Род Корневых будет жить! (СИ) - Кун Антон - Страница 33

Получалось, что все маги, которые нападут на меня, сами себе буратины.

— Не так уж это и круто, — осадил меня китаец. — Чужая сила всегда будет отравлять вас. И чем дальше, тем больше. И если с чёрным колдуном это было не так заметно… Это было в первый раз и организм быстро справился. К тому же там вы часть силы потратили на то, чтобы убить людей, которые пришли с чёрным колдуном. А потом остатки у вас вытянул дед Радим…

— А в этот раз? — спросил я.

— А в этот раз вы получили сильное отравление. И ваше золотое ядро, в котором нет силы, сильно пострадало.

— Подожди! — остановил я китайца, вспоминая драку. — Как это в золотом ядре нет магии? А что тогда было, когда я пророс в землю корнями? Разве это не проявление силы?

Мо Сянь удивлённо посмотрел на меня и попросил рассказать, что я имею ввиду.

Я рассказал.

Когда упомянул деда Радима, Мо Сянь сильно удивился и нахмурился.

— Но деда Радима не было на поляне во время поединка. Он вообще к костру не ходил. Он пошёл спать, потому как очень устал, пока они искали Даринку.

— Но я отчётливо слышал его голос! — возразил я.

— Не знаю, — серьёзно ответил китаец. Я не понимаю, как ты стал тяжёлым, как пророс корнями. И вообще, что это обозначает?.. Я не чувствовал, чтобы ты применял магию. Твоя чёрная ци была практически на нуле, а золотая силой не обладает.

Некоторое время в комнате висело молчание. Но потом Мо Сянь встрепенулся и быстро сказал:

— Очень важный момент. Чёрное ядро силой обладает! А значит, её можно развивать. И можно даже попробовать расти по уровням. И я вам, молодой господин, в этом могу помочь, если хотите, конечно. Что касается золотого ядра… После ваших слов, молодой господин, я уверен, что его тоже нужно развивать. Но уже с дедом Радимом. Тут я вам помочь ничем не могу.

Если честно, я испытал некоторое разочарование. Всё равно всё свелось к тому, к чему я и так уже пришёл: утром тренировка в деревне, вечером — с Мо Сянем.

Да, конечно, сейчас картина была более точная… Было понятно, что там у меня с силой происходит, и чего можно ждать. Надеюсь, что понятно. Потому что тёмных пятен оставалось до фига!

Я усмехнулся — забавный получился каламбур: чёрное ядро в груди и тёмные пятна в познании…

Но развить свою мысль я не успел. Открылась дверь и вошла Матрёна с подносом, на котором стояла небольшая супница, из которой торчал половник, корзинка с хлебом и чистая тарелка с ложкой.

Девушка с любопытством глянула на нас, мол, о чём мы тут без неё разговариваем. А потом подошла к столику и начала готовить мне еду — назвать процесс наливания супа из супницы в тарелку сервировкой у меня язык не повернулся.

Закончив приготовления, Матрёна поклонилась и сказала:

— Пожалуйте, барин, перекусить.

Пока я раздумывал вставать или нет, Матрёна подхватила тарелку и ложку и приготовилась кормить меня с ложечки.

Это было уже слишком, и я встал с кровати и подошёл к столу. Правда, Мо Сяню пришлось меня придерживать, потому что меня качало.

Отправляя в рот ложку за ложкой и чувствуя, как силы прибывают, я спросил:

— Как там Глеб с Данилой? Наверное, совсем заскучали?

И вдруг увидел, что Моя Сянь и Матрёна как-то нехорошо переглянулись и замолчали.

— Что с ними?! — тут же насторожился я.

Неужели парни всё-таки влезли в драку и пострадали? Да я же себе никогда не прощу, что из-за меня пострадали друзья настоящего Владимира. Причём, хорошие друзья!

— С ними всё в порядке, — ответила Матрёна так, что я насторожился ещё больше.

— Тогда позови их, — сказал я, поняв, что добиваться у Матрёны что же произошло, бесполезно.

А в том, что что-то произошло, я не сомневался.

— Не получится позвать, — со вздохом ответила Матрёна.

Я отложил ложку и отодвинул тарелку — есть я больше не мог.

— Почему не получится?

Объяснять взялся Мо Сянь.

— На следующий день после праздника, молодой господин, за вашими друзьями приехали их родители и забрали Глеба и Данилу по домам.

Я было выдохнул — с парнями всё в порядке, они в безопасности, всё хорошо. Но Мо Сянь продолжил:

— Парни хотели остаться, дождаться, пока вы, молодой господин, выздоровеете, но родители были непреклонны. Они в один голос заявили, что оставаться рядом с самоубийцей, перешедшем дорогу клану Волковых, они своим детям не позволят.

Пока парни были тут, я про них постоянно забывал. Но вот их забрали, и я сразу же почувствовал какую-то пустоту. Как будто меня, пока я был в отключке, лишили чего-то очень ценного.

Сразу начали прокручиваться в голове наши разговоры. Пришла досада, что мы с Глебом так и не сочинили письмо императору…

Но расстроился я даже не из-за письма. Я расстроился из-за того, что успел понять: хозяина тела с этими парнишками действительно связывала дружба. Настоящая мужская дружба!

Никто в этом мире так ко мне не относился, как они. Матрёна и остальные домашние — они слуги. Деревенские — они от меня зависят. Даже китайца связывало со мной слово, данное моему отцу. Точнее, отцу настоящего Владимира. Так что, все они не в счёт.

Все остальные люди из внешнего мира, с которыми я до сих пор встречался, были настроены по отношению ко мне враждебно, а по-простому — желали мне смерти.

И такого тепла мне больше не дарил никто.

Если перевести на армию, то с Глебом и Данилой я спокойно отправился бы на любую спецоперацию и точно знал бы: моя спина будет прикрыта.

Закончил еду я в полной тишине. Ни Матрёна, ни Мо Сянь не прерывали меня. Видимо чувствовали моё состояние или попросту сочувствовали мне.

Доев суп, я вернулся на кровать. Как ни странно, после еды захотелось спать. Ну или просто полежать.

— Это правильно, — сказал Мо Сянь. — Организм восстанавливает силы. Так что сейчас сон — лучшее лекарство. Ну и еда, конечно.

Когда я лёг, Матрёна принялась поправлять мне одеяло, демонстрируя свои прелести.

Она так заботливо и так долго подтыкала края, что у меня не осталось сомнений: моя служанка напрашивается на хорошую порку.

Вот только у меня совсем не было ни сил, ни желания, и я сказал:

— Можете идти. Если будет нужно, позову.

Я видел, что Матрёна не хочет уходить. Но мне на её желания сейчас было пофиг.

Когда за ней и за Мо Сянем закрылась дверь, я выдохнул и уставился в потолок.

У меня в голове всё перемешалось. И лесничество с охотучастком, и горячие точки, где я исполнял долг воина-интернационалиста, защищал, так сказать, интересы родины в других странах. Вертушки, бомбардировки, двухсотые… И тут же волколаки, лютые мертвецы, чёрные колдуны, волковские прихвостни, чужаки, обладающие магией.

Два таких разных мира были до невозможного похожи! Настолько похожи, что меня тошнило.

И тут под окном раздался шорох — как будто камушек об камушек ударил… Тихо так, едва слышно. Но мне этого хватило — мои рефлексы, вбитые в меня войной, тут же сработали.

Сердце неистово заколотилось. Я даже дышать перестал, вслушиваясь в тишину.

Но больше звуков не было.

Я попытался расслабиться. Даже напомнил себе про Кузьму, про то, как я его едва не грохнул! Но не фига! Настороженность не отпускала.

Причём, я прислушивался к звукам не только за окном, но и в коридоре.

Было тихо. Подозрительно тихо.

Я поднялся и на цыпочках подошёл к стене, на которой висела сабля.

После моей драки с чёрным колдуном саблю не унесли обратно в родительскую спальню, а повесили на стену в моей комнате. Хотя меч и ножи остались там, где висели — на своих местах. А вот саблю повесили у меня.

Не знаю, с чем это связано. Возможно, с тем, что, когда напал чёрный колдун, я схватил именно саблю.

Стараясь не производить лишних звуков, я снял со стены оружие и вытащил клинок из ножен.

В коридоре послышались осторожные шаги.

Я подошёл к двери и встал сбоку. Чтобы вошедший не сразу увидел меня, зато у меня было бы преимущество.