Князь государственной безопасности (СИ) - Поповкин Кирилл - Страница 9

— Святослав, это моя однокурсница — мы вместе учились в Сорбонне — Арлетт Ревиль, старший инспектор Парижской жандармерии.

Брюнетка белозубо улыбнулась.

— Я училась, а Алиса проходила дополнительный курс.

Возможно, тут был какой-то намёк, но я предпочёл его не заметить. Впрочем, Алиса не дала мне развалить только что созданную ей легенду, мгновенно перескочив на более важную тему

— Ты не покалечил господина Дюпре, Стас?

«Странное прозвище, но я его разрешаю»

— Нет, только его гордость пострадала, — ответил я, направляя в глаза энергию истока, — Слабенько ударил, просто месье коменданта печень слишком чувствительная.

— Ну да, что ж ещё служителю правопорядка тренировать, — пробормотала блондинка, и добавила уже громче, — Пьер, вы меня слышите?

Мужчина уже пришёл в себя, но говорить пока не мог, так что только кивнул.

— Хорошо. Этот «плоскомордый,» как вы изящно выразились, мой коллега Святослав Воронцов, приехал сегодня из Новгорода и помог мне минимизировать жертвы при задержании опасного преступника. Без его талантов, камикадзе вполне вероятно забрал бы на ту сторону минимум пятерых.

— Не шутить? — комендант наконец обрёл дар речи, в обоих смыслах, — А зачем он приехал?

— Как зачем? — удивилась Алиса, — Конечно же помогать мне вскрыть террористическую сеть. У него огромный опыт работы на востоке.

«Вот это номер,» — подумал я, — «Было бы неплохо знать заранее о таких моих планах.»

— Спальня, гостиная с телевизором и кухня. Санузел — вот тут, — солдат указал на сливающуюся со стеной коридора белую дверь, — Совмещённый, ванная и туалет.

Я заглянул внутрь и заметил:

— Неплохо, но где бидэ? — сказал я это не потому, что мне так уж не хватало этого предмета, а чтобы сделать приятно сопровождающему.

— А беды остались в вашем буржуазном прошлом, товарищ князь, — осклабился парень.

Я улыбнулся каламбуру и прошёл следом за сопровождающим.

— Это кухня. Плита газовая, холодильник, всё как положено. За дверью — балкон.

Пробежав взглядом по настенным ящичкам, я открыл один из них и с удивлением обнаружил знакомого вида картонную пачку. Ну надо же — «принцесса Нури».

— Чаю хотите, Валентин?

— Нет, мне надо ещё в свои апартаменты заглянуть, — покачал головой мужчина, — Напоминаю, мы с Эдмондом будем в номере напротив. Захотите выйти за пределы здания — мы пойдём с вами. Но выходить вам товарищ капитан не рекомендовала.

Я набрал чайник и поставил на плиту, поискал взглядом спички и обнаружил на стене держалку с коробками.

— Мадам Стрелецкая боится, чтобы я чего не натворил?

Парень задумался, почесал гладко выбритый подбородок, но всё же возразил:

— Вряд ли. Скорее хочет, чтобы вы отдохнули, товарищ Воронцов, завтра скорее всего придётся помотаться.

— Вполне вероятно, что «помотаться» придётся уже сегодня, — заметил я, покачав головой.

— Ну, если приспичит, вы знаете, где нас найти, — хмыкнул солдат.

— Учту. Доброго дня, Валентин.

— Ага, до встречи, товарищ князь, — произнёс он уже из прихожей.

Закрыв за собой дверь, мой спутник покинул помещение. Я же прошёл в спальню. Одежды в шкафу не было. Эх.

Жильём обеспечила меня Алиса. А точнее — номером в «ведомственной гостинице» как она сама называла пятиэтажное здание на берегу Сены, метрах в пятистах от Бастилии. Надо сказать, что одна гостиная в летнем особняке, которым я владел в том, покинутом Париже была значительно больше выделенных апартаментов. Впрочем, квартира не казалась тесной, да и заботиться о своих нуждах без помощи слуг, я привык. Правда «почётная стража», которую определили в квартиру напротив, особой радости не вызывала, в основном тем, что их наличие говорило о намерениях офицера охранки: Алиса явно не планировала выпускать меня из рук. Пока что меня это скорее устраивало. Если выбор стоял между новой Россией и Японской империей, выбирать было легко. Пиетета к самураям я не испытывал, как и особых симпатий: слишком легко аристократы, следовавшие Пути Воина шли на теракты и убийства мирных граждан. К тому же, я склонен думать, что они и в этом мире считают всех, кто не служит их «сыну неба» за людей второго сорта, а значит даже если пойти к ним на поклон, смотреть на меня будут в лучшем случае как на удобный инструмент.

В общем, по сумме вышеперечисленных причин (и нескольких чуть более тайных, которые лучше пока не упоминать) я был не против пока что играть на стороне местной охранки. Особенно учитывая, что мне нужно многое наверстать. Сняв пиджак, жилет и галстук, я повесил их в шкаф, оставшись в одной рубашке. Вода закипела, так я потратил время на то, чтобы приготовить себе перекус. В холодильнике (очень компактном леднике, который был скорее небольшим шкафом, чем привычной мне небольшой кладовой) обнаружился сыр и кирпичик масла, завёрнутого в плотную бумагу, а на одной из нижних полок — палка твёрдой колбасы и кусок копчёной свинины.

Спустя минут десять, я вернулся в гостиную с подносом, на котором кроме заварочного чайника была тарелка с тремя бутербродами с маслом и сыром, а также нарезанная колбаса и копчёное мясо. Поставив поднос на низкий книжный столик перед диваном, я подошёл к панели телевизора. Развлечения для масс явно развивались в этом мире быстрее: в отличие от привычным по родной Империи выпуклым аквариумам, здесь телевизор оказался большим плоским прямоугольником, закреплённым на стене. На полочке под ним лежал прямоугольный световой пульт. Наверное, я даже не сразу бы разобрался, если бы не обучался быстрому знакомству с незнакомой техникой ещё в самом начале карьеры. Опустившись на диван, я нажал на кнопку, включая аппарат, и взял со стола бутерброд.

На экране тут же появилась девушка в ярком платье, которая пела что-то про первую любовь. Голосок у неё был, надо сказать, вполне красивый, да и фигурка привлекала внимание. Жаль лишь, что наряд не особо соответствовал фривольному тону песни: платье, стилизованное под кимоно, слишком закрыто, широкий пояс не даёт оценить талию, да и чтобы уметь в нём двигаться соблазнительно, нужна специфическая пластика, которой певице похоже не доставало. В результате, весёлая песня про то, как здорово быть молодой и первый раз познавать любовь, целуясь с мальчиком за школой, сопровождалась чуть ли не движениями танца «Но».

Переключив канал, я попал на криминальный репортаж. Вёл его высокий мужчина с примесью южной крови, возможно греческой или испанской крови. За спиной репортёра находился полуразрушенный одноэтажный дом, обнесённый полицейским заграждением.

— Двое убито и ещё шесть человек ранено в процессе криминальных разборок в шести километрах от Марселя, — голос у мужчины был хорошо поставлен, волнения не заметно, видимо события произошли уже довольно давно, — Очевидцы утверждают, что на дом, в котором находились члены националистической группировки «Розенкройц» напали несколько неизвестных, предположительно азиатского происхождения. Полиция пока не давала комментариев, но… А, вот я вижу инспектора Фернана Бланкара, попробую задать вопросы. Инспектор, — обратился он к мужчине в чёрной форме и круглой фуражке, который как раз поднырнул под ленту оцепления, — Скажите, что здесь произошло?

— Взрыв газовой магистрали, — хмуро ответил тот и собрался уйти, но корреспондент не отпускал.

— А те странные люди, которых видели очевидцы — это ремонтники? Инспектор, с каких пор наших коммунальных служб вошло в привычку нанимать работников с татуировками якудза?

— Нет никаких якудза в Марселе, — рявкнул Бланкар, отталкивая репортёра, — Уберите камеру, живо!

Кадр сменился — теперь показывали студию, в которой сидела красивая женщина в строгом костюме.

— Это был Жерар Море, наш корреспондент в объятой беспорядками провинции Лазурный Берег. Благодарю вас, Жерар, — кадр не сменился, так что я предположил, что Жерару благодарности окажут сейчас разве что духовную поддержку. Ведущая тем временем продолжала говорить, —Трагедии сотрясают мятежный регион последний год, в то время как власти бездействуют, отдавая города и деревни на откуп криминальным элементам. Власти утверждают, что проблемы временные, но на фоне общего падения экономики такие заявления кажутся излишне оптимистичными.