Спасение - Гамильтон Питер Ф. - Страница 53

— Значит, вы заранее предубеждены.

— Я сужу на основании — признаться, недостаточном — уже полученной информации. Куда больше меня волнует, сколького мы еще не знаем. Вероятность конфликта огромна. Пришельцы могут влиять на нас весьма незаметно. Опыт наших встреч с ними показывает, что каждый раз мы меняемся.

— С ними? — перебило Элдлунд. — И сколько вы насчитываете таких встреч? По моему счету, это лишь вторая.

— Так и есть, — признал Юрий. — Но смотрите, что сделали с нами оликсы.

— Они принесли нам знания.

— Нет, не принесли: несколько трюков в биотехнологии, и на этом все. Никакого настоящего знания, никаких откровений. Они — лучший из известных нам примеров пассивной агрессии. Да и чего ожидать от компании религиозных фанатиков?

Я слышал такие речи не в первый раз. Потому–то и убедил своего шефа лично участвовать в экспедиции. В надежде, что перед равными он откроется и впустит луч света в темные дебри своей ксенофобии. Юрий играл при Энсли ту же роль, какую Каллум исполнял при Эмилье — а другого такого чертова параноика не сыскать было на всей Земле.

Кандара не без удивления смотрела на Юрия.

— Я не замечаю в них никакой агрессии. По мне, они совершенно пассивны.

— Такова их жизненная стратегия. Они приспосабливаются к обстоятельствам. Я их не виню: это превосходный способ выживания, то есть именно то, что требуется для путешествия к концу времен. Даже оликсы не в силах предвидеть, с чем столкнутся в следующий раз, и потому они готовы ко всему.

— Вы хотите сказать, что мы их по–настоящему не разглядели?

— И даже наоборот. Они разглядели нас и адаптировались к системе, в которой живем мы. Теперь они действительно таковы, даже если мы видим в них свое отражение.

— Вы, система Сол, превратили их в купцов, — обвинил Каллум.

— Разумеется, мы, — согласился Юрий. — Они прилетели, огляделись, увидели, что нужно делать, чтобы добыть энергию и пополнить запас антиматерии для двигателя, — затем так и поступили. Не задумываясь и ни о чем не жалея. И плевать им на последствия.

— И каковы же последствия от проданных нам К-клеток? — удивилось Элдлунд. — Ничего плохого в том не вижу. К-клеточная терапия спасла миллионы жизней в звездных системах Универсалии. Людей, которым не по карману печать стволовых клеток и клонирование органов. Если это — вред…

— Я не утверждаю, что К-клетки нам повредили, — сказал Юрий. — Однако природа оликсов, их приспособляемость оказываются разрушительными, когда они сталкиваются с расами, ведущими столь сложную политическую жизнь, как наша. Они слишком неразборчивы. Они так стремятся к своей цели, что не выбирают средств для ее достижения. Им нужны деньги, чтобы купить у нас электроэнергию? Значит, они приспособят свои обычаи к нашим методам. В любых наших методах они ищут свой шанс. Возможно, другой образ действий у них считается за грех.

— Вы против них потому, что они стали капиталистами! — воскликнуло Элдлунд.

— Нет, — усмехнулся Каллум. — Потому, что роль капиталистов удается им лучше вашего.

— Вы не понимаете, — холодно сказал Юрий. — Они не наделены нашей моралью. Им все равно, на чем делать деньги, безразличны последствия. А в поставки энергии для «Спасения жизни» втянуты огромные деньги. Вот почему мы обязаны пристально следить за ними.

— Деньги всегда и всех развращают, — заметил Алик. — Вот уж не новость. Жадность всеприсуща. Спросите меня, скажу, что это только придает им человечности.

— И ошибетесь, — резко заявил Юрий. — Вам ли при вашей работе не знать, как низко могут пасть люди, когда речь заходит о деньгах. А если мы достигаем дна, туда же опустятся и оликсы. Мы — архитекторы их нынешнего поведения. А последствия я видел своими глазами. Ничего хорошего.

Я с огромным интересом наблюдал, как Алик привел наконец в движение свои лицевые мускулы, почти заставив их сложиться в скептическую усмешку.

— Например?

Лето 2167 года выдалось исключительно теплым даже по европейским меркам. В лондонском кабинете Юрия взвизгивающий кондиционер не справлялся с разнузданной температурой позднего августа. Утром в четверг, к началу одиннадцатого, Альстеру захотелось открыть окно — не то чтобы это было возможно в кабинете, расположенном на шестьдесят третьем этаже. Неподражаемый центральный офис «Связи» в Европе воздвигся над полуостровом Гринвич неоготическим спиральным небоскребом из стекла и черного камня на девяносто этажей — словно сторожевая башня какого–то падшего языческого архангела, приставленного охранять город от вторжения захватчиков, плывущих на всех парусах вверх по Темзе. Юрию из кабинета открывалась идеальная картина в раме окна: большой старый Дартфорский мост, горбившийся над далеким горизонтом. Но та же панорама все утро заливала стекло солнечным светом.

Земля питалась энергией солнечных колодцев с 2069 года, а последние угольные и газовые электростанции закрылись в 2082‑м. За восемьдесят пять лет биосфера реабсорбировала из атмосферы накопившийся в девятнадцатом и двадцатом веках избыток углекислого и угарного газа. Климатологи упорно повторяли, что это достаточный срок для стабилизации атмосферы на уровне, предшествовавшем индустриальной революции, уровне идеальной нормы. Увы, их изящные компьютерные модели не соответствовали реальности, и все они сходились на том, что 2167‑й — это всплеск на упрямо остающейся пологой кривой остывания. В возникновении же всплеска движение неозеленых, топча науку идеологией, охотно винило изменение солнечной активности из–за уродовавших корону солнечных колодцев.

Юрию не было дела до причин такой чудовищной жары — ему просто хотелось, чтобы этот богомерзкий зной спал.

— Первоочередной вызов, — объявил Борис. — Вызывает Пой Ли.

— Дерьмо! — Юрий справился с желанием сорвать с себя галстук и расстегнуть верхнюю пуговицу. Он не припоминал событий, достойных личного вызова от Пой Ли. Та ушла в отставку девятнадцать лет назад и тут же попала в независимые консультанты по безопасности при совете директоров — к огромному огорчению ее преемника.

— Дай связь.

— Юрий, — начала Пой Ли.

— Пой, давно вас не слышал.

— Есть что–нибудь интересное?

— Вообще–то нет. Интересны разве что причины вашего звонка в этот офис.

Юрий возглавил маленький, но элитный отдел «Связи» — службу мониторинга оликсов — два года назад. До сих пор он так и не решил для себя, явилось ли это повышением по сравнению с должностью директора службы безопасности хабитатов в системе Сол, однако отдел был создан лично Энсли в 2154‑м — через десять лет после прибытия в Солнечную систему корабля–ковчега оликсов «Спасение жизни», — и Юрий как его глава получил почти неограниченные полномочия. Хоть и прикованный к письменному столу, он занимался интересной работой, отслеживая политическое и финансовое воздействие оликсов на Землю и космические поселения. Должность давала ему также личный доступ к весьма влиятельным персонам. Он решил считать это важным шагом к званию шефа безопасности «Связи» — испытанием его как чиновника, после того как он доказал свое искусство оперативника.

— Есть дело, которым мы бы просили вас заняться лично, — сказала Пой Ли.

— Мы?

— Я и Энсли.

Юрий рефлекторно выпрямился на стуле.

— Понимаю.

— Дело срочное.

Через портальную дверь в отделе безопасности он вышел в общелондонскую сеть, оттуда шагнул прямо во внутреннее кольцо лондонского метрохаба. Дальше по радиусу к хабу Слоун–сквер. Оттуда пешком было недалеко до Кингс–роуд, где хватало серебристо–голубых двухместных ап–такси, чтобы добраться по названному Пой Ли адресу. Элегантное здание в стиле Регентства с несказанно дорогими апартаментами для самых богатых, рядом с маленькой площадью, засаженной высокими платанами. Вокруг площади Юрий насчитал пять охранников в штатском, изображавших обычных прохожих, и задумался, сколько их осталось незамеченными.