Отпрыски Императора (антология) (ЛП) - Гаймер Дэвид - Страница 27

— Как прикажете, мой господин.

Примарх никак не отреагировал на эти слова, поглощенный мыслями об увиденном в вестибюле в конце коридора. Пара исполинских дверей, сооруженных не для человека и даже не для легионера. Для кого-то еще более крупного.

А на дверях — числа, вытравленные лазером в металле: два и одиннадцать.

Йоред Массак вышел из десантного отсека «Грозовой птицы» и хмуро воззрился на яркое рассеянное сияние с небес. Как всякий сын своего легиона, рожденный на Инвите, он не стал гадать, зачем его внезапно отозвали с медитации в глубинах «Фаланги». Это было сделано по приказу его генетического повелителя, а значит, не подлежало обсуждениям так же, как если бы этот приказ высекли в граните.

Но теперь, ступив на землю Терры, — и не куда-нибудь, а в пределы Императорского Дворца, легионер Имперских Кулаков едва справлялся с потоком вопросов, наводнивших мысли.

С тех пор как Никейский декрет запретил использование ему подобных на строевой службе в Легионес Астартес, брат Массак добровольно отказался от своего статуса в рядах воинов Библиариума и последовал указу владыки Дорна: изолироваться в большом пси-подавляющем чертоге Секлюзиума вместе со своими товарищами по ремеслу — и ждать.

Декрет провозгласил псайкеров обузой для легионов, потенциальными носителями скверны, через которых в материальную вселенную могли проникнуть опасности адского варпа. Массак не отрицал, что в этом есть доля правды, но всегда считал, что сыны Седьмого выше подобных соображений. Никаким испытаниям не сломить Имперских Кулаков, бронированную длань Повелителя Человечества.

Некоторые — более слабохарактерные или застигнутые в момент отчаяния — осмеливались думать, что владыка Дорн покинул своих библиариев, когда восстание магистра войны стало самой животрепещущей проблемой. Но Массак не разделял подобных настроений. Их примарх следовал воле своего отца, так же как сами Кулаки повиновались отцовской воле. Когда наступит нужный момент, Дорн вновь призовет их в строй. Когда воины разума понадобятся ему, они будут готовы.

«Неужели этот момент настал?» — подумал Массак.

Его сеньор возвышался перед ним, будто титанический позолоченный страж, опустив одну ладонь на рукоять цепного меча, а другой задумчиво потирая подбородок. Библиарий поклонился и ударил кулаком по нагруднику в знак приветствия.

— Я прибыл по вашему зову, мой господин.

— Брат Массак, — проговорил Дорн, смерив его оценивающим взглядом, — я нуждаюсь в твоих уникальных способностях.

— Я в вашем распоряжении.

Генетический отец Йореда долго молчал. Он выглядел обеспокоенным.

— При любых других обстоятельствах тебя бы здесь не было. Но нам грозит опасность… Откуда она исходит, мне неясно, однако в этом отношении ты гораздо проницательней меня.

Примарх рассказал о взрыве, о гибели разведочной бригады и об оружии, спрятанном в стенах коридора.

Массак впитывал всю эту информацию, отвечая легкими кивками головы. Библиарий не сумел удержаться, чтобы не поднять руку и не указать на бездействующий психический капюшон, прикрепленный к его силовой броне, а затем на психосиловой меч в ножнах у бедра.

— Должен признаться, повелитель, что подобного я не ожидал — как и того, что мне вернут оружие и снаряжение.

Дорн поднял руку.

— Сегодня — не тот самый день, — сказал примарх, предвосхищая вопрос Йореда еще до того, как воин успел его произнести. Легионер упал духом, когда его владыка продолжил: — Момент, на который ты надеешься, еще не наступил, сын мой. Но здесь, в этом месте, существует опасность. Из числа таких, которые ты и твои сородичи понимаете лучше всех. — Дорн указал на минарет. — Ты пойдешь со мной. Ты расскажешь мне все, что будет явлено твоим сверхъестественным чувствам. Знай, что я принял решение не легкомысленно и не в спешке. Такое неповиновение приказам моего отца было навязано мне силой. — А затем его примарх произнес слова, которые вызвали у Массака одновременно восторг и ужас: — На этот день я дарую тебе свободу от Никейского декрета. Предоставь свои способности в мое распоряжение еще раз.

— Как прикажете, — прошептал Массак, и поток призрачной энергии пронзил его насквозь.

Кристаллические матрицы пси-капюшона загудели, и воин почувствовал себя обновленным, живым, полным сил. Он будто внезапно вновь обрел зрение. Его ненадежные дары вырвались из состояния покоя, в котором так долго пребывали. Йоред глубоко вздохнул, сосредотачиваясь.

И тут же все органы чувств библиария захлестнули волны психических послеобразов. Он ощутил токи страха и благоговения в стоящих во дворе людях, чьи заурядные жизненные силы вращались, подобно пылинкам, вокруг могущественной, пламенной личности Дорна. Массак двинулся мимо этих поверхностных эмоций к звонкому эху предсмертных воплей, которые все еще гудели в тех местах, где погибли члены разведотряда.

Дорн вошел в коридор, и Йоред зашагал рядом с ним. В любое другое время воин был бы горд оказаться в подобной обстановке, но не сейчас, не здесь. Воздух полнился дурными предчувствиями не меньше, чем запахом убийства.

Библиарий окинул взором кровь и тела, видя их очертания через завесу реальности и в теневом царстве имматериума, которое бурлило подобно незримому океану под вещественным миром.

Мужчины и женщины из рабочей бригады умерли быстро — вернее, умерли их телесные формы. Псионические сущности этих людей (то, что идолопоклонники могли бы назвать душами) все еще продолжало медленно разрывать на части. Пси-орудия, вырвавшие всю энергию из их грубой плоти, были эффективны и жестоки. Массака поразила мощь этих устройств, чрезмерная для таких простых целей, как обычные люди, и он с мрачным видом сообщил это своему генетическому отцу.

Дорн солидарно хмыкнул.

— А что, есть и другие?

Йоред чувствовал их, пока шел вместе с примархом по коридору.

— Так точно, господин. И боюсь, даже более мощные, чем те, которые уже применены. Они ждут, чтобы их привели в действие.

Было и кое-что еще: особый телепатический знак, оставленный при создании этих устройств. Массак явно уже встречался с ним, но не мог вспомнить, где и когда.

«Автограф, — решил он. — Психический отпечаток того, кто разместил здесь эти орудия».

— Пробуди их! — приказал Дорн, держа свои болтер и цепной клинок наготове.

Библиарий обнажил меч и потянулся внутрь себя к дремлющей молнии, которая таилась в его костях. Кристаллы капюшона вспыхнули белым, и Йоред выбросил вперед руку, выпустив заряд энергии вдоль всего коридора.

Молния мерцала и отскакивала от стен к полу, а затем к потолку, и в каждом месте, куда она ударяла, сгорал камень, являя взору еще больше скрытых оберегов, кипевших таинственной силой. Пронзительно визжа, изменчивые сферы чистого безумия вырвались из своих укрытий и окружили двух непрошеных гостей.

— Вперед! — прорычал владыка Имперских Кулаков и бросился прямо в гущу, отражая псионическую атаку с невероятной, сосредоточенной яростью.

Массак подавил желание просто стоять и наблюдать, как сражается примарх, и последовал его примеру на собственном участке скоротечного боя. Взвыли мечи, загремели болт-снаряды, и воины отбили натиск безмозглых смертоформ, уничтожив их все до единой.

Когда схватка завершилась, Дорн пошел дальше, а Йоред замешкался позади него. Библиарий подошел к каждой исходной точке зарождения псионических форм и провел психосиловым мечом по врезанным в них глифам, чтобы лишить их способности к восстановлению. Когда Массак догнал своего повелителя, то услышал грохот его слов, прорезавших воздух.

— Я знаю эти комнаты, — задумчиво произнес примарх, когда они достигли зала перед двумя огромными дверями. — Я их помню… Они были на другой стороне Дворца.

— Разве это возможно? — удивился Йоред. — Но как…

Слова рассыпались пеплом у него во рту. Воина окутала жуткая тишина.

На библиария обрушился поток псионических ощущений. Не только агония недавно умерших и мучения, которым подверглись их души; не только ненавистные отголоски психоформ, но еще и тень колоссального пси-присутствия. Разум, наделенный замысловатым, смертоносным великолепием, который оставлял незримые оттиски на стенах там, где только человек, подобный Массаку, мог их осязать.