. Но обстоятельства могли измениться самым неожиданным образом… Вдруг германцы начали бы действовать еще в Париже – мы же не знаем, что им известно. Этого я не предвидел и не смог бы тебя защитить!

– Со мной был лейтенант Робер!

– Уже ревную… Не дразни меня.

Лейтенант оказался легок на помине – появился и доложил: машина будет у подъезда через десять минут.

Федор подхватил саквояж, полный денег, который раньше нес Бонье, и поспешил вниз, девушка шла рядом, взяв его под руку. Лейтенант шагал впереди.

Ее пальцы в тонкой перчатке, умостившиеся на локте Федора, сковывали движения. Выхватить из-под полы сюртука револьвер неудобно. Но он не нашел в себе сил освободиться от ее руки.

В холле повернул голову налево, где находился наблюдательный пункт немца. Кресло стояло пустое, аккуратно сложенная газета лежала на столике. Бонье также исчез.

Снаружи, у ступеней отеля, где дымил нежным выхлопом роскошный лимузин, соответствующий статусу отеля, их тоже не нашлось.

– Друг! Ты их видишь?

– Нет. Будем надеяться, Бонье увел паразита и свое дело знает. Да и зачем нам второй револьвер?

Они доехали до Шпитальгассе и отпустили такси. Здесь расположено сразу несколько банков. Робер озаботился, чтобы шофер, тут же укативший, в случае чего не мог раскрыть, к какому именно из них привез.

Открытие вклада в банке прошло без приключений. Кроме того, сумма в миллион девятьсот тысяч французских франков, хоть и была крупной, совсем не шокировала банкиров в этом центре европейского финансового мира. Друг отметил, что никто не заикнулся о документах, подтверждающих происхождение денежных средств; в его реальности это создало бы проблему.

– Код? – спросил банковский клерк.

К цифрам 1812.1917.1945, дававшим доступ к французскому счету, Федор добавил 1991. Юлия уже знала, что, начиная с 1917, цифры означают годы, на которые указал провидческий дар ее спутника. Дата исторических событий для России.

Владельцем счета стала Юлия Сергеевна Соколова, российская подданная, доверенным лицом, уполномоченным совершать любые действия на тех же правах – гражданин Французской Республики Фредерик Ламбер.

Федор, еще не привыкший к очередному имени, осведомился о возможностях снятия денег во Франции, Германии и России.

– SWIFT не изобрели, – констатировал Друг после объяснений банковского клерка. – Обойдемся векселями и чеками.

Они втроем вышли из банка. Деловая часть дня кончилась. Конечно, стоило разыскать Троцкого, сообщить – цистерна с керосином для германской революции прибыла и готова полыхать. Но Федор решил, что успеется.

– Юлия Сергеевна! – предложил спутнице. – Моя съемная квартира значительно уступает роскошному гостиничному номеру, зато она достаточно уединенная. Не соблаговолите ли посетить ее?

Робер, вроде бы шагавший на достаточном удалении, все же что-то услыхал, потому что обернулся и одобрительно подмигнул Федору. Вслух добавил:

– С вашего позволения, месье, мадемуазель, я возвращаюсь в гостиницу и жду суб-лейтенанта. Надеюсь, вы под надежной защитой.

– Вполне!

Она плотнее взяла за локоть Федора, по прежнему препятствуя быстрому извлечению оружия. Но меньше всего в этот вечер ему хотелось стрелять. Их обоих ожидало куда более занимательное дело.

Друг посоветовал больше не сдерживаться и пообещал улетучиться, как только они вернутся в квартиру, и не подсматривать за единением сердец, душ и тел.

Он был таким же беглым, как и Юрген. Чуть старше сорока лет, но выглядел глубоко за пятьдесят. Если Юргена искала только полиция Гамбурга, причем – наряду с более чем сотней других активистов подавленного восстания, этот человек подлежал розыску на всей территории Рейха. Он уже год отсидел за антивоенную агитацию в первый месяц войны после нападения на Францию. Был избран депутатом восточно-прусского парламента, находясь в заключении, потом – депутатом Рейхстага. Только на депутатские мандат и неприкосновенность властям было наплевать. Теперь его фотографии бросались в глаза Юргену везде, практически на любом железнодорожном вокзале по пути с севера Германии в Мюнхен.