Захват цели (СИ) - Миргородов В. В. - Страница 10

Пусть, они так и не поняли, почему данных тварей так боятся все бессмертные, ведь для авиации они все — лишь мишени! Зато они поняли, что «один взвод и без проблем», это опытные, стрелянные ребята, а вовсе не вчерашние пастухи в количестве роты. И что «керамическая броня на танке», это не просто плитку на него на клей наклеить.

Да кто вообще такое придумал?!

Однако, и упускать такой куш, что-то неприемлемое. Видеть, как русские наживаются на их земле… как ценнейшие камешки, покупаются у них, за жалкие девяносто процентов от их рыночной стоимости… все это сравни пытки!

Поэтому, они выжидают, и набираются опыта. Наблюдают, учатся… подкупают. Приглашают инструкторов, в том числе из-за океана. Одалживают, не собираясь возвращать, у братского народа оружия и оборудование, для совместного дела, и проводят учения. Совместные, и личные.

И вот, во время одного из таких учений, какие-то балбесы, напутали запад с востоком! В результате чего, ракеты, вместо полигона, улетели куда-то вглубь русской территории. За что те, в долгу не остались, шмальнув в ответ, по этому самому полигону…

Наверное, учение все же можно считать успешными? Ведь цели то поражены! Да и когда еще миру удастся увидеть, как работает тяжелый огнеметный комплекс с кассетным зарядом по жилой застройке на пределе дальности? Неплохо, надо сказать работает! Вполне неплохо. Хотя разлет все же огромен, а эффективность приемлемая, только за счет количества зарядов в ракете. Да и оружие, предназначенное для уничтожения небронированных магмойдов плохо справляется с железобетоном.

Но награждать стрелков все же не стоит. Точно не стоят, иначе они так и не научатся пользоваться компасом. — генерал армии гордого Казахстана, чья грудь увешана наградами явно не за пустые слова, улыбнулся своим мыслям, и пригубил еще немного, дорого иракского напитка.

— Божественный нектар!

Не зря его Джон, инструктор, что натаскивает его ребят на уничтожение внеземных тварей, так нахваливал в приватной беседе, пока они поедали шашлык из барашка, запивая кумысом. Кумыс, впрочем, тоже был не плох. — вновь ухмыльнулся генерал, вытаскивая из-под кресла бурдюк с этим напитком, в то время как за окном, мелькнули две тени.

Генерал никогда не видел лично, как охотятся бессмертные. И не увидел. Ведь он умер до того, как те, попались ему на глаза. А утром, часть еще не скоро поняла, что флаг на флагштоке, какой-то странный. Вот прям совсем…

***

Мои родители живы я это чувствую. Все же, в них часть меня, от того я их пусть и отстраненно, но ощущаю их как часть себя. Матерью даже при желании даже мог бы… нет, об этом лучше не думать.

Однако, их состояние тяжелое. И я не понимаю — почему? Десять часов назад, я бы описал их состояние как «нормальное». Страх, волнение, адреналин. Легкий дефицит кислорода в крови и…, наверное, на этом все.

Ах, да! Батя руку сломал! А у матери шишка на башке вскочила. Хотя я не уверен, есть там шишка, или просто головой ударилась. Все же голова, то место в её теле, куда я отчаянно не пускал свои ткани. Но кровопотери нет, она явно в сознании, а значит — все в порядке! А отцу рука — фи! Ерунда! Правда я не знаю, правая, или левая?

Было.

Так было тогда! Поэтому я особо то и не переживал. За них. А вот за честь родины очень даже переживал! Ведь нам удалось удерживать страну на плаву все эти годы только зачет резких ответов на провокации! Действиями, которые не позволяют врагу считать нас слабыми, и заставляют боятся даже смотреть в сторону наших границ. Не то что устраивать «провокации».

А тут… Покушение на наш город! На наших людей! Ракетный огонь! И если мы не ответим за подобное… да нас и так порой считают слабовольными свои же люди! Ведь мы не раз и не два шли на уступки западу во имя выживания! А уж после подобного… и я понимаю, если бы «добрые соседи» сами пришли, покаялись, слезно попросив прощения у наших жителей, чего явно не случилось.

Но это все было тогда! Сейчас же… я заперт в камере. Довольно комфортабельной, надо сказать! Тут даже сок, хм, яблочный, вместо воды! И первое, второе, третье, вместо баланды! Если бы не изоляция от внешнего мира и полное незнание тешущей ситуации, можно было бы тут и прописаться на время.

Неужто город повторно обстреляли?! Да быть того не может! Но почему тогда все вдруг стало так плохо?! И как… как новые снаряды прорвались сквозь поднятое по тревоге ПРО?! Не уж то… солдатики решили, что всё это игра!? Что вдруг, ракету мы собьём, а она рухнет, на чей-то домик?! И проблемы будут…

Тфу! Ну по крайней мере возмездие за это будет уже мгновенным! Там сейчас мои ребята, и они… у них не дрогнет пальчик, нажать на кнопку пуска, обрушив на горе стрелков кару неминуемою.

Так все должны думать! Так всегда должно происходить! Сначала ответка по тому, кто покусился на НАШЕ, а потом уже разговоры приговоры, и поиски виноватого. Таким путем мы смогли выжать прошедшие шесть лет напряженного бытия! Когда весь запад сыпал нас крошку из зубной эмали, но боялся рыпнутся, боялся посылать своих солдат на смерть. И перебарывал свои, внутренние проблемы и протесты по этому вопросу.

Да и даже с моральной стороны вопроса — в чем проблема дать ответ на зло? Ведь в любом случае за пусковыми установками сидят люди военные, и ликвидация их, не тоже самое, что убийство гражданских. Они должны были думать, прежде чем делать выстрел, а мы лишь делаем хук в ответ на удар под дых.

А если же нет, если они не думали, или тем более — пусковую установку у них стырили цыгане… чтож, они сами виноваты! А нам должны быть только лишь благодарны.

Но что там с матерью!? И с отцом… она… совсем плоха! И еле держится. Он… пока норм, но на самой гране этого понятия. Его пульс, какой-то излишне большой… даже слишком! Но это все что я могу сказать о его состоянии. У меня слишком мало влияния на его тело. А мать…

Что… кровоизлияние в мозг?! Как я раньше…

— Отец! — прокричал я, схватился за сердце, и упал на пол с комфортабельных нар комфортабельной кремлевской тюрьмы.

— КАК?! — выпучил я глаза, глядя в пустоту — ПОЧЕМУ!?… я не могу это остановить!

Кровь… стремительно покидает его тело! Как от большой раны! Как от потери обеих ног… но ноги на месте! Что!? Почему!? почему…

Еще один удар его сердца, и он умирает…

Как…

Я остался с матерью один…

Миг.

И сердце маменьке заходится в каком-то беззвучном крике. Ускоряется пульс, до запредельных для человека четырёхсот ударов в минуту…

И в печень прилетают настоящие ошметки головного мозга.

Еще мгновенье.

И я остаюсь один.

Совсем один.

В мгновенье, потеряв сразу двух дорогих мне родственников.

Как? Что? Почему? — звучат вопросы в голове, но в душе лишь пустота. Я остался один. Вновь. Опять. В который раз.

Щелкает замок двери камеры, стальной, тяжелой, единственный атрибут настоящих каземат, не считая узких бойниц зарещетчатых окон.

— Вас хотят видеть. — вежливо проговаривает человек, внимательно следя за моей реакцией.

В то время как я, уже поднявшись с пола на ноги, задвигаю прочь, в самый дальний угол, оказавшиеся настоящими фальшивые эмоции.

— Господин президент. — сказал я, обращаясь к спине стоящего у окна человека, сразу как попал внутрь шикарных апартаментов.

Впрочем, по меркам кремля и текущего времени, вполне себе скромные. Как говорится, ни золота, ни драгоценностей.

— Александра. — сказал президент, мазнув по мне ничего незначащим взглядом, задернул шторы. — Оставьте нас.

— Но… — проговорил один из моих конвоиров, желая что-то возразить, но понял все, по одному лишь мимолетному взгляду. — Мы будем за дверью.

— И вы тут — обернулся я на кресло за входными дверьми, где вольготно расположился один хорошо мне знакомый «старичок».

— Дааа… тебя не проведешь. — сказа мистер Тень, почему-то глядя не на мена, а на президента.