Сыны Императора (антология) - Френч Джон - Страница 11

— В калеке, — раздался голос. — Мы получили сообщение, что его назначили капитаном авиагруппы на «Пустотной пасти».

Севатар, не опуская оружия, взглянул на человека, которого собирался убить.

— Это те звание и должность, на которые ты претендуешь?

Улатал не пошевелился, даже не кивнул головой. Он искренне не знал, что собирался сказать, пока не сделал судорожный вдох и не заговорил.

Последняя стена пала, а вместе с ней и Веников. Кровавая гвардия Ранкнара назвала город «Окровавленным бастионом». Они уверяли, что он неприступен. Теперь Веников пылал, его районы были так же пусты, как и та самонадеянность, с которой ранее город провозглашался неприступным.

И когда он пал и сгорел, имперская военная машина продолжила наступление.

Сарда наблюдал падение города через омнископ, радуясь тем километрам, что отделяли его от закованных в броню звездных воинов, осадивших его мир. Однако, холмы, куда он привел беженцев из погибшего Веникова, едва ли остановят поработителей.

— Сколько? — спросил Веддус. Сарда решил, что у жреца-гореова уставший голос, не из — за войны, но душевной тревоги, вызванной почти полной уверенностью в том, что твоя культура и все, что ты знал, скоро исчезнет и сменится другим.

Но Сарда всегда думал слишком много. Он размышлял с тех пор, как так называемый Император выступил с воззванием. Он говорил о единстве и согласии, но для Сарды это звучало, как завоевание и истребление. Он подтянул ремень кожаного хауберка, вдруг ставшего неудобным.

— Кровавый маршал Энох организовал последний оплот. В старой цитадели в южном Веникове.

— Сколько, капитан? — повторил Веддус, шагнув к нему под резкий хлопок плаща.

Сарда настроил медный омнископ, сфокусировав изображение на воинах и беженцах из Веникова. Они направлялись на юг, к холмам, к следующему городу на Эроде. Последнему городу. Капитан снова поправил броню. Сквозь стеганый поддоспешник давили заклепки. Там, где шлем соприкасался с кожей и выступал пот, лоб покрыла корка соли.

— Несколько тысяч.

— Это все? — спросил Веддус и замолчал от этой мысли.

Сарда слышал, как дыхание жреца отражается от медной маски.

— Больше ста тысяч людей вошло в этот город.

— С кровавым маршалом Энохом еще тысяча, чтобы попытаться сдержать их.

— Зубы Ранкнара… — прошипел Веддус.

Сарда усомнился, что их бог-покровитель слушает. Сейчас имел значение только один бог, и он был на другой стороне. Дракон.

— Нам нужно отступить к Ромистаду. Красная Цитадель — грозная крепость, — сказал Сарда.

Веддус кивнул, снова обретая уверенность.

— Да. Здесь, на холмах мы уязвимы. Красная Цитадель сможет выдержать осаду. Посмотрим, хватит ли этим шавкам духу атаковать ее. Я увижу, как Дракона убьют на наших стенах. Выпустят всю кровь! Клянусь Ранкнаром!

Огромный взрыв осветил горизонт на севере. Дрожь земли ощущалась даже на холмах. Веников и старая цитадель рассыпались в прах.

Сарда опустил омнископ и, сделав долгий судорожный выдох, повернулся к Веддусу. В его глазах отразился бесстрастный лик маски, выполненной под стилизованное худое лицо человека с острыми, а не плавными чертами. Она не могла скрыть страх Веддуса.

— В чем дело? — спросил он. — Что случилось?

— Кровавый маршал Энох мертв, гореов.

Веддус громко сглотнул.

— Ты уверен?

Сарда указал рукой в багровой перчатке на город.

Только вот города не было. Веников исчез.

Остался только огонь, пожар настолько огромный и неистовый, что он охватил небо, словно медленно растекающиеся чернила, окрашивая его в красный цвет. А в сердце этого пламени убивал клыком и когтем гигант в изумрудной чешуе.

Оживший жуткий миф.

Веддус едва смог произнести вслух его имя: «Дракон…»

— Я — сын кузнеца, — сказал Вулкан, глядя на пустыню, — а ты…

— Что? — спросил Чужеземец. — Что я такое?

Вулкан повернулся, чтобы рассмотреть стоявшего рядом воина.

— Ты не просто чужеземец.

На Ноктюрне дневная жара шла на спад, и племена выводили свои стада на пепельные равнины. А на высокой дюне две великие личности смотрели на мир огня.

Воин склонил Свою голову, признавая правду. Он поднял руку в перчатке к солнцу и посмотрел на отразившийся от металла свет. Это воин источал ложь, которая была призвана успокоить ноктюрнцев и их вождя.

— Я — не человек, Вулкан? — спросил Он. Лучи отражались не только от Его перчатки, но и от остального облаченного в доспех тела, так что Он сиял золотистым светом.

— Ты похож на короля, — ответил Вулкан, и впервые почувствовал себя неловко в грубом одеянии кузнеца.

— Я — не король, но разве король не является также человеком?

— Не для вассалов его королевства?

Воин улыбнулся, как учитель довольный своим учеником, и повернулся к Вулкану. Подхваченные порывом горячего ветра волосы Чужеземца напоминали шлейфы черного дыма. А сам Он в развевающемся коротком красном плаще выглядел, как государственный муж, собравшийся обратиться к своему народу.

— Я — Император.

— А, — пришла очередь Вулкана улыбаться, — больше, чем король. А твоя империя — звезды?

Император вслед за Вулканом обратил взор на красноватые небеса и помрачнел.

— Еще нет. В пустоте есть тьма. — Он снова взглянул на Вулкана холодными от грусти глазами. — Вот почему ты мне нужен.

Это настроение длилось всего миг, после чего вернулась теплота.

— Сын кузнеца. Чтобы помочь мне нести свет.

— Творения?

— Да. И стать одним из моих генералов.

Вулкан нахмурился, ему вдруг стало не по себе.

— Я не полководец.

— И все же в галактику пришла война. Она должна, Вулкан, и ты станешь одним из тех, кто ее возглавит. Человечество должно выйти из Древней Ночи и принять Истину.

— Твою истину? — Слова ужалили обвинением, и Вулкан не попытался его смягчить.

— Имперскую Истину. О том, что богов нет, и судьба человечества зависит от самих людей.

— Я знаю только истину металла и как он склоняется пред огнем, — Вулкан посмотрел на свои руки, словно представляя в них молот, — истину земли под ногами и того что я вижу.

— Именно поэтому ты мне нужен.

— Я все еще не понимаю.

— Поймешь.

— А что если я не захочу уйти? Генерал, полководец, называй, как хочешь, но я никогда не представлял меч в свой руке или армию под своим командованием.

— Ты правишь своим народом.

— Это другое. Я защищаю Ноктюрн от тех, кто хочет навредить ему или поработить. Ты говоришь о завоевании. Я — создатель, а не разрушитель.

— Ты бы предпочел мечу молот и наковальню.

Вулкан кивнул.

Император вышел из света, и показалось, что Его сияние поблекло. Он стал ниже и зауряднее. Лицо выглядело обветренным, как будто Он провел некоторое время в пустошах Его мира. Это было лицо фермера или охотника.

— Я хочу, чтобы ты присоединился ко мне по своей воле, Вулкан. Ты позволишь мне убедить тебя? Я уверен, ты поймешь необходимость твоего участия, как и мою цель.

В пустыне поднялся ветер, принеся с собой запах пепла. Вершина горы выбросила язык пламени, который коснулся небес. Из глубин земли раздался ответный рев.

— Скоро снова придет Время Испытаний, — сказал Вулкан.

— Верно, — согласился Император, — и оно коснется не только этого мира. Это испытание для всего человечества.

Взгляд Вулкана задержался на горе, которая звалась Смертельным пламенем, после чего снова вернулся к Императору.

— Я согласен на твое предложение. Если сможешь убедить меня, я покину Ноктюрн и отправлюсь с тобой. Но у меня есть вопросы.

— Тогда спрашивай, Вулкан, и я обещаю, что отвечу только истиной.

Они обещали истину, но пришли окутанные ложью.

Сарда помнил эти слова от Великого гореова, самого Алого. Они стали последними для жреца. Поцелуй неистового жара превратил храмовый помост в огненный шторм, а следом все было утоплено в крови.