Третий не лишний? (СИ) - "Love Child aka Bese-ss-en" - Страница 50

– Я виноват во всем, что произошло, — шептал Макс ему в плечо. — Так виноват перед вами обоими… но я ничего не могу с собой поделать, так сильно люблю вас обоих… — Макс крепко прижал Ханно к себе, уткнулся в любимую лохматую макушку. — Ты ведь больше не злишься из-за Брайана?

Ханно ответил не сразу. У них как-то не было времени обсудить все перемены в жизни. Трудно было собраться с мыслями и еще труднее — облечь их в слова.

– Сначала я был в ярости и отчаянии. Учитывая, что переспать с ним мне захотелось уже во вторую неделю знакомства, это было просто жуткое состояние, — честно признался он наконец. — Но позже я понял, что Брайан неплохой. А когда мы гуляли по городу — что он мне очень нравится не только внешне, но и как личность. Так что не только ты теперь любишь двоих.

И, глядя в удивленное лицо Макса, добавил:

– Знаю, звучит дико. Но пока что прими это как данность. Я расскажу все в подробностях, когда буду готов, обещаю.

– Пока ты любишь его, не переставая любить меня, все в порядке.

Некоторое время они сидели рядом. Макс зарылся лицом во волосы Ханно, вдыхая родной, любимый и такой приятный запах. Прикосновения его рук, тесные объятия, негромкий голос постепенно отогнали прочь мрачные мысли. Но к сожалению, близость любимого вновь заставила Макса вспомнить о так и не заданном вопросе.

– Я все хотел спросить тебя… почему он? Почему не я? Почему с Брайаном у тебя вышло сразу? Я не злюсь и не обижаюсь, но почему?

Ханно шумно выдохнул. Если он решится рассказать, придётся начать с самого начала. С причины. А к этому он пока готов не был.

– Ну, во-первых, я стал умнее и не напился, — начал он с самого безобидного. — Во-вторых… — Ханно смотрел в сторону, на свой бокал, — Брайан… был очень терпелив, — голос становился все тише, а румянец ярче.

– Но мне ты говорил, что не можешь по-другому, — растерялся Макс. — Неужели ты не мог без выпивки только со мной?

– Нет! — Ханно отчаянно замотал головой. — Просто… он не торопился. Я не

знаю, сколько времени прошло, но… Это правда была очень долгая прелюдия, —

выпалил он, наконец посмотрев Максу в глаза. — В конце я сам чуть ли не

просил его об этом. И Брайан четко дал мне понять: нет никакой обязательной

программы. Если бы мне что-то не понравилось, мы бы прервались в любой момент. Я чувствовал себя в безопасности и не боялся.

– Я очень виноват перед тобой, милый, — Макс обнял его до хруста ребер, Ханно даже охнул, — но я так сильно хотел тебя, а еще слишком много выпил… Прости, я не хотел делать тебе больно. Но я рад, что ты смог довериться Брайану. Он всегда был куда более терпеливым любовником, чем я.

Макс с горечью вспомнил, что в последний раз он с Брайаном терпеливым уж точно не был. Слова Ханно насторожили его; но выяснять что-то сейчас было бы неправильно. Они оба взвинчены, нервничают — лучше подождать более подходящего момента. И стараться впредь быть более чутким.

– Боюсь, он может меня не простить, — Макс тяжело вздохнул. — Я был слишком жесток: так хотел тебя, что совсем забыл о нем. Да еще и ударил, наговорил всякого.

– Если мы оба все объясним, то сможем убедить.

Про себя Ханно порадовался, что до Фишера не дошло. Ему было бы очень тяжело признаваться в этом, почти невозможно.

– Но станет ли он нас слушать? — сокрушался Макс.

– Если понадобится, я запру нас троих в комнате и спрячу ключ, пока мы все не выясним, — заявил Ханно.

На следующий день оказалось, что не все проекты они могут отложить. Макс часами занимал телефон, разговаривая со своим агентом, но и тот не мог помочь. Договор есть договор. Ханно боролся с той же проблемой и также потерпел неудачу. Идея, бросить все и тут же лететь в Нью-Йорк, которой так загорелся Римельт, оказалась неосуществима.

Макс держался только ради Ханно. Когда стало ясно, что им обоим придется какое-то время работать, и вырваться из страны нет ни единой возможности, они были близки к нервному срыву. Звонили и писали на мобильный Брая, его агенту, через социальные сети. Но сообщения либо возвращались назад, либо оставались непрочитанными. Ханно уехал на съемки в Гамбург совершенно подавленным, и Макс искренне надеялся, что тот в состоянии сниматься.

Брайан не выходил на связь, от него не было ни слуху, ни духу. Как он, где его искать?

– Ты это видел?! - прокричал Ханно в телефон, когда они как-то созванивались в очередной раз. — Открой любой новостной портал, сейчас же!

Макс послушался и в следующую секунду ему пришлось подбирать челюсть с пола. Брайан Смит угодил в заголовки всех интернет-таблоидов, устроив шумную вечеринку в номере отеля, а затем разгромив его в лучших традициях Rolling Stones или Led Zeppelin. Фотографии разбегающихся полуодетых гостей и явно нетрезвого хозяина вечеринки прилагались. Ханно было заикнулся, что Брайан хотя бы не срывает съемки и никому не вредит — и через несколько дней того оштрафовали за езду в нетрезвом виде.

Эта заметка стала лишь первой в длинной череде. Шумные гулянки, реки спиртного и Брайан в окружении разных молодых людей, которые все как на подбор выглядели, будто работают в стриптизе или эскорте. Журналисты набросились на новый скандальчик, как стая голодных бродячих собак на кость, смакуя все подробности скандального поведения Смита.

Дальше —больше. Папарацци «радовали» Макса и Ханно новостями почти ежедневно. И далеко не все фотографии были приличными. Брайан и раньше был очень добр к своим поклонникам, теперь же интернет просто наводнили совместные фото. Селфи, объятия, поцелуи на камеру, и как вишенка на торте — крепко спящий полуобнаженный Брай, а рядом на селфи чье-то радостное лицо: «Меня трахнул Брайан Смит!!! 11! <3<3 Завидуйте, сучечки!».

– Я так больше не могу! — возмутился Макс в одну из редких встреч, когда он сам решил смотаться к Ханно в Гамбург. — Нужно лететь!

Ханно лишь разводил руками, с болью во взгляде.

– Я отложил все, что мог. Но съемки того сериала в Уругвае должны состояться. Я не могу подвести стольких людей. Не говоря уж о неустойке, — и виновато опустил голову.

Макс мог только обнять его и похлопать по плечу в знак утешения. Он сам, пожалуй, был готов наплевать и на хорошего друга-режиссера, и на интересную роль, и даже на обещание Лотти — сняться в детском фильме*, чтобы дочка, наконец, посмотрела кино с папой. Все прочие работы Макса пока что не подходили из-за ее возраста.

– Тогда сделаем так: я закончу съемки в Берлине, ты — в Монтевидео. Созвонимся и встретимся уже в Нью-Йорке.

***

Ноябрь в Нью-Йорке в этом году был похож на берлинский: такой же пронизывающий ветер и хлопья мокрого снега, без перерыва сыплющегося из свинцово-серых туч. Ханно поежился, выходя из теплого салона такси, и подтянул повыше шарф. Макс уже взбегал на высокое крыльцо, не застегнув кожаной куртки. Ветер развевал ее полы, шевелил слегка отросшие светлые волосы, играл с шарфом — Римельт игнорировал снегопад и холод.

Быстро достав заветный ключ, который Брай дал ему еще в том году, он взбежал по крыльцу брайнова таунхауса, но ключ ему не понадобился. Дверь была открыта почти настежь.

– Твою же мать! — Макс чуть не навернулся, наступив на пустую бутылку от вина и поехав на ней. Он с трудом удержал равновесие и в шоке уставился на окружающую обстановку.

Ханно появился у него из-за спины и присвистнул:

– Вот это я понимаю — погуляли…

В просторной комнате царил беспорядок, равного которому он не видел уже давно, а может, никогда. Пустые бутылки громоздились на всех горизонтальных поверхностях — полу, диванах и креслах, небольшом журнальном столике, даже вокруг телевизора на низкой тумбочке. По углам валялись прямоугольные коробки из-под пиццы и квадратные — из-под китайского фаст-фуда. В затхлом воздухе чувствовалась неприятная смесь запахов — сигаретного дыма, виски, какого-то ядреного одеколона, остатков уже испорченной еды. Через распахнутую дверь, ведущую в другую комнату, было видно, что вечеринка добралась и туда.