Сыны Императора (антология) - Френч Джон - Страница 13

— На мире-смерти, — сказал Император. Его пронзительный взгляд видел больше и дальше, чем кто — либо на поле битвы и второй линии, где Он стоял со Своим сыном Феррусом Манусом. — Пожираемым огнем.

Феррус рассмеялся.

Они наблюдали с разрушенного холма. Солдаты и бронетанковые дивизионы выстроились перед ними, готовые к приказу Горгона. Его воины, его Железные Руки. Дракон вел роту легионеров и несколько когорт армейской ауксилии. До них доносился запах двигателей и горячего металла от бездействующей артиллерии и тяжелых боевых танков, но к тому времени, как он достигал кипевшей менее чем в сотне метрах битвы, его подавляла вонь пота и смерти.

Феррус нетерпеливо сложил серебряные руки на груди. Они мерцали жутким блеском, покрывавший их металл был таким же удивительным, как и загадочным. Громадный боевой молот — дар Фулгрима — покоился на бронированном плече, и Горгон жаждал снова залить его кровью. Пока что примарх будет выполнять приказ отца. Он наблюдал, позволив Дракону дать волю разрушению. Феррус подозревал, что сегодня проверяется не только его новообретенный брат.

— Настоящий дракон, как внешне, так и по темпераменту, — сказал он, намекая на дикарский, украшенный зубцами боевой доспех Дракона.

— Ты его многому научил о своем искусстве, Феррус? — спросил Император.

— По правде говоря, ничему. В этом смысле ему не нужна помощь. Когда я пришел в кузню, его не было, как и доспеха.

Император улыбнулся, словно радуясь Своей работе.

— Твоя оценка?

— Чересчур напыщенный, но, кажется, хорошо послужит.

— Я о нем, а не о его доспехе, Феррус.

Ответу Горгона предшествовали поднятая бровь и понимающий рык.

— Он сражается как медузийский ур-вирм. Они все похожи на места, откуда вышли?

— Нет, он — уникальный. Как и ты.

Феррус не осознавая того, сжимал и разжимал серебряные пальцы. Примарх кивнул.

— Он производит впечатление, — признался Горгон, но затем вернулось пренебрежение, — но Русс с Гором, даже Фулгрим, не уступят ему в доблести. Я не вижу ничего особенного в нем.

— Увидишь. — Император резко замолчал, и Горгон почувствовал, как поднялись волосы на затылке. — Они открывают врата.

Феррус скрыл беспокойную реакцию на использование отцом своего дара предвидения, демонстрируя самоуверенность.

— Выходит, они настолько же глупы, насколько слепы. Вылазка — это безумие. Они не понимают, что уже проиграли.

— А зверь знает, когда его загоняют в угол?

— Они идут на риск полного уничтожения, — заметил Феррус, когда гигантские врата города действительно открылись.

— Отчаянные люди совершают отчаянные поступки. Я чувствую в них страх. Испуганного врага ничто не сдерживает. Это будет дорого нам стоить.

Вокруг открывшихся врат собрался красно-ржавый туман, скрывая то, что приближалось.

— Они все солдаты и знают о риске.

— Остерегайся расточительства, мой сын. Жизнь не так дешева, как ты можешь думать.

Ярко-красный туман разошелся, и то, что стояло перед вратами оборвало ответ Горгона. Его глаза расширились.

Дрожь земли была ощутима даже на второй боевой линии.

Феррус взялся за боевой молот обеими руками.

— Теперь мы можем вмешаться?

Император уже обнажил сверкающий золотой меч. Его лезвие вспыхнуло.

— Да, теперь можем.

Богатыри шли не одни, а там, где они ступали, дрожала земля.

Сарда смотрел, как они неторопливо выступают из ворот, как и подобало созданиям таких огромных размеров. Три машины-голема, их бактериофаговые мечи сочились красным эфиром, а окулярные оружейные установки настраивались на смертоносный огонь. Капитан практически смотрел в глаза богатырям, несмотря на то, что находился почти в двадцати метрах над землей на самых выдвинутых бойницах. Его благоговение при виде стражей Красной Цитадели скрыло тайное отвращение к способу, которым их подняли на войну.

С ними вышла армия. На флангах скакали шесть фаланг Красный Рыцарей орденов Сангров и Инкарнадов, в то время как двенадцать взводов Кровавой гвардии вместе с орудийными колесницами образовали арьергард.

Над головами гремел гром — это артиллерия обеих сторон обменивалась огнем на фронте протяженностью в несколько километров. Танки Империума расположились на гребне за городом, окопавшись за импровизированными частоколами. Они имели дело с орудиями на стенах Красной Цитадели. С каждым новым залпом воздух наполнялся дымом и пламенем. Богатыри бесстрашно шагали сквозь него.

С каждым взрывом в небеса поднимались султаны земли и пламени, захватывая с собой разорванные тела людей. Невредимые богатыри появились из смешавшихся облаков дыма, их энергетические щиты потрескивали частицами пыли.

Сарда увидел, как бледно-желтый гигант разрубил имперский танк пополам. Части машины распались, обнажив опустошенные внутренности. Никто не выжил. Красный эфир бактериофаговых мечей позаботился об этом. Богатыри походили на мраморные статуи древних рыцарей, но это было совсем не так. Созданные жрецами-гореовами, они являлись боевыми машинами, частично механическими, частично биологическими.

Они пожинали смерть в имперских рядах.

Десятки людей сгорели от радиационных лучей окулярных установок богатыря, другой превратил бронетранспортер в расплавленный шлак. Небольшие победы, но они придали смелость Красным рыцарям и Кровавой гвардии.

Цепляясь за край бойницы, почти желая оказаться в битве, Сарда осмелился поверить…

— Мы можем победить их, — прошептал Веддус. Кожа на его руках покрылась темными пятнами. Его поведение граничило с маниакальностью, но Сарда согласился. — Ранкнар не покинул нас. Он с нами.

Веддус повернулся, когда услышал, как воины на стенах поддакивают его словам. Он повторил их. Громче.

— Он с нами!

Защитники ответили ревом.

— Ранкнар!

— Стойте… — вопль Сарды перекрыл торжествующие крики. Он указал на поле битвы, и все взоры обратились туда, где одинокая фигура не думала отступать, бросая вызов богатырям.

Сарда задержал дыхание. Перед рыцарями цвета слоновой кости стоял дракон.

— Я верю тебе, — сказал Вулкан, вглядываясь в пустынные дали, пытаясь запомнить эту пустошь, которую звал домом.

— А в Имперскую Истину?

— Я верю, что ты хочешь спасти человечество. Я верю, что у тебя есть замысел и средства для его осуществления, чего бы это ни стоило.

— Так и есть и я это сделаю, — ответил Император. — Завоевания будут кровавыми. Они всегда таковы, но в галактике есть тьма, Вулкан, пережитки Древней Ночи. Ужасы, которые ты едва ли можешь вообразить. Предрассудки и страх, раса, порабощенная собственной изоляцией. У человечества остался единственный путь, которые не ведет к вымиранию. Путь, который предлагаю я. Я желаю превосходства человечеству. Его эволюции. Я создал армии и объединил мир, чтобы попытаться совершить задуманное.

— И создал сыновей, примархов.

— Да, — сказал Император серьезным, но не злым голосом. — Я создал тебя. И твоих братьев.

Вулкан нахмурился.

— Почему? Ты уже говорил, что мы — твои генералы, твое наследие, но зачем было создавать нас настолько отличными от людей и забрасывать подальше от твоих глаз?

Император сжал губы, и Вулкан заподозрил, что некоторые истины Он не откроет.

— Я — необычное существо, Вулкан. Я — человек, а также больше, чем человек. Иногда я считаю себя творцом, почти так же, как ты себя. Создателем. В другие моменты — отцом. Все же, я признаю, что я… отдален. Мои заботы имеют возвышенную природу.

— Ты не можешь найти общий язык с ними, — сказал понявший Вулкан. — С людьми, даже заявляя, что ты один из них. Ты создал сыновей, чтобы не быть одиноким, чтобы разделить общество с подобными, если не равными разумами.

Император улыбнулся.

— Ты частично прав. У меня есть лучшая судьба для человечества. Я увижу людей возвышенными, долгоживущими, вечными.

— А то ты скажешь о судьбе твоих сыновей, отправленных в пустоту на миры из огня и льда? Это тоже было частью твоего замысла?