Тени прошлого (СИ) - "T_Vell" - Страница 73

— А Тома? — Северус тут же задал следующий, не менее странный вопрос, и я изумлённо посмотрела на него.

— При чём здесь?.. — начала я возмущаться, но он резко перебил меня:

— Тина, ответь мне! Ты любишь его?

— Да, — я послушно выполнила его приказ. — Я люблю его. Я люблю вас обоих. И не надо спрашивать меня, кого сильнее. Нельзя любить одного человека больше или меньше другого. Ты или любишь, или нет. А я люблю тебя. И его. Зачем ты спрашиваешь меня? Ты что-то узнал?

На мгновение на лице Северуса промелькнул страх, но он сразу крепко сжал меня в объятиях и прошептал:

— Нет… я просто выпил лишнего… Я ужасно тебя ревную… прости меня.

— Северус… — я прижалась щекой к его плечу и закрыла глаза. Внезапно он снова выпрямился и, опять посмотрев мне в глаза, задал ещё один, самый странный вопрос:

— Тина, ответь мне, прошу! Если бы тебе пришлось выбирать между ним и мной, кого бы ты выбрала?

Я ещё более изумлённо посмотрела на него в ответ. Я абсолютно не могла понять, зачем Северус спрашивал меня такие вещи. И мысль, что случилось что-то ужасное, ещё прочнее поселилась в моём сознании. Что он точно что-то знал…

— Ответь мне, умоляю тебя! — Северус с болью в голосе повторил свою просьбу, и я прошептала в ответ:

— Я врагу не пожелаю такого выбора, — я серьёзно посмотрела на него, а моё лицо исказила гримаса боли. — Я не могу ответить тебе. И я буду каждый день молиться богу, чтобы передо мной никогда не встал такой выбор… Ты же прекрасно знаешь, что это невозможно… Зачем ты спрашиваешь?

— Прости… — я снова оказалась в крепких объятиях, а рубашка в области его левого плеча потихоньку пропитывалась кровавыми слезами. — Прости меня, Тина… я не знаю, что на меня нашло… Я просто выпил лишнего.

Северус отстранился от меня и снова обхватил моё лицо невероятно горячими ладонями.

— Я люблю тебя, — прошептал он и поцеловал мои ледяные каменные губы. — Я люблю тебя, Тина…

Я незамедлительно ответила ему на поцелуй и сразу почувствовала такой знакомый вкус огневиски. Северус всего лишь был пьян, и от этой мысли на душе стало немного легче.

— Тебе нужно вернуться в лазарет, — сказал он и, взяв меня на руки, посадил на стул рядом со своим столом.

Сам же Северус подошёл к одному из шкафов, доверху заполненных какими-то склянками и бутылочками. Взяв одну из них, он сверился с названием на этикетке и, открыв пробку, выпил содержимое бутылочки. Северус постоял немного, оперевшись о шкаф вытянутой рукой, а потом уже ровной походкой снова подошёл ко мне.

— Теперь я в порядке. Честно, — произнёс он, и я, заглянув ему в глаза, действительно отметила, что тот был трезв. — Я отнесу тебя в больничное крыло. Я же обещал тебе, что приду. Иди ко мне.

Я послушно протянула руки, и Северус, подхватив меня, понёс обратно на больничную кровать. А я наслаждалась тем, что он был рядом. Что он всё-таки пришёл ко мне. Как и обещал. Что всё в порядке. Всё в порядке…

***

В последнее время я был сам не свой. Что-то заставило меня отклониться от моей цели. От цели, к которой я шёл долгие годы. И я знал, что это было. Кто это был. Тина.

Тина, словно стихийное бедствие, словно ураган вновь ворвалась в мою жизнь, перемешала все карты, перемешала все цели. А я же знал, что она вернётся. Знал. Но я даже не думал, что застану её. Лестат на её похоронах сказал мне, что она может родиться и через пять лет после своей смерти. Может через пятьдесят. И я думал, что потерял её навсегда.

«Но она вернулась. Вот она фактически передо мной. Я знаю, где она сейчас находится. Знаю, куда она может пойти. Знаю, где мне её найти, чтобы встретиться. Я знаю, что рано или поздно она сама придёт ко мне. Но хочу ли я этой встречи?»

Впервые за всю мою долгую жизнь, если, конечно, то время, что шло после смерти Тины, вообще можно было назвать жизнью, я не знал чего хотел. Я не мог ответить себе на вопрос, хотел ли я увидеть её снова. Я не мог ответить себе на вопрос, хотел ли я, чтобы она узнала, что сделала со мной. Но… Тина. Профессор Тиана Клодетта Реддл. Она моя жена, несмотря на те слова, которые тогда сказала мне. Она всегда будет ею, даже если ей это совсем и не нужно. А в том, что это было действительно так, я уже достаточно убедился: она так легко забыла меня и была сейчас с ним. Она легко нашла себе новую игрушку.

В эти дни, после того как я встретился с ней лично, меня бросало из крайности в крайность: то я отчаянно хотел появиться перед ней, хотел отомстить ей, хотел убить его, Северуса, ведь он был сейчас с ней, наслаждался её близостью; а порой я хотел оставить всё как есть, хотел оставить их в покое, хотел увидеть, как планомерно она бросит его так же, как бросила когда-то меня, и сбежит, хотел дальше идти к своей цели, к своей прежней цели, не обращая на них особого внимания.

Вот и сейчас я сидел в её старом кабинете и не мог понять, что же мне делать дальше. В последнее время я всё чаще приходил сюда, садился за рабочий стол и размышлял. Предавался меланхолии. Ностальгии. Ведь с каждой вещью, абсолютно с каждой в этой комнате было связано воспоминание. Я, словно наркоман, шёл сюда в надежде получить очередную дозу. Только вот дозу чего? Боли? Осколков былого счастья? Тени прошлого мелькали перед моими глазами, и я никак не мог остановить этот поток.

***

В тот день мой друг Дэнни неожиданно попросил меня поменяться с ним дежурствами: у него на днях родила жена, и ему не терпелось побольше времени побыть с ней и новорождённой дочерью. Обычно я редко менялся с кем-то сменами, ведь чужое дежурство всегда пройдёт намного хуже, чем прошло бы собственное, но в тот раз я уступил.

Дэнни уже не раз выручал меня, особенно тогда, когда настроение у нашего диктатора в мятного цвета костюме, так любимом ею, было совсем скверным. Если другому профессор Реддл могла простить какие-то промахи, то мне за них попадало в полной мере. И Дэнни, бывало, брал мои небольшие помарки на себя. Не скажу, что их было много, совсем даже наоборот, но я же тоже живой человек, хотя и перфекционист до мозга костей.

Кстати, Дэнни же и подкинул мне идею сделать нашей заведующей предложение. По правде сказать, он высказал это как шутку и даже и в мыслях представить не мог, что я рискну воплотить её в жизнь. Но я рискнул. Я всё больше понимал, что без неё вся моя жизнь тут же поблекнет и перестанет играть такими красками, какими она тогда играла. Теперь моим смыслом жизни было вечное противостояние с этой упрямой, не терпящей критики и малейших возражений в свой адрес женщиной. И в какой-то степени я был даже счастлив.

В тот самый день, вопреки всем мыслимым и немыслимым законам, ночная смена началась очень спокойно. Ни одного экстренного поступления. Ни одного ухудшения у плановых и прооперированных. Я просидел в томительном ожидании каких-либо неприятностей около часа в ординаторской, а потом решил что могу наконец-то расслабиться и почитать что-нибудь полезное, как выразилась бы моя горячо любимая жена. В то время я всё ещё не мог смириться с мыслью, что вот уже пять месяцев как женат и что мы даже жили вместе почти три, начав сразу же после окончания ремонта в нашем особняке.

У меня были запасные ключи от кабинета Тины, она сама дала их мне на всякий случай, так что я решил воспользоваться этой замечательной возможностью и взять что-нибудь из её личной библиотеки, на которую уже давно смотрел с вожделением, но не мог даже близко подойти к ней, пока наша заведующая была в отделении. И я был очень удивлён, когда обнаружил, что дверь в кабинет не заперта, хотя своими глазами видел, как Тина закрывала её перед тем, как покинуть рабочее место.

Я осторожно приоткрыл дверь и приготовился уже задержать вора, но, увидев того, кто был внутри, замер на месте как вкопанный. За своим рабочим столом с кучей документов и папок сидела переодетая в голубой хирургический костюм Тина и, держа в левой руке чашку с кофе, правой рукой сосредоточенно делала пометки в листах бумаги, лежавших прямо перед ней. В том что в чашке был именно кофе, я не сомневался, так как сразу же уловил знакомый запах. Я с искренним недоумением шагнул внутрь кабинета и захлопнул за собой дверь, и Тина заметила меня и смущённо посмотрела в ответ.