Равноденствие (СИ) - "Vi_Stormborn" - Страница 57

Сраженная, покоренная, убитая им и собранная заново.

Она тянет его к себе, въедаясь, впиваясь в горячие губы. Северус вбивает ее в софу, вдыхает ее раскаленные стоны, чувствует на своих лопатках ее руки, и как ее пятка безвольно долбит по его спине, а она принимает его в себя снова и снова, растворяясь в нем без остатка.

Северус сцеловывает соленые капли с ее шеи, спускается ниже, целует два уродливых белесых шрама на ее груди от пыток Беллатрисы в первые дни заточения, и Грейнджер замирает от этого поцелуя, ощущая себя так, будто это куда интимнее того, что происходит сейчас между ними.

Шрам от ожога уже не болит, но теплый поцелуй пробуждает воспоминания, от которых в глазах сами собой резко закипают слезы. Северус замечает это моментально, в глазах мужчины появляется испуг, он замедляется.

— Что такое? — загнанно дышит он. — Я делаю тебе больно? Мне прекратить?

Гермиона смаргивает слезы, обхватывая его лицо ладонями, заглядывает в желанные глаза и проводит подушечками больших пальцев по его скулам.

— Нет, — шепчет она одними губами. — Ты никогда не сделаешь мне больно.

Северус смотрит на ее блестящие глаза, на стекающие по вискам ручейки слез, которые путаются в волосах, и не знает, как ему поступить. Гермиона и сама не знает, как ей объяснить, что ее боль уже лишь фантомная, она навеки на ее руках, посередине солнечного сплетения и на всей спине.

Просто она впервые позволяет себе сделать это.

Оплакать свою боль.

— Поцелуй меня, — просит она тихим голосом. — Все хорошо, просто поцелуй меня.

И Северус выполняет ее просьбу.

Он двигается плавно, медленно набирает темп снова, целует ее потрясающие губы, чувствуя на них соль ее слез. Забирает у нее эту боль себе, забирает всю без остатка, впитывает в себя, точно губка, а затем тянется вперед, вытягивая на край софы ее согнутую руку, и скрещивает с ней пальцы.

Сливаясь, соединяясь. Сплетаясь с ней навеки незримой, несказанной вслух клятвой.

Гермиона сдавленно всхлипывает от волной закручивающегося внизу живота смерча, сжимает ногами его талию и зажмуривается, прижимаясь к нему всем телом.

Под закрытыми веками Грейнджер взрываются искры, она впивается ногтями в его лопатки и зарывается носом в его шею, мягко кусая от переизбытка чувств соленую кожу. Северус чувствует, как она обмякает в его руках и, получив разрядку, сдается следом.

Он медленно выходит из нее, тяжело дыша, и обессиленно бросает голову на ее грудь, не открывая глаз. Гермиона запускает пальцы в его темные, спутанные волосы, и, все еще лежа с закрытыми глазами, прикасается к его лбу кончиком носа, растворяясь в моменте.

Они лежат мокрые, разгоряченные и дрожащие в объятиях друг друга и в границах этой комнаты. В границах, за пределами которых все по-прежнему. Их маленький мир снова начинает расширяться.

Северус слушает биение ее сердца. Пульсации разносятся по левой стороне его лица, идут глубже, к его собственному сердцу. Их ритмы синхронизируются сами по себе, словно именно так и должно быть.

Гермиона медленно открывает глаза, глядя в темный потолок кабинета. Тело получает долгожданную разрядку, она ощущает, как оно слегка ноет от приятной усталости, а еще понимает очевидную вещь.

Что бы между ними ни происходило, нельзя кидаться в омут с головой.

Границы реального мира возвращаются на место.

Она все еще в Мэноре, все еще любимица Повелителя, все еще предательница крови, пленница и по-прежнему тайный доносчик. Северус по-прежнему Пожиратель Смерти, двойной агент, убийца и директор Хогвартса.

Все роли на местах. За одним исключением.

Теперь у них обоих появляется новая. Роль, которая не оговаривается ни с кем. Роль, которую они оба добровольно выбирают. Роль, которая должна сохраниться в тайне. Их персональной тайне, которую, если потребуется, придется унести с собой на тот свет.

— Мне надо вернуться к себе, — негромко произносит она, нарушая молчание.

Северус несколько секунд молчит, а после коротко кивает, поднимаясь с места. Он выпускает руку Гермионы из своей и направляется к столу, чтобы накинуть мантию. Хорошо, что Нарцисса выделяет и ему комнату на всякий случай. Он ею не пользуется обычно, но теперь возможность воспользоваться душем кажется весьма заманчивой.

Они молча одеваются.

Гермиона надевает бюстгальтер, просовывает руки в платье, но решает не трогать пуговицы. Обернувшись, она наблюдает за тем, как застегивает на себе рубашку мужчина, склонив голову вниз. Молчание им обоим сейчас не на руку.

Больше нет смысла бегать друг от друга.

Нет смысла и времени.

— Северус, — зовет она.

Сказанное вслух имя неожиданно режет слух, но всего на мгновение. Ко всему можно привыкнуть. Снейп поднимает голову, глядя на стоящую возле входа в туннель у камина Гермиону.

Девушка держит в руках чешки, которые не решается надеть, и смотрит на него открыто и уверенно. Жар с щек девушки почти сходит, возвращая привычную бледность. Вечная полоса тонкого шрама особенно сильно выделяется на ее лице. Пушистые волосы растрепаны, лезут во все стороны.

Грейнджер терпеливо заводит их за ухо.

— Я ни о чем не жалею, — откровенно и твердо произносит она, глядя ему в глаза. — Я хочу, чтобы ты сразу это понял.

Северус кивает, продолжая на нее смотреть.

— В таком случае, мы впервые оба с чем-то согласны, — ровным тоном произносит он. — Я также ни о чем не жалею.

Есть только одна проблема. Как бы сильно они оба ни старались выглядеть беспечно, как бы ни пытались держать лицо, контролировать одну вещь они не могут. Свои глаза.

И взгляды, устремленные друг на друга.

— Хорошо, — коротко произносит она. — Готова к тренировке в любой момент, ты знаешь где меня найти.

— Да, — тут же отвечает он. — Знаю, — Северус сглатывает, но все же решается, — Гермиона…

Грейнджер чувствует, как сердце пропускает удар, но ни один мускул на ее лице не выдает ее состояния. Ее имя никогда еще не звучало так превосходно из чьих-либо уст. Гермиона кивает и спускается вниз по лестнице, закрывая за собой тайный ход.

Северус присаживается на край софы, трет лицо ладонями и, безвольно бросив руки на разведенные в стороны колени, смотрит в окно. Он теперь даже не знает, находится ли он по-прежнему в границах этой войны на стороне своих убеждений.

Северус принимает для себя очевидную вещь: если с Гермионой Джин Грейнджер что-то случится, он просто не сможет себе этого простить. Разумеется, он выполнит свое предназначение любой ценой, но дальше его конец предопределен.

Они связаны с ней так сильно, что следующий шаг понятен и прост.

Если в ходе войны Мерлин примет решение забрать ее душу себе, он просто отправится следом за ней.

Комментарий к 17.

превью к главам, эдиты, анонсы - tik tok: dominika_storm

красивые картинки - inst: dominika_storm

на случай, если захотите угостить ашкой на 500: 4276 2900 1685 6730

========== 18. ==========

Комментарий к 18.

Читать с: Queen of the Damned - Secession Studios, Greg Dombrowski

Вдоль узкой улицы гуляет даже слишком холодный для середины мая ветер, гоняя по каменной кладке сухие листья. На обшарпанных стенах домов и вечно качающихся хлипких досках висят десятки объявлений с алыми кричащими подписями в духе: «ВЫ ВИДЕЛИ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА?»

Для новых листовок уже нет места, несчастные люди клеят листы друг на друга, закрывая лица пропавших. Какие-то совсем уже выцветают и выгорают на солнце, некоторые оказываются ободраны, что печалит только сильнее, ведь дата исчезновения довольно свежая.

Гарри идет вдоль портретов нескольких десятков пропавших без вести подростков и молодых людей. Страшно пугает не только число пропавших, но и еще кое-что. Чистота их крови. Все пропавшие, все поголовно — магглороженные.

Пустынные дома пугают. В волшебном мире на фоне войны процветает мародерство. Многие витрины прилавков пустуют, стекла выбиты, темные пасти разорившихся магазинов выглядят так, словно из глубины вот-вот кто-то выпрыгнет и тут же вцепится в шею.