Можно ли обижать мальчиков? - "Yelis" - Страница 6

Данная способность реализуется модификацией генома Human immunodeficiency HIV в вирус-сателлит28, активация патогенности которого происходит при повышении уровня тестостерона29 в крови организма-носителя, средний уровень которого у половозрелых мужских особей — составляет от 11 до 33 нмоль30/л; а у неполовозрелых особей обоих полов и половозрелых женских особей от 0,24 до 3,8 нмоль/л.

На процесс фармакологического, химиотерапевтического, фитотерапевтического и других воздействий на вторичные патогенные факторы, вызванные угнетением иммунной системы заражённого, при применении ингибитора влияния не оказывает.

Действие инфекционного агента на иммунную систему заражённого организма подавляется ингибитором.

При постоянном регулярном применении, после первой дозы, величина которой зависит от времени, прошедшего с момента заражения, патогенное воздействие инфекционного агента блокируется полностью.

Любые методы и способы лечения без применения ингибитора приводят к временному краткосрочному улучшению состояния организма с последующим увеличивающимся реабилитационным периодом.

…

Математическая модель воздействия на геном крыс: разработана (подробное описание приведено в приложении В1).

Экспериментальное исследование воздействия на геном крыс: проведено (результаты приведены в приложении В2).

Совпадение результатов математического моделирования и экспериментальных исследований: 97,8 %.

…

Математическая модель воздействия на геном обезьян: разработана (подробное описание приведено в приложении С1).

Экспериментальное исследование воздействия на геном обезьян: проведено (результаты приведены в приложении С2).

Совпадение результатов математического моделирования и экспериментальных исследований: 95,3 %.

…

Математическая модель воздействия на геном человека: разработана (подробное описание приведено в приложении D).

Экспериментальное исследование воздействия на геном человека: не проведено (нет подопытных образцов).

Совпадение результатов математического моделирования и экспериментальных исследований: неизвестно.

…

— Да это то, что нужно! — прозвучал в тишине кабинета усталый, но всё же радостный женский голос. — Но как же досадно, что нет полного комплекса испытаний. Придётся работать с тем, что есть.

Сбросив полученный файл на флэшку-брелок с криптозамком, и выключив компьютер, Джессика связалась с главой службы безопасности.

— Машина ждёт? Я выхожу. — проговорила она, закрывая толстую стеклянную матированную дверь своего кабинета.

— Да, мэм. Водитель на месте. — как всегда была краткой её подчинённая.

— Как объект?

— Сейчас у себя дома. Никуда не выходила.

— Спасибо! Продолжайте наблюдение.

— Есть, мэм! Приятного отдыха.

Houston. February 2. Из доклада группы наблюдения.

«07:25 a.m. — Объект вовремя не отправился на работу.

08:00 a.m. — В дом к объекту зашёл неизвестный мужчина.

08:17 a.m. — Объект выставил дом на продажу».

Houston. Texas Medical Center, Institute of Genomics, Genetic research laboratory. February 2. 9:32 a.m.

Уже десять минут Карен Баффин неподвижно стояла возле вертикального ящика медицинского холодильника глубокой заморозки, застывшим взглядом глядя на его непрозрачную белую дверцу.

Сегодня, как и много раз до этого, но с опозданием на один час, она вошла в свою секцию лаборатории, привычно пройдя несколько кордонов безопасности, о которых она сейчас напряжённо размышляла.

Сразу за неширокой герметичной дверью на входе в лабораторный комплекс находилась так называемая «чистая зона». Начиналась она контрольно-пропускным пунктом с вооружённой охраной, проход через который без специального пропуска или сопровождающего лица был запрещён. Эта часть системы безопасности никак не могла ей помешать.

За стеной пропускного пункта располагалась комната наблюдения. Здесь постоянно находились операторы дежурной смены, отслеживающие на мониторах картинки с внешних и внутренних камер наблюдения. Вместе с ними ютилась группа оперативного реагирования. Люди, находившиеся в этой комнате должны максимально быстро выявить и нейтрализовать непрошеного гостя, вдруг такой появится в стенах здания, или помочь сотруднику лаборатории, если ему понадобится помощь. Операторы могли что-то заметить. Но, учитывая большое количество камер наблюдения, как наружных, так и внутренних, и наоборот малое число самих наблюдателей, вероятностью её раскрытия ими можно было смело пренебречь. Тем более, что расположение камер в своей лаборатории она прекрасно знает и вполне может скрыть от них то, что ей предстоит сделать.

Следующую дверь с красной надписью: «Опасная зона» и ядовито-оранжевым значком биологической угрозы, можно открыть только с помощью электронной карты. И зайти получится лишь в небольшой тамбур, за которым находятся раздевалки для персонала лабораторий и душевые комнаты. Душ здесь тоже не простой, а двухступенчатый: сначала химический — для дезинфекции, а затем — обычный. Но всё это только наружное воздействие, а продукт будет у неё внутри, и никак пострадать не сможет.

Ну и наконец, за стенами боксов из стекла и металла можно разглядеть помещения с лабораторным оборудованием, коробами со встроенными перчатками и манипуляторами, микроскопами с выводом картинки на мониторы компьютеров, рядами пробирок и колб, стерилизационными контейнерами с инструментами.

Кроме Карен, одетой в белый лабораторный халат, никого из других сотрудников в этой части лабораторного комплекса не было. Да и не могло быть, так как доступа сюда они не имели. Это была только её, почти личная, лаборатория, в которой она и проводила свои исследования.

За белой дверцей холодильника, перед которым сейчас стояла Карен, при температуре минус 70 градусов Цельсия в отдельном, никак не маркированном боксе, стояли две обычные запаянные медицинские пробирки, помеченные разными цветами — результат её пятилетних, щедро оплачиваемых Джессикой Инсейн трудов.

Что и как с ними делать женщина знала. И даже дала обещание. Но как же трудно было решиться на его воплощение. Сомнения, отринутые ранее, нахлынули с новой силой, делая её нерешительной, заставляя неподвижно стоять на месте. Глаза Карен неотрывно смотрели на ручку холодильника, а руки в медицинских перчатках поглаживали через ткань халата небольшие прямоугольные кусочки пластика со стилизованными изображениями американского флага, одному из которых (кусочку, а не флагу) она вчера в очередной раз радовалась.

Думала она о своей прожитой жизни, о силах и нервах, затраченных на проведение исследований, о незаконченном цикле испытаний образца, что не прошёл апробацию на людях, о цифре общего баланса её банковских счетов и её скором увеличении.

Здесь её мысли перескочили на вчерашнюю встречу с Джессикой. Вспомнив выражение глаз, с которыми Джессика передавала ей очередную банковскую карту, и весь их разговор, Карен вдруг отчётливо поняла: «Обратного пути у неё уже нет! Теперь только вперёд, до самого конца».

За время, проведенное в ожидании, за деньги, которые Джессика потратила на исследования Карен, и которые планирует получить, используя результаты её работы, она не пожалеет никого, кто не сможет оправдать уже оплаченных надежд или встанет на пути их осуществления. Пять лет ожиданий, несколько миллионов на грант университету, компании и непосредственно ей на проведение экспериментов, миллионы на личных картах. Там, где замешаны такие суммы, никакая дружба не котируется. Да и была ли она — эта дружба?

Сначала, на волне внезапного потрясения от диагнозов врачей, скорее всего они дружили. Но потом, по мере возникновения и реализации совместного плана, деловые отношения всё больше и больше вытесняли чувства личной симпатии и привязанности, перерождаясь в отношения начальника и подчинённой. И хотя Джессика этого никогда не демонстрировала, но что-то такое на подсознательном уровне ощущалось, и прорвалось наружу во время их последней встречи.