Стигма ворона 4 (СИ) - Горина Юлия - Страница 1

Холодный ветер швырял хлопья снега в лицо. Слепая ночь без единой звезды в черном небе никак не хотела заканчиваться.

Конь устало хрипел, практически наугад вбивая копыта в мерзлую землю : догорающий факел в одеревеневший руке освещал на скаку лишь крошечное пятно опустевшего унылого поля.

Ноги Ларса уже окоченели, пальцы в перчатках плохо чувствовали повод. Но он не решался использовать энергию стигмы, чтобы согреться — слишком непроглядной была тьма вокруг, и какие беды можно было в ней пробудить на свою голову, оставалось только предполагать.

А рисковать Ларс не мог.

Это была уже вторая ночь без сна, и усталость брала свое, так что, если вдруг случится что-то непредвиденное, рассчитывать на скорость реакции уже не приходилось,.

Лошадей за время пути он уже сменил дважды. Первую он безжалостно загнал на Красавинских болотах — бедняга не выдержала той скачки, которой непреклонно требовал от нее всадник, и крысу пришлось больше четырех часов добираться до ближайшей деревни пешком, с седельными сумками на горбу. А этого коня Ларс внаглую забрал из конюшни старосты, пообещав зарубить любого, кто рискнет встать у него на пути. Видимо, выглядел он при этом достаточно искренним, поэтому желающих задержать вора-стигматика не оказалось.

Третью он предусмотрительно поменял уже не дожидаясь того момента, когда вымотавшийся жеребец свалится с ног где-нибудь на дороге.

И сейчас Ларс терпел эту вялую вальяжную рысь только потому, что боялся опять оказаться на своих двоих.

Ему пришло в голову, что пора бы заменить угасающий факел. Неловко перехватив повод, он освободил одну руку и потянулся к сумке у седла.

В опустевшей котомке остался всего один факел.

Ларс тихо выругался. Как так? Где еще один? Выронил где-то по дороге, или уже совсем память продырявил?

И в этот момент на горизонте вспыхнула маленькая золотая звездочка.

Крыс напряженно несколько раз моргнул, чтобы прогнать сон. Но звездочка от этого не исчезла.

Нахмурившись, Ларс остановил коня, всматриваясь усталыми глазами в огонек впереди, и прислушался.

Но что можно расслышать сквозь свист ветра и боязливое фырканье коня, топчущегося на месте?

Впрочем, машины Единого обычно грохотали так, что не услышать их было невозможно.

Значит, или силок, или огонь.

От мысли о горячем дыхании костра у Ларса аж в голове захмелело. Усталое и замерзшее тело жаждало тепла, пусть даже совсем ненадолго. И, поколебавшись, он бросил наземь дотлевающий факел и пустил коня по направлению к огоньку, хотя в обычной ситуации предпочел бы объехать его дальней дорогой.

Вскоре он понял, что не ошибся — это действительно был большой костер, разведенный на обочине тропы прямо возле запряженной телеги. У огня грелись укутанные в одеяла дети мал мала меньше, завернутая в большой мужской плащ женщина и молодой бородач в одежде стражника.

И, поскольку сторожить в поле было явно нечего, парень, видимо, был дезертиром.

При виде незваного гостя детвора испуганно прильнула к матери. Мужчина, поднявшись на ноги, двинулся в сторону всадника, недвусмысленно положив руку на эфес меча, а женщина, обхватив детей руками, волчицей уставилась на Ларса.

— Пусть будет огонь ваш ярким, а ночь спокойной, добрые люди! — крикнул им крыс еще издалека, давая понять, что недобрых намерений не имеет.

Мужчина остановился.

— Езжай себе мимо, добрый человек! — не очень-то дружелюбно отозвался он.

— От твоего костра тепла убудет, что ли, если у него еще один человек свои кости погреет? — хмуро спросил Ларс.

— Свой разведи, — заявил стражник, уставившись на собеседника злобным взглядом затравленного зверя, которому терять уже нечего. Кожаная перчатка скрипнула по рукояти меча.

Ларс вздохнул, с тоской поглядывая на яркие и, должно быть, такие горячие оранжевые всполохи огня и прикидывая в уме, что ему проще — здесь, в поле, развести костер самому или прирезать несговорчивого отца семейства.

И, как ни крути, второй вариант выглядел рациональней.

— Значит, так, — сказал Ларс, спешиваясь. — Сейчас я подойду к твоей дружной семейке...

Стражник дернулся, отступил назад и выхватил меч.

— ... сяду рядом, вытяну ноги к огню, погреюсь полчаса и уеду, — невозмутимо заявил Ларс, глядя в упор на стражника.

В зрачках крыса яркими зелеными огоньками блеснула сила. Нагрудник, сшитый из шкуры одержимой твари, едва приметно засветился, демонстрируя скрытую стигму.

— Если не будешь дергаться, все останутся целы, — продолжил он. — Мне от твоей смерти не горячо и не холодно: я дезертиров не ловлю, и на бабу твою мне плевать. Но и терять мне тоже нечего. Так что меч убери, если не дурак.

Дернув под уздцы своего коня, Ларс двинулся к костру, цепляя плечом растерявшегося стражника.

— Доброй ночи, хозяйка! — громко поздоровался крыс с женщиной, привязывая коня к чужой телеге. — Ты не бойся, я ненадолго.

Он присел у огня, протягивая к костру замерзшие руки в перчатках.

Женщина с мужчиной переглянулись.

— Поганая ночь... — проговорил Ларс, усталыми глазами глядя в пламя.

Стражник медленно убрал меч в ножны.

— Это верно, — отозвался он, на всякий случай вставая у гостя за плечом.

— В район Богатых Дубрав едешь? — спросил Ларс.

— Тебе какое дело?

— За спиной не маячь, — покосился Ларс на воина. — Дела-то мне никакого, но у тебя скарб тяжелый, от гигантов бежать неудобно будет.

— В Богатых Дубравах тоже гиганты? — ахнула женщина.

— Святые акады... — пробормотал стражник.

— Зря стараешься — им отсюда нас не слышно, — с усмешкой проговорил Ларс.

Он стащил перчатки, вынул из внутреннего кармана плаща свою трубку и, подвинув поближе к огню озябшие ноги, принялся набивать ее смесью.

Дети с опасливым любопытством наблюдали за незнакомцем, женщина, казалось, немного расслабилась, смирившись с присутствием чужака.

— Ты из Богатых Дубрав едешь? — спросила она. — Из какого города? Зирта? Комас?

— Я из Уршу, — ответил .

— Ого! Далеко, — удивился стражник.

— Для бешеной крысы — почти близко, — хмыкнул Ларс. — А вы откуда?

— Из Хориса, — ответила женщина.

Комочки курительной смеси застыли в щепоти Ларса.

— Хорис? Это, кажется, немного не доезжая Вилона?

— Да, перед Камышовским разливом.

— А что в самом Вилоне сейчас творится, не знаете?..

Стражник с женой переглянулись.

— Даже не знаю, как тебе ответить, — сказал воин. — По-моему, никто не знает, что там на самом деле творится...

У Ларса внутри стало вдруг горячо. Усталость мгновенно растаяла.

— Что там?!

— У тебя в этом городе кто-то из близких? — сочувствующим голосом спросила женщина.

— У меня там сын! — выпалил Ларс. — Так что в Вилоне? Тоже гиганты?

Стражник кашлянул.

— Ну, точно я тебе сказать не могу — своими глазами я ничего не видел. Но говорили, что там... какие-то одержимые твари напали на город. В железной броне. Больше ничего не знаю.

На мгновение Ларс будто застыл.

И все вокруг — костер, замерзшее поле, люди и собственная боль будто отодвинулось далеко-далеко, оставляя после себя только мертвую пустошь бесчувствия.

— Спасибо за костер, — хмуро проговорил он, наконец, убирая так и не раскуренную трубку обратно в карман. — Поеду я.

— Слышь, там, может, все еще нормально сложится, — неловко попытался подбодрить его стражник. — У них там глава — Атон из Сандоса, умный старик, не то что наш Хорек, который заставлял людей против гигантов выходить, будто мы — заставные стигматики с переднего края! Думаю, он нашел способ людей живыми вывести.

Ларс молча хлопнул его по плечу, поднялся и пошел отвязывать коня.

— Доброго пути тебе, и пусть твой сын окажется живым! — крикнула ему в спину женщина.

Но Ларс ее уже не слышал.