Двойной генерал (СИ) - Чернов Сергей - Страница 20

— По Берлину неплохо будет авиаудары нанести, — парирую я, — тактическая авиация не достанет, а дальняя запросто.

— Есть у тэбя дальняя авиация…

— Плохо защищённая, их истребители достанут. Не долетят. Но не только в этом дело, товарищ Сталин. Понимаете… мечта у меня, — готовлюсь выкладывать главные козыри, — воздушный командный пункт, товарищ Сталин. Вы только представьте, я — на высоте двенадцать километров, ни зенитки, ни истребители меня не достанут, а я вижу всё.

На последних словах прорываются интонации почти детского восторга. Вождя пронимает. Вытаскивает трубку, пышет дымом, смотрит внимательно.

— Одновременно работает корректировщик огня дивизионной и корпусной артиллерии. Немцы, как на ладони, их огневые позиции быстро подавляются. Подход вражеской авиации мгновенно засекается и навстречу тут же выводятся наши эскадрильи. По возможности, с численным перевесом. Подходящие к передовой резервы подвергаются бомбёжке или ударам дальнобойной артиллерии.

Сам чувствую, как светятся мои глаза. Сталин слегка улыбается, выпыхивает последние клубы дыма.

— Ви сказали «немцы». Считаете, что всё-таки нападут?

— Да мне всё равно, товарищ Сталин, нападут они или нет, — огорошиваю его своим ответом. — Вермахт — сильнейшая армия в Европе и, наверное, в мире. Мы должны уметь им противостоять, а ещё лучше — побеждать.

— Ви сомневаетесь, что эр-кэ-ка победит вэрмахт?

— Почему сомневаюсь? — удивляюсь я, — ни на секунду не сомневаюсь, что если немцы нападут, они нам всыпят по первое число.

— Паникёрские настроения, товарищ Павлов, — вождь опасно мрачнеет.

— Никак нет, товарищ Сталин, — бодро протестую я, — всегда лучше переоценить противника, чем недооценить. Вермахт в чистом времени за три месяца всю Европу захватил. Боюсь, что переоценить их невозможно.

— Харашо, — соглашается вождь, — пусть у вас будэт летающий командный пункт. Но смотрите, товарищ Павлов, чтобы не было всё впустую, — грозит пальцем, жёлтым от табака.

— На Казанском заводе не успели разукомплектовать три ТБ-7, — докладываю с прежней бодростью, — так что никаких особых расходов страна не понесёт. Если эти три самолёта хорошо себя покажут, тогда можно ещё с десяток сделать. А там видно будет.

И вот возвращаюсь в Минск. Сегодня вечер, суббота. Если никаких ЧП не будет, — тьфу-тьфу-тьфу! — проведу время с семьёй генерала. Мирной жизни осталось чуть-чуть, надо хоть иногда пользоваться. Генерал насладится общением с близкими, а я поразмышляю. Подумать всегда есть над чем.

Как там Самуил Яковлевич писал, вернее, переводил?

Враг вступает в город,

Пленных не щадя,

Оттого, что в кузне

Не было гвоздя.

Подробно не помню, а заканчивалось так. Подкова слетела — лошадь захромала — командир убит — войско разбито и вот результат: пленных не щадят. Нет на войне мелочей, но многие это понимают только на словах.

Уже многое мне становится понятно, когда вижу всё своими глазами. Сталин сказал, что Гитлер нападёт не раньше 42-го года и начинается какая-то хрень. Кто-то расслабляется, а как же? Вождь уверен, что год у нас есть, можно не рвать жилы. Кто-то с фанатичным блеском в суженых подозрительно глазах ищет вокруг сомневающихся в словах Вождя. Замечал и на себе такие взгляды в Москве. В моём округе я — полномочный пророк Великого, никто не осмелится во мне усомниться. К тому же непробиваемый щит мной изобретён. Пусть кто-нибудь попробует его на прочность. Очень мне будет интересно на такого ухаря посмотреть. Кто это осмелится спорить против тезиса, что армия в любой момент должна быть готова вступить в сражение какого угодно масштаба? На все сто обязана быть готова. Кто додумается до крамольной мысли, что сам Вождь думает иначе?

Есть у меня кое-какие подозрения на роль компартии. Нет, в целом замечательная организация, но чувствуется, что растёт в ней нечто чужеродное идее коммунизма. Зачем они так вцепились в давно устаревший и вредный институт комиссарства? Никак не могу отделаться от ощущения вони самого банального и пещерного шкурного интереса. Не работать, не проливать пот и кровь, но получать льготный паёк, хорошие перспективы карьерного роста прямым ходом туда, на самый верх, сердцевину власти. Карьера того же Брежнева — замечательная иллюстрация. Тоже ведь комиссаром начинал.

Надо проверить эту версию. Полной уверенности у меня нет.

Конец главы 4.

22 марта, суббота, время 19:55

Аэропорт Минск-1, дальняя площадка.

Кирилл Арсеньевич.

— Здравия желаю, товарищ генерал армии! — мне, вернее, моему генералу ловко козыряет майор Рукавишников, замначальника разведотдела. Бравый у Блохина заместитель. Сегодня он помощник дежурного по штабу. Лениво, но не без шика, делаю ответную отмашку. Сам-то я не умею, но генеральские рефлексы не подводят.

По пути к машине майор протягивает мне пару скреплённых листков. Список происшествий за время моего отсутствия.

— Тактическое спецподразделение номер NN успешно «ликвидировало» охранение складов в/ч № ХХХХХ, — сначала хотел назвать их диверсионно-разведывательными группами. Они у меня численностью до роты. В каждой дивизии, а надо бы в каждом полку. Назвал всё-таки нейтрально, потому что у них отдельные взводы разведки и диверсантов. Они все немножко лошади, то есть, разведчики и диверсанты, но состав разнообразен — снайперы, пулемётчики, миномётчики. Есть сапёры и танкисты.

Далее идёт ряд таких же подразделений, тоже удачно поработавших. С ними понятно. Диверсантов премировать, лопухнувшиеся караулы и командиров частей — наказать. Не сильно. Той же премии лишить, опять же в неприятные наряды кому-то ходить надо.

— Спасибо, товарищ майор. Передайте дежурному, чтобы до утра понедельника меня не беспокоил, кроме самых крайних случаев. Моя охрана пусть тоже отдыхает. Свободны, товарищ майор.

Охрана всё равно будет, но негласная, в гражданке. И я гражданский костюм надену, поживу сутки мирной жизнью, а то совсем забегался. Но бумажки почитаю, пока еду. От меня не убудет. Как раз за выходные всё в голове уляжется, с утра в понедельник выпущу приказ.

О, как интересно!

— Отряд НКВД № YYY сумел обнаружить и заблокировать спецподразделение № ХХХХ… Ого! Молодцы какие. Так, что за подразделение? Ага, отметились удачным «снятием» часовых. Извините, ребята, плакала ваша премия горючими слезами. Уйдёт доблестным энкаведешникам.

Вот ещё интересный пункт. Дежурный самолёт авиаразведки засёк перемещение спецподразделения в таком-то квадрате. В штабе посмотрим, кто в этом квадрате по этому маршруту бегал. И тоже премии лишим. Лётчикам она не повредит. Или лётчику. Экономия выйдет, то ли целому подразделению премию, то ли одному пилоту.

Через сорок минут мой генерал дома. Увольнительную ему даю, ха-ха-ха! Всё, как всегда. Адочка кидается с разбега на шею, жена прислоняется на пару минут, потом сын солидно жмёт руку. Все здоровы и веселы, все дома. Отдыхай, генерал! А мне надо пораскинуть мозгами.

Полетал над Союзом не зря. ТБ-7 будет, партия У-2 будет, киностудия будет! Но мне ещё много чего надо. Не буду рвать на себе волосы по поводу целого ряда проблем, к которым во время поездки я даже не прикоснулся. Нельзя объять необъятное. Ну, так вот сразу.

Мне нужны тяжёлые бронепоезда с крупнокалиберными гаубицами или хотя бы 120-мм миномётами, способными стрелять прямо с платформы. 152-миллиметровая гаубица МЛ-20, у меня их почти четыре сотни и обещают поставить ещё. Классная пушка! Но тяжёлая, зараза, почти восемь тонн. Утяни-ка её хотя бы на километр. Трактор нужен или танк. Или упряжка из шести лошадей. О, может, мне тяжёлые пушки кавдивизиям отдать? Надо подумать, но сразу встают противные минусы, их мобильность тут же упадёт. А ещё снаряды придётся таскать. Каждый сорок-пятьдесят килограмм. Полсотни — уже две с половиной тонны.

Не только бронепоезда мне нужны. С началом войны надо организовывать зенитное сопровождение каждого эшелона. Без пары броневагонов с зенитными автоматическими пушками 25-мм или 37-мм ни один поезд, гражданский, военный, санитарный ли отправляться не должен. Один вагончик в хвост поезда, второй в голову, сразу за паровозом. Такие зенитные орудия могут и с танками бороться. Даже со средними, тяжёлых-то у немцев ещё долго не будет. 37-миллиметровка-то точно лобовую броню Т-4 пробьёт, а 25-миллиметровая, если в лоб не возьмёт, то уж гусеницы и всё остальное в хлам превратит за полсекунды. С остальными танками ещё проще. Обе пушки их в решето превратят с любого ракурса. Так и танковые атаки можно отражать. Четыре выстрела в секунду, что выдаёт 25-миллиметровая 72-К, это настоящая огненная метла. Фланговым огнём за несколько секунд с десяток танков остановит.