Деревянный венец. Том 2 (СИ) - Веденеева Валерия - Страница 27

"Отступник" — таковым было основное значение этого сочетания звуков, но за ним скрывалось еще несколько слоев. Не просто отступник, но тот, кто продался чужим богам ради их даров.

Даров, хм? Это они о жезле Солнечного?

Значит, эти Черные Шаманы тоже приняли его за своего, но своего, предавшего их идеалы.

В заплечном мешке Арона так и лежали амулеты, переданные ему неупокоенным духом мертвого мага. Амулеты, которые должны были помочь ему справиться с Черным Шаманом и которые он еще ни разу не использовал.

Арон вновь зачерпнул Силу в жезле Солнечного и в этот раз направил ее на амулеты мертвеца. Держать их для этого в руках ему было не нужно. Ткань мешка осыпалась пеплом и амулеты мертвеца повисли в воздухе — четыре одинаковых темно-серых куба, выплавленных из неведомого металла.

Едва они появились, Черные Шаманы застыли на месте, уставившись на кубы и полностью забыв об Ароне.

Амулеты между тем налились темным огнем, а потом по тронному залу пронесся вихрь. Сперва лишь порыв ветра, он моментально набрал силу урагана. Сорвал со дворца крышу, разбросал колонны, и, будто то было этакой разминкой, метнулся, наконец, к тварям Изнанки. Арон ощущал, как вихрь вытягивает все больше и больше Силы. Отдавай ему свою Силу обычный маг, уже лишился бы резерва. Но резерв божественного артефакта был бездонен.

Вихрь окутал первого Шамана, срывая с костей остатки мумифицированной плоти, а потом разламывая и сами кости. Потом магия амулетов перекинулась на остальных тварей Изнанки…

Арон стиснул жезл крепче — вытягивать из него энергию с каждым мгновением становилось все сложнее.

Вот со второго Шамана сползла плоть, вот третий упал на пол кучей переломанных костей.

Жезл начал жечь руку Арона.

Вот четвертый Шаман превратился в костяную горку, вот вихрь метнулся к пятому.

Боль в руке стала невыносима. Настолько невыносима, что Арон почти разжал пальцы. И мелькнула мысль, что сейчас пригодилось бы отвлечься, например, услышать напоминание от Прежнего, чтобы не смел прекращать волшбу. Да и в целом, после стольких недель, когда Арон делил свой разум с двойником, полная тишина была непривычна.

Неужели ему действительно не хватало чужого присутствия и язвительных фраз Прежнего?

Додумать эту мысль Арон не успел — ее перебил знакомый смешок. Настолько неожиданный, что Арон действительно едва не разжал пальцы.

"Держи крепче, дурень! Будет бесовски обидно, если из-за того, что заболел пальчик, ты позволишь тварям Изнанки нас сожрать."

"Заболел пальчик," — как же было похоже на Прежнего вот так все преуменьшить. Левая рука Арона была словно погружена в кипящее масло, и только глаза убеждали, что она цела и кожа вовсе не лопается от жара, а плоть не превращается в жаркое.

Шестая тварь, седьмая и, наконец, восьмая…

К тому времени, когда последний Черный Шаман стал костяной горкой, Арону больше всего хотелось отбросить жезл, заорать в голос и, повинуясь бездумной боли, прижать пострадавшую руку к груди. Ничего из этого он, конечно, не сделал — слишком любопытные придворные продолжали заглядывать внутрь полуразрушенного тронного зала и Великому Темному Магу нужно было держать лицо.

"Хотя бы это ты понимаешь, — пробурчал Прежний. — Уже хорошо."

Арон опустил руку с жезлом, чувствуя, как постепенно отступает боль, и только тут задался напрашивающимся вопросом:

"Тебя не должно больше существовать. У нас произошло слияние сущностей, я получил твою память."

"Не должно, — легко согласился Прежний. — Но откуда-то ведь я взялся?"

Верно. Понять бы еще, откуда…

Краем глаза Арон уловил движение и повернул голову. Один из любопытных придворных проскользнул в дверь и теперь осторожно пробирался между кусками разбитых колонн, отколотой штукатурки и костей Шаманов. Остальные тоже протиснулись внутрь зала, но дальше не проходили, топтались у порога.

Лицо самого отважного придворного показалось Арону знакомым — не из его памяти, а из памяти Прежнего…

"Главный церемониймейстер, — пробормотал тот. — Что он задумал?"

Арон наблюдал за движением придворного, чувствуя растущее любопытство. Тот прошел мимо тело псевдо-императора и остановился возле его отрубленной головы. Наклонился, стянул корону, внимательно осмотрел, протер рукавом от пыли, попавшей на металл от разрушенных колонн, а потом двинулся к Арону. В двух шагах от него остановился и низко поклонился, протягивая ему свою ношу.

— Прошу, господин, возьмите, она ваша по праву.

Арон хмыкнул.

— Разве что по праву сильного, — сказал он. — Крови династии Коггир во мне нет.

— Первый Император снял корону с мертвой Вассары, — возразил придворный. — Будет символично, если вы возьмете ее с тела последнего Коггир.

"Вот она, верность придворных, — Прежний вздохнул. — Ядовитые змеи все до единого."

Арон, не отвечая, рассматривал корону. Наблюдал за тем, как солнечный свет, проникающий через разбитый потолок, играет на узорах ее ободка и ее острых зубцах. Вспомнилось, как совсем недавно один из этих зубцов проткнул его насквозь. Пусть даже тот зубец был иллюзорным, но сам факт Арону очень не понравился — и косвенным образом лишил корону большей части ее привлекательности.

Арон поднял правую руку, в которой все еще держал меч, и аккуратно, кончиком, подцепил драгоценный венец. Крутанул его на мече раз, другой, потом жестом подозвал церемониймейстера и скинул корону ему в руки.

— Отнеси в императорскую сокровищницу, пусть хранится там.

Придворный недоуменно заморгал.

— То есть вы отказываетесь от трона?

Арон криво улыбнулся. Однажды он уже отказался — и к чему это привело?

— Вовсе нет. Мне всего лишь не нужна чужая корона. Я прикажу создать новую, для себя.

Придворный растерянно затоптался на месте, явно не зная, что делать дальше. Арон, впрочем, уже потерял к нему интерес.

Что-то происходило.

Менялось.

Прямо здесь, рядом с ним.

Нет, не рядом. Внутри него.

Вдруг нестерпимо закололо правую ладонь. Арон кинул меч в ножны и раскрыл пальцы, пытаясь понять причину. Ладонь выглядела обычной.

К ощущениям прибавился невыносимый зуд, и Арон, выругавшись, потер ладонью о навершие жезла Солнечного, но стало, кажется, только хуже. А потом кожа посреди его ладони треснула и в щели показалось что-то тонкое и ярко-зеленое.

Что за…

Тонкое и зеленое потянулось вверх, извиваясь, расширяясь. Потом оно легло в его ладонь, а трещина на коже закрылась, будто ее и не было.

В руке Арона лежал лист со знакомыми ему очертаниями. Лист, все прожилки которого он знал очень хорошо.

Именно такой лист дала ему в дар Праматерь. И именно такой лист уронило ему в ладонь отражение Великого Древа.

Между тем лист воспарил над ладонью Арона и продолжил расти, превращаясь в ветвь, выпуская все новые и новые листья, и одновременно с этим меняя цвет: изначально ярко-зеленый, он с каждым мгновением бледнел.

Целая ветвь, уже выросшая из черенка листа, изогнулась в воздухе, а цвет ее, полностью потеряв зелень, стал серебристо-металлическим. Еще несколько мгновений — и над ладонью Арона парило то, что для постороннего взгляда выглядело как серебряный венец, украшенный выкованными листьями. Еще мгновение — и венец, больше не поддерживаемый в воздухе собственной магией, упал в ладонь Арона. Легкий, почти невесомый, как и положено деревянному венцу, который только притворяется сделанным из металла.

"Обещание старой ведьмы сбылось, а, братец?" — задумчиво сказал Прежний.

Арон медленно, будто во сне, поднял то, что выросло из дара Праматери и Великого Древа, и надел на себя.

Реальность изменилась. Немного это походило на тот сон-видение, в котором Вассара Кровавая показала Арону мир, что ляжет у его ног, покоренный Мертвым Даром. Но тогда он стоял на вершине невидимой горы, нависшей над империей, и видел все, что в ней происходило. Сейчас было иначе. Сейчас его сознание раскололось на тысячи частей, и каждой из них досталась лишь своя малая часть реальности.