Жена из прошлого (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 30
- Предыдущая
- 30/57
- Следующая
После случившегося на дирижабле вид даже крошечной ранки вызывал у меня чуть ли не приступ паники.
— Чтобы наш договор был не просто бумажкой. Так ни ты, Женя, ни я не сможем отступиться от его условий.
Превозмогая дурноту, я уколола указательный палец и выдавила в янтарного цвета чернильницу одну алую каплю. И сразу сунула палец в рот.
Делагарди хмыкнул:
— Я хотел предложить платок, но да ладно. — Обмакнув в «кровавых» чернилах кончик пера, поставил на бумаге размашистый росчерк.
Я стояла с пальцем во рту и, ощущая на языке солоноватый привкус, с интересом наблюдала, как багряного цвета краситель, искрясь и сверкая, высыхает на бумаге, становится обычной чёрной росписью.
Никаких тебе кровавых подписей. Всё чинно и благопристойно.
— Что будет, если один из нас всё же нарушит договор?
— Тому, кто это сделает, станет плохо, — будничным тоном ответил Эндер, словно я спрашивала о прогнозе погоды, а он предупреждал, что сегодня будет облачно.
— Насколько плохо? — уточнила настороженно.
— Лучше тебе не знать, Женя, — сказал он, протягивая мне перо. — Да и зачем? Ни ты, ни я не отступимся от своего слова.
Перо я всё-таки забрала, после чего тоже расписалась. А что оставалось делать? Не пасовать же в последний момент. Да и кто мне это позволит… Наверное, глупость, но чувство при этом было такое, будто заключаю сделку с демоном и вместо года жизни отдаю ему душу.
— Рад, что с формальностями наконец покончено, — сказал «демон», пряча договор в сейф, угнездившийся за книгами в стеллаже.
А я буду рада, когда будет покончено со всеми загадками и недомолвками.
Неотрывно глядя на Делагарди, поинтересовалась:
— Что имела в виду Данна, когда говорила, что ты охотишься за наследством Фарморов?
— Ничего такого, что стоило бы твоего внимания, — попытался отмахнуться от разговора Делагарди.
Но отмахнуться не вышло.
— Позволь мне самой решать, что стоит моего внимания, а что нет. — Я скрестила на груди руки и посмотрела на него с вызовом. — Такие ответы вызывают ещё больше вопросов и заставляют задуматься, а нужен ли Эдвине опекун или ей будет лучше с родственниками.
Наверное, последнее говорить не стоило. От взгляда дракона, колючего, острого, по спине пробежал мороз. Или, скорее, под кожей начали вырастать ледяные колючки. Не самые приятные ощущения. Ещё немного, и начну испытывать к нему те же чувства, что испытывала Раннвей.
— Об этом тебе уже точно думать не стоит, — резко отчеканил он.
Понятно, не моего ума дело. Может, и так, но отступать я не собиралась. Встала перед Делагарди, загородив собой дверь, и, не прерывая зрительного контакта (хотя, если честно, с удовольствием бы прервала), сказала:
— Я всё ещё жду ответа.
Он закатил глаза, всем своим видом показывая, как ему не нравится такая «жена».
— Иногда я жалею, что ты не Раннвей.
Ну да, та наверняка лишний раз рот открыть боялась.
В очередной раз ужалив меня взглядом, он с раздражением проговорил:
— Сегодняшняя сцена — одна из многих никчёмных попыток Данны лишить меня опеки над ребёнком. Она выдумала, что я якобы охочусь за древней реликвией Фарморов, спрятанной харг его знает где в их родовом имении. Или под имением…. Версии разнятся, и есть ли в них хотя бы доля правды, я не представляю. Да мне это и неинтересно.
— Что за реликвия? — заинтересовалась я.
Дракон усмехнулся:
— В том-то и дело, что никто даже смутно не представляет, что она из себя представляет. Это может быть статуэтка, а может, и украшение. Картина, шкатулка, оружие… Кто что только ни выдумывал.
— И что в ней такого особенного?
Откинув крышку карманных часов, «муж» бросил быстрый взгляд на циферблат, после чего сунул их обратно в карман жилета, серого, расчерченного тёмно-синей клеткой.
— Считается, что этот предмет, что бы он из себя ни представлял, способен вернуть его обладателю, потомку Перерождённых, способность превращаться в дракона. А с ним и многочисленные… «бонусы». — Он замолчал, как будто о чём-то раздумывая, а после всё же продолжил: — Если верить легенде, счастливый обладатель наследия Фарморов уподобится Великому Дракону, обретёт силу, о которой уже давно никто не слышал. А с ней — неуязвимость, долгие годы жизни. И под годами жизни я подразумеваю не сотню лет, а много, много больше.
— Звучит заманчиво, — задумчиво пробормотала я. — Я бы от такой чудо-реликвии точно не отказалась.
— У каждой медали есть обратная сторона. — Он стянул со спинки кресла сюртук, давая понять, что наш разговор окончен. — Я бы не хотел жить сотни лет, хороня, снова и снова, тех, кто мне дорог. Да и оборот, если верить древним хроникам, доставлял нашим предкам невыносимую боль. А главное, я уже давно вышел из возраста, когда верят в сказки, и копаться в старье Фарморов не собираюсь.
— То есть ты действительно всё делаешь ради Эдвины? Бескорыстно? Она ведь тебе никто!
И снова я ляпнула явно что-то не то. Он едва не зарычал в ответ на моё заявление. Не знаю, как сдержался, и вместо рычания лишь холодно выцедил:
— Она дочь Терес и Нильса. Она уже давно стала моей дочерью. Скажи, в той прошлой жизни у тебя были дети?
Сердце словно кольнуло иглою.
— Не было, — проронила чуть слышно, невольно вспоминая о наших с Игорем неудачных попытках.
Проблемы со здоровьем были у меня, и муж не уставал меня этим попрекать. Не то чтобы он так ждал ребёнка… Просто ему нравилось делать мне больно, снова и снова задевать за живое, напоминая о моём бесплодии.
И этот туда же.
Напоминает.
— Тогда тебе не понять, что это такое: быть родителем, растить ребёнка. Неважно, своего или чужого. — Очередной прицельный удар, от которого теперь уже мне хотелось зарычать. — Если бы ты была матерью, Женя, тебе бы не пришло в голову спрашивать, почему я не хочу отдавать Эдвину Данне.
— Мы с Кастеном планировали и семью, и детей. Но ты всё испортил! — не сдержавшись, выпалила я. Выскочила из кабинета, желая оказаться как можно дальше от этого «отца года».
Не пришло бы в голову спрашивать…
— Мне не пришло бы в голову спрашивать, если бы ты относился ко мне, как к исполнительнице главной роли в этом спектакле, а не как к бутафорическому дереву на заднике сцены, — процедила раздражённо и почувствовала, как ультор взял меня за локоть.
Дёрнула рукой, ускорила шаг.
— Тише… Раннвей. Не все комнаты в этом доме защищены звуконепроницаемым пологом. Уж точно не коридоры.
Ну конечно! У него и комнаты под магическими пологами, и на всё готов ответ. Вот только ответы эти приходится вытягивать клещами.
— Это мне знать не стоит, туда лезть не надо. Не спрашивать, не интересоваться. Слепо доверять и со всем соглашаться! — продолжала я распаляться.
Умом понимала, что не надо — откуда ему было знать о моих проблемах и несбывшихся надеждах, но всё равно злилась.
— Тогда ты будешь идеальной, — ухмыльнулся этот… недодракон и, как ни в чём не бывало, привлёк меня к себе и коварно поцеловал в щёку. — Хорошего тебе дня, любимая.
«А тебе — препаршивого».
В холле крутился Бальдер и одна из служанок. Это для них был поцелуй и ласковые пожелания. Борясь с желанием потереть щёку, проводила дракона мрачным взглядом и отправилась к себе.
Интересно, Вильма слышала наш разговор? Или полог защищает и от любознательных духов? Может, она будет не такой лаконичной, как господин ультор, и объяснит мне, что это за реликвия такая и почему она должна храниться у Фарморов.
Эндер Делагарди
На утреннее собрание я, как ни спешил, всё равно опоздал. И благодарить за это стоило ведьму Левенштерн. Хотя я и сам тоже молодец! Должен был предугадать, что она примчится сразу, как только узнает о возвращении племянницы. Змея и примчалась. Точнее, снова вползла в мой дом в надежде укусить, ужалить побольнее и, увы, с этим ничего нельзя было поделать. Я не мог запретить ей навещать Эдвину, а теперь ещё буду вынужден терпеть её возле Жени.
- Предыдущая
- 30/57
- Следующая