Расскажи мне сказку на ночь, детка (СИ) - Абель Ава - Страница 8

Но это ненадолго, всего пару месяцев осталось, а потом я вернусь в Нью-Йорк и заберу ее. Мне восемнадцать, и у закона нет против меня аргументов. Джейсон больше не сможет помыкать мною через Лину, и я уничтожу его. План зрел давно, но только с приездом на этот райский остров я кристально ясно увидел, что именно собираюсь сделать.

Засыпаю на диване в саду, глядя на холмы и горы, и просыпаюсь ближе к вечеру, продрогший до костей. Пытаюсь ощутить хоть что-нибудь, кроме ненависти и страха, но тело мелко дрожит то ли от холода, то ли от панической атаки, которая в темноте подбирается к сущности.

Я усмехаюсь: машинально именно «сущностью» назвал ту часть себя, которую всегда считал самой сильной – и которая придавлена бетонной плитой морали у Рианны О’Нил.

И вдруг я вижу ее. Она как живая стоит передо мной.

Ри…

Соседка в теплой пижаме, согревшая меня одним только видом. Взгляд храбрый, а сама боится. Бежит от меня, а потом возвращается.

В тот момент, когда она заговорила со мной на языке жестов, меня будто надвое распороло, и я, глядя на кареглазую соседку, услышал смех Лины. Тот самый, из того единственного воспоминания, когда сестра смеялась не отстраненно, а вместе со мной, а потом сказала – не вслух, а жестами, потому что ей так проще выражать эмоции: «Знаешь, я люблю тебя, Чарли».

Лина редко отвечает на звонки, но мне легче знать, что она там и видит мое изображение на входящих. А теперь номер заблокирован. Джейсон решил меня сломать. Думает, я сгнию на этом проклятом острове или покончу с собой.

Кто еще сломается первым.

Принимаю горячий душ и еду в паб в соседнюю деревню, устало сажусь на барный стул у стойки. Хочется курить, но я забыл сигареты, а на гладкой столешнице под моей ладонью – наклейка: табак здесь не продают. Будто для меня приклеили.

Единственное полезное, чему меня научил Джейсон – это вежливости. Нельзя переоценить силу вежливой улыбки. Он сам профессиональный манипулятор, и меня сделал таким же.

– Добрый вечер. Какой счет? – спрашиваю у бармена, который поглядывает то в один, то в другой телевизор – их здесь четыре. Транслируют регби, местные бурно обсуждают ход игры, матерятся и хохочут. Я бы тоже повеселился, если бы мне было не наплевать. Бармен отвечает, но я не слушаю, при этом внимательно глядя на него и кивая.

– Хм… Ясно. Мне пива, пожалуйста, – кладу деньги на стойку и оглядываюсь. На самом деле мне нужен пьяный мудак, желательно не один, чтобы я мог слить негатив. Но, как на зло, народ собрался дружелюбный. Никого не выворачивает наизнанку, никто не нарывается. Мне это непривычно после Манхеттена, а тем более Бруклина. Придется самому спровоцировать.

– Хей, Джоанна, давненько не виделись. Прическу сменила, тебе идет. – Бармен здоровается с подсевшей ко мне девушкой и уходит на кухню.

Прическа действительно ничего, люблю брюнеток. Мисс Джоанне – от силы лет двадцать. Ухоженная, явно настроенная пообщаться.

Сойдет.

Жду, пока она поздоровается первой.

– Привет, – говорит она, не пряча цели этого самого «привет». Мне нравятся раскованные девушки, с ними легче договориться. Правда, у меня проблемы с чувством вины, и секс превращается в бесконечную гонку, потому что я долго не могу кончить. Но такие подробности девчонкам ни к чему, и они радуются, уверенные, что я просто на них помешан.

– Привет. – Отпиваю пива из бутылки и пристально смотрю Джоанне в глаза. Ее кокетливая улыбка сползает с накрашенного лица, дыхание сбивается, и она достает из сумочки сигарету. Значит, зацепило.

– Ты здесь давно? – Она имеет в виду остров, наверное.

– Неделю.

– Ясно. Вот почему я тебя здесь раньше не видела.

– Очевидно.

Она щелкает зажигалкой и глубоко затягивается, нервничая. Что поделать, я часто вызываю в девушках когнитивный диссонанс: и хочется, и колется. Чувствует, что со мной лучше не связываться, но причину объяснить не может и в итоге сдается простым человеческим желаниям.

Вот Ри поняла причину. Разобрала меня на запчасти одним только взглядом и выставила диагноз: бракованный. Умная девочка, этого у нее не отнять. Я готов бесконечно записывать ее сказки на занятиях, лишь бы она не замолкала.

А эта – обычная искательница приключений на ночь. Интеллектом не особо блещет пока что. Зато ноги ничего и грудь точно своя.

Я забираю у нее сигарету и с удовольствием затягиваюсь, но ароматизатор – то ли ванильный, то ли цветочный, и я, чтобы не скривиться, быстро запиваю мерзкий вкус пивом. Б**ть! Там табак есть вообще, или только сено с уксусом и ванилью?

Джоанна понимающе улыбается.

– Сколько тебе лет? – спрашивает, откровенно разглядывая меня.

– Двадцать один, – вру не моргнув глазом.

– Правда? А выглядишь старше.

Я усмехаюсь: вроде как комплимент, поблагодарить нужно. Но на языке лишь приторная горечь плохого табака и собственной жизни.

«Адреналин старит», – показываю на языке жестов, но она, конечно же, меня не понимает. Поэтому вслух говорю:

– Наверное…

Она начинает злиться моим односложным ответам и накручивает себе цену бездарным ехидством:

– Может, тебе просто выспаться хорошенько стоит, чтобы выглядеть на свой возраст?

Я тяжело вздыхаю и, снова затянувшись копотью отвратного табака, пожимаю плечами:

– У меня бессонница.

Она четко понимает смысл моих слов и расслабляется. К Джоанне возвращается кокетливый тон, и она подвигается ко мне ближе:

– Я как-то могу тебе помочь?

– Да.

– И... как?

Смотрю на ее губы, а потом склоняюсь к уху и тихо говорю:

– Расскажи мне сказку на ночь, детка.

Она не может сдержать широкую улыбку. Сколько таких улыбок я видел: победных, ласковых, взволнованных. Без понятия, что у девушек срабатывает, может даже материнский инстинкт, когда я произношу эту простую фразу – но еще ни одна не отказала.

Пока везу Джоанну к себе, навязчиво думаю о Ри. Она просто всплывает в моих мыслях, и я не способен ее прогнать. Вспоминаю, какие сладкие у нее были пальцы, и снова сильно возбуждаюсь – как тогда, на вечеринке.

Джоанна явно довольна собой, присваивая чужие заслуги, а я не могу даже голову повернуть в ее сторону. Внимательно смотрю на дорогу перед собой и вижу Рианну.

Она все обо мне понимает. А я все понимаю о ней.

Но я прав – а она ошибается.

Наверное, думает, что мне доставляет удовольствие издеваться над ней, а я искренне хочу ее спасти. От себя. От мира, который совсем скоро разочарует ее, стоит лишь уехать из островного рая.

Я хочу ее спасти, но не умею этого делать по-человечески. Я порождение дьявола и сломанной им души, у меня опыта не хватает по части сострадания. За всю жизнь я помог только Лине, да еще одной неудачнице по имени Феррари. До остальных мне не было дела.

Пока не встретил Ри.

Она живет в наивных иллюзиях, и единственный способ, которым я способен открыть ей глаза – это разрушить ее иллюзии в отношении нее самой. Суть у людей одна, хищная. Если Рианна с этим смирится, то станет сильнее и сможет выжить. Иначе ее съедят такие, как я и Джейсон.

Не знаю, почему мне важно, чтобы Ри выжила. Какое мне до нее дело? Не понимаю, что именно движет мной, но не получается равнодушно смотреть на нее. Может, из-за того, что она такая же беззащитная, как Лина, а может, Рианна мне просто нравится. Она вызывает во мне уважение.

Как бы там ни было, память отчаянно цепляется за образ Ри: она успокаивает меня. Я специально ночую в комнате, из которой видно ее окно – так я ближе к свету, пусть и не моему.

Мы с Джоанной поднимаемся ко мне и без слов начинаем раздеваться. В спальне напротив все еще горит свет, но скоро прилежная соседка ляжет спать. Каждый раз – в десять вечера, точно по часам.

Вспоминаю, как она растерялась, забыв о поставленном на паузу видео, и у меня появляется развратная идея: а почему бы не совместить приятное с полезным? Рианне ведь новый опыт нужен. Как раз сегодня и начнет изучать свою «сущность».