Вальдор: Рождение Империума (ЛП) - Райт Крис - Страница 19

— Если Ваши подозрения подтвердятся, Вас покарают, Высший Лорд. Представьте, что потребуется, представьте, каковой будет цена за то… чтобы закончить все эти…

— Я не знаю, как это случилось, без подробностей, но я посмотрела в его глаза, когда задала вопрос, и в них не было ничего. Ни уверток, ни вины. Я не думаю, что он стал бы чего–то избегать, если бы верил, что это в его интересах.

— Его интересах или его хозяина?

— Его. В том–то и проблема. Просто задумайся на минутку, почему это было сделано. Задумайся над тем, что он нам уже рассказал.

Все вокруг них пришли в движение. Регулярная охрана Кандавир, тридцать человек в полном боевом облачении, спустилась с уровней бастиона и выстроилась позади и по бокам от них. Прислуга бежала со своих постов, получив приказ обезопасить несколько цитаделей Высших Лордов и размышляя, как это сделать. Даже сейчас через защищенные узловые передатчики пойдут новые приказы, активируя протоколы мобилизации службы безопасности. Весь процесс проходил так, как должно, и в обычное время это придавало бы немного уверенности. Конечно, все эти маневры были в той или иной степени бесполезны, но только Кандавир понимала, почему именно.

— Сигналов от конвоев еще не было? — спросила она, достигнув уровня наземного транспорта и почувствовав запах прометия еще до того, как открылись двери.

— Ничего, — ответила Армина. — Буря.

— Как иронично, — сказала Кандавир, запуская цикл разблокировки и вызывая локационную бусину Офара. — Ты должен выбираться сейчас, — сказала она ему по воксу. Перед ней громадные адамантиевые противовзрывные ворота начали тяжело раздвигаться. — И это значит сейчас.

— Отдаешь мне приказы, кондедва? — удивленный голос Офара вернулся через линк. — Не бойся. Мы привыкли к побегам, ты и я.

— В этот раз я не бегу. А ты — да. Мы поговорим, когда все это закончится.

Затем они двинулись через гараж. Двенадцать наземных машин уже ждали, их большие двигатели набирали обороты в гулком хоре. Они были бронированными, на шести колесах с цепями на покрышках и закопченными ракетными орудиями по обоим бортам. На дальней стороне гаража внешние двери медленно поднимались, позволяя тяжелым шквалам снега залетать внутрь.

Специально назначенные телохранители разместились в своих машинах, по четыре человека в каждой. Еще трое ждали Кандавир, чтобы занять ведущую. Перед тем как протиснуться в отсек экипажа, Высший Лорд повернулась к Армине.

— Я так сожалею, — сказала она.

Армина впервые выглядела испуганной.

— О чем?

— О том, что настояла на этом. Ты никогда не давала согласия, и это было не твое сражение.

Армина посмотрела на нее со смесью недоумения и отвращения.

— Это было Ваше сражение. Я Ваша служанка. Это делает его моим.

Кандавир ласково улыбнулась.

— Видишь ли, именно такую позицию мы должны здесь уничтожить. Представь Империум в клетке такого раболепия. Представь, что никто никого ни о чем не спрашивает.

— Потому мы и делаем это.

— Именно. И у меня есть еще одно задание для тебя. — Она запустила руку в одежды и достала защищенное записывающее устройство размером с руку ребенка. — Оно зашифровано и привязано к твоей крови. Все здесь. Обе записи, плюс доказательства с Арарата. Я хочу сохранить их.

Армина с сомнением посмотрела на прибор.

— Вы — Высший Лорд, — сказала она.

— Не будь мягкой. На моей родине есть поговорка: когда слоны дерутся, трава вытаптывается. Мы — трава.

— А что такое… слон?

Кандавир засмеялась.

— Я никогда не знала точно. Но во Дворце определенно есть один из них, — она вновь стала серьезной. — Эту вещь нужно сохранить. Мы не важны, но ее нужно сохранить. После этого она никогда не будет такой беззащитной. Я все еще не до конца понимаю всего, что мне сказали, но это нельзя потерять.

Армина наконец взяла устройство.

— Значит, Вы не предполагаете вернуться, — произнесла она.

Кандавир пожала плечами.

— Меня еще не списывали со счетов. Кто знает? Пока что береги это. И береги себя.

Затем она исчезла в отсеке экипажа машины, за ней последовали ее телохранители. Створки двери опустились и захлопнулись, выхлопные трубы выплюнули черный дым. Армина отступила, прикрывая одной рукой рот, а второй убирая устройство в экранированный карман кителя. Двигатели завелись с накладывающимся друг на друга рыком, и ей пришлось отойти, когда вездеходы заскрипели по рокриту. Кавалькада с визгом вырвалась из гаража в бурю под шквальный снег, заставив все окружающее трястись.

Когда последний пересек порог, Армина отсалютовала им.

— Храбрецы спасутся, как всегда говорили, — выдохнула она перед тем, как торопливо развернуться и направиться к своему собственному транспорту.

Вальдор вошел в оружейную. Дюжина дежурных сервов ждала его, у каждого в руках была часть брони. Некоторые составляющие доспеха держали две или более пар рук, выдавая вес отдельных аурамитовых сегментов, каждый из которых светился зеркальным, почти слепящим блеском.

В первые дни долгой кампании даже Легио Кустодес не носили это золото. Им приходилось работать с тем, что могло дать зарождающееся государство, для защиты которого они были созданы, и их оружие и защита были почти такие же грубыми, как и у тех, против кого они сражались. Медленно и постепенно мастерство изготовления брони росло. Технотворцов и мастеров приводили в сферу деятельности Сигиллита и ставили на еще более напряженную работу, чем у них была до того. Вернулись старые навыки, появились новые техники. Новейшие керамические составы, используемые в защитных элементах доспеха, были величайшим скачком вперед — более прочными и термостойкими, чем их металлические аналоги, с возможностью обработки невероятной точности. Сила движений, успешно соединенная с механическими модулями, предоставляла обладателю точный контроль над уровнем силовой поддержки. Многие вожди Терры применяли варианты так называемой «силовой брони», но ни у кого не было доступа к чему–то подобному.

Поэтому когда Вальдор смотрел на свою броню сейчас, он видел, как каждый компонент идеально подходит к его телу, как каждый элемент идеально сцепляется с другими. Каждое силовое соединение, каждый волоконный пучок и синапс-разъем — все было произведением искусства, выкроенным для него одного и непригодным ни для кого другого. После облачения разделение между броней и ее владельцем становилось лишь простой семантикой — в практическом смысле они становились единым целым, безупречной амальгамой генетически выведенных мускулов и выкованных в лабораториях нанотехнологий.

Поначалу даже он не полностью понимал потребности в орнаментах, украшавших эти симбиотические связи. Он с радостью пошел бы на войну облаченным в самый простой из незавершенных доспехов, пока он позволял бы ему достигать целей с идеальной точностью. Астрологические орнаменты, оккультные символы, воинские украшения, извлеченные из древних культурных архетипов Земли — все это было сделано под диктовку Императора.

— Недостаточно завоевывать, подобно другим, — сказал Малкадор в самом начале, сразу после того, как агония вознесения начала утихать. — Ты наследие их грез. Ты вестник нового века и часовой прошлого. Ты разрушитель, но и хранитель.

Со временем урок был усвоен. Кустодий стал больше чем воином. Он стал живым символом, клеймом власти Императора на Земле. Малейшего взгляда на изукрашенный аурамит было достаточно, чтобы сокрушить мятежников или обратить вражескую армию в паническое бегство. Вскоре единственными, кто осмеливался вступить в схватку с Кустодиями, были лишь те, кто обезумел от боевых стимуляторов настолько, что едва ли понимал, кто их убьет.

Для каждого воина Ордена броня приобрела сакральный смысл. Десятилетиями они изучали каждое углубление и каждый излом на ней, познавали изгибы отдельных элементов. Драгоценные камни ставили на место со священным трепетом, в эзотерической связи друг с другом. На внутреннем изгибе нагрудников вырезались имена, образуя длинные линии, подобные связывающим цепям вокруг бьющегося внутри сердца. Украшения больше не казались излишними; они стали неотделимой частью целого. Они были формой и функцией, эстетикой и механикой, разумом и душой. Процесс облачения стал ритуалом. Элементы брони переносились в строгом порядке, фиксировались с одинаковыми действиями и закреплялись с неизменными вниманием и жестами.