Пионерский гамбит 2 (СИ) - Фишер Саша - Страница 10
- Предыдущая
- 10/56
- Следующая
Я смотрел на их лица. Двойственное было ощущение сейчас. Как будто разделившееся. Вот прямо сейчас я очень четко ощущал разницу между своей реакцией и реакцией Кирилла Крамского. У Кирилла полыхали уши и щеки. Он хотел спрятать взгляд, а ещё лучше — провалиться сквозь землю. А я разозлился. Но не из-за того, что этот пузатый хрен в спортивном костюм конкретно меня унизил. Сколько вообще на саму ситуацию. Пришел парень с желанием заняться спортом. По нему видно, что никакой он не спортсмен ни разу. Нафига было устраивать тут шоу и топтаться по его самооценке? И как он в принципе после этого должен идти спортом заниматься? Или я просто прибыл из слишком рафинированного двадцать первого века? Где все стали слишком нежными фиалками и снежинками?
Нет, нафиг. По самодовольной роже Говнадия Борисовича вижу, что ему нравится, что надо мной смеются. Он тоже смеялся. И отпустил пару едких комментариев насчёт изнеженности современной молодежи. Как этого козла вообще пустили работать с детьми?
Впрочем, не мое дело… Хорошо было бы устроит этому коду какие-нибудь неприятности, но я сначала хотел закончить то, зачем пришел — потестировать свои физические границы. И для этого мне, на самом деле, физрук-то как раз не нужен. Но теперь уж позориться, так до конца.
— Что там дальше по программе? — спросил я. Физрук перестал смеяться и удивлённо посмотрел на меня.
— Как насчёт прыжков в длину? — сказал он.
— Огонь идея, — хмыкнул я. — С места или с разбега?
В длину я прыгнул на два с половиной метра. Для прыжков в высоту не было снаряда. Отжаться у меня получилось целых пять раз.
Каждый мой результат вызывал волны хохота и насмешек. Но я забил на это, ясен перец. Я уже закусился довести дело до конца, так что не обращал внимания ни красные уши, ни на все более изощренные подколы физрука. Пацаны и девчонки потеряли бы интерес к издевкам, уже после того, как я сам предложил отжиматься. А вот физрука это только разозлило. Видимо, по его сценарию я должен был признать себя чмом после перекладины и тихонечко уйти, оставив занятия спортом для тех, кто лучше подготовлен.
— Дааа, Кирилл, похоже, упражнения на брусьях лучше даже не пытаться, — физрук погладил себя по животу. — Должно быть, у тебя с математикой все хорошо. Или, там, с пением. Если хорошо поискать, говорят, в любом можно отыскать талант!
Публика послушно ржала. А я прислушивался к своему самочувствию. Вроде все было в порядке. Чувствовал я себя не круто, прямо скажем. От напряжения иногда темнело в глазах, от бега я задыхался и кололо в боку, но каких-то грозных симптомов я не ощущал. Не знаю, что там у меня был за диагноз, но умеренные физические нагрузки он вполне позволял.
Мысленно усмехнулся сам про себя. Похоже, у матери Кирилла тревожность за сына повышенная. И постоянное освобождение от физкультуры. И теперь он слабак. Ну и я вместе с ним тоже.
— Геннадий Борисович, так я и пришел к вам, чтобы заниматься и подтянуть физкультуру, — спокойно сказал я. — Вы инструктор по физической культуре в нашем лагере. Вот я к вам и обратился.
— В школе надо было физкультурой заниматься, — презрительно-насмешливо проговорил Геннадий Борисович. — Или ты думаешь, что я за одну смену в лагере должен из задохлика олимпийского чемпиона сделать?
— Почему именно чемпиона? — я пожал плечами. — Просто подтянуть физузу. Это же всегда лучше с инструктором делать, самостоятельно можно и травмы всякие заработать.
— Послушай…эээ.. Кирилл, — физрук сжал губы в ниточку, на скулах заиграли желваки. — Для таких как ты достаточно утренней зарядки. Прилежно делай упражнения, и все у тебя будет. До олимпиады ты, конечно, свою, как ты выразился «физуху» не подтянешь, чтобы это сделать, нужен волшебник, а не инструктор. А волшебников у нас в лагере нет, насколько мне известно. Хотя мы будем готовиться к состязаниям олимпиады, можешь приходить тоже. Хоть ребят повеселишь, верно, ребята?
Ребята с готовностью засмеялись.
— Сосиска! — вспомнил кто-то из мелких и спортивных.
— Понял — отстал, — сказал я и пожал плечами.
Я отошел к пустой трибуне и присел на край скамейки. Ее явно не так давно покрасили, похоже, между сменами, пока мы матрасы носили. Прямо поверх прошлой облупившейся краски. Подновили цвет, так сказать. Наверное, на олимпиаду в лагерь приедут какие-нибудь официальные лица. Или родители. Надо же придать стадиону праздничный вид…
Физрук и ребята снова откочевали к размеченной стометровке и принялись соревноваться в беге.
Приходить сюда после завтрака, чтобы соревноваться в беге, прыжках и всяком прочем с остальными — такой себе вариант. К состязаниям я, прямо скажем, не готов.
Блин, вот сейчас эмоции Кирилла прямо-таки мешали мне обдумывать план. Его прямо-таки распирало от желания прямо сейчас бежать тренироваться до самого вечера, но доказать толстопузому физруку, что я могу победить на олимпиаде!
Я от этих мыслей только поморщился. С одной стороны, подростки очень быстро тренируются. И если действительно упереться рогом, то не исключено, что к концу смены я…
Да не, ерунда, так только в кино бывает.
Да и вообще у меня так-то не было цели доказать что-то этому Говнадию Борисовичу…
— Козел он, правда же? — раздался рядом со мной знакомый девичий голос.
Глава 6, в которой появляются старые и новые знакомые
— Цицерона? Ты откуда здесь взялась? — я что-то так удивился, что даже не вспомнил, что ее зовут Аня.
— Вообще-то я говорила, что остаюсь на второй сезон, — криво усмехнулась она. — Но ты, видимо, был увлечен какими-то другими мыслями.
— Ну… эээ… может быть, — я почесал в затылке. — А почему я тебя в отряде не видел? Ты же в первом по возрасту должна быть…
— Я во втором, — Чичерина села на скамейку рядом со мной. — Приехала сегодня утром, на первой электричке. Сказали, что в первом мест нет, отправили во второй. Кстати, там почти всем по четырнадцать тоже.
— Давно ты… наблюдаешь? — спросил я, мотнув головой в сторону физрука, командующего бегом наперегонки.
— Где-то с отжиманий, — меланхолично ответила Цицерона. — Я сначала хотела подойти к физруку, но теперь что-то не хочу…
— А тебе зачем? — спросил я.
— Затем же, зачем и тебе, — огрызнулась Цицерона. — Позаниматься просто хотела. Для себя.
— И что, перехотела? — я криво усмехнулся.
— А ты отлично держался, — серьезно сказала она. — Я бы, наверное, не выдержала… Слушай, а давай вместе заниматься? Только я вдруг поняла, что стесняюсь вот так. Я серьезно, не смейся… Я когда начинаю бегать, все начинают ржать и пальцем в мою сторону тыкать.
— А почему… — начал я вопрос, но потом сообразил. У худенькой и высокой Цицероны весьма внушительный бюст. Когда она бегает, это стопудово привлекает довольно много внимания. — А, понял… И что теперь? После отбоя нам заниматься никто не даст.
— Зато до подъема можно, — Цицерона посмотрела на меня. — Ну, ты как?
— Ха-ха, — грустно усмехнулся я. — Я даже горн утром не слышу, просыпаюсь, только когда меня Марчуков трясет.
— У меня есть будильник, — сказала она. — Могу заходить за тобой и трясти тебя вместо Марчукова. Согласен? Да не смотри ты так странно, просто вдвоем не так страшно. Ну и я посмотрела на твои успехи, вряд ли ты будешь ржать над моими.
— Заметано, — я протянул ей руку, и она с готовностью сжала мою ладонь. — Давай только Елену Евгеньевну предупредим, что будем вставать раньше, ага?
Пока меня не было, мои соотрядники развернули довольно бурную деятельность. К доске объявлений была уже пришпилена полоса бумаги с нарисованным и раскрашенным словом «СИГНАЛ». А рядом с торцовой стеной корпуса это же слово было выложено из шишек и камешков. На веранде репетировали сценку на вечер. И сооружали из картона, фольги, лоскутков, веток и прочих подручных материалов костюмы космонавтов и инопланетянина и какие-то прочие очень нужные для выступления декорации. Все были при деле, только Мамонов сидел как всегда в сторонке в вальяжной позе и пожвывал травинку. Не уверен, что он хорошо подходит для редакции газеты, но с кого-то все равно придется начинать, а он как раз ничем не занят, и знаю я его уже давно.
- Предыдущая
- 10/56
- Следующая