Третий не лишний? (СИ) - "Love Child aka Bese-ss-en" - Страница 31

Римельт знал, что их роман закончился накануне. Он не шпионил, просто так получилось. Но тут, на платформе вместе со всеми, Брайан и Мигель снова целовались. Брай вообще обнимал и целовал всех, кроме него.

Наверно, это было правильно со стороны Брайана — держать дистанцию. Параллельно с Мигелем он то и дело завязывал короткие романы с другими: ассистентами, каскадерами, техническим персоналом, и этим доводил Макса до белого каления.

Макс знал, что между ними ничего не может быть, что есть любимый Ханно, но поделать со своей ревностью ничего не мог.

Он не имел на это права, но все же… Один раз, всего один.

Макс подхватил Тину, покружил ее пару раз, и отпустив, заключил в объятия Таппенс, а затем Тоби. С каждым объятием он приближался все ближе к Брайану. Словно бы Макса передавали из одних объятий в другие, чтобы в конце концов вручить ему. Куда-то пропала злость и ревность, им овладела радость и эйфория. Хотелось обнять весь мир…

Когда они оказались друг напротив друга, сердце застучало сильнее, а шум толпы оглушил. Похоже, кто-то громко потребовал, чтобы они поцеловались тоже.

— Гори оно все огнем! — прокричал Макс, но Брайан не услышал его слов в многоголосом реве толпы.

Удивленный, несмелый взгляд в глаза, будто бы он надеялся на что-то, но сам этому не верил — так непохоже на Брайана. Макс провел пальцем по его губам, снимая воображаемую крошку. Седцебиение казалось таким громким, что заглушало рев толпы, когда Макс порывисто подался вперед, накрывая губы Брая своими. Его губы были именно такими, какими он представлял: сладкие, терпкие, ласковые, они охотно уступили под его напором, раскрываясь, пуская внутрь жаркого и желанного рта. Макс застонал и вцепился в Брая мертвой хваткой, будто не собирался отпускать, а в мыслях билась только одно: «Мой. Только мой».

Дальнейшее вспоминалось с трудом, на уровне ощущений: громкая музыка на вечеринке после прайда, дружеские объятия с остальным кастом, ослепляющие вспышки камер, вкус мохито. И вкус его губ, вновь и вновь.

Они постоянно встречались взглядами, даже если были далеко друг от друга. Использовали любую возможность коснуться один другого — учитывая концепт «Восьмого чувства», с этим не было никаких проблем. Макс был словно одержимый. Он видел перед собой только Брайана, слышал только его голос.

В памяти будто образовались провалы — от одного поцелуя до следующего. Только что они вместе выпили мохито, а вот уже целуются в лифте, и Макс прижимает Брайана к зеркальной стене. Как они из лифта дошли до его номера, ни один из них потом не мог объяснить.

Максу полностью сорвало тормоза, как не срывало даже в шестнадцать. Помнится, они ввалились в номер Брайана, натыкаясь на мебель и стены, срывали друг с друга одежду, и в процессе упали вместе на кровать.

Макс подмял Брайана под себя, рывком перевернул на живот. Очнулся он только потому, что молния на джинсах слегка заела. Дернув за нее пару раз, Макс замешкался на несколько секунд и замер, ожидая, что сейчас его пошлют.

Фантазируя о Брайане, он чего себе только не представлял. Но и предположить не мог, что в реальности тот позволит себя трахнуть. Это как-то совсем не вязалось ни с его характером, ни со внешностью.

— В чем дело? — Брай притянул его к себе, впиваясь в губы, и заерзал, избавляясь от трусов.

Взгляд потемневших от возбуждения глаз скрестился с растерянным взглядом Макса, затем лицо Брайана прояснилось, будто он что-то понял:

— Все нужное тут, — и, протянув руку к прикроватной тумбочке, вслепую нашарил ее содержимое и бросил перед ними. — Надеюсь, презервативов хватит.

Макса снова притянули ближе, так, что он прижался грудью к спине Брайана. Смит недвусмысленно потерся о него, вызывая стон нетерпения и легкой боли, и вложил в руку Римельта небольшой тюбик.

— Ты хочешь…?

— Наоборот я тоже хочу, но потом. Макс… я и так ждал слишком долго… не заставляй меня ждать еще дольше…

Слова кончились, даже нецензурные. Мысли пропали, остались лишь ощущения. Сладость поцелуев, твердость напрягшихся мышц под ладонями, жаркое сбившееся дыхание. И горячее тесное тело, с удовольствием покоряющееся ему.

Он уже и забыл, каково это: не только когда берут тебя, но и когда ты берешь кого-то. Давно забытая узость и жар чужого тела свели с ума. Было безумно хорошо, Макс почти растворился в этом ощущении иной близости.

Кто бы мог подумать, что сильный, высокий Брайан захочет отдаться ему? Что будет просить, стонать и двигаться навстречу? Макс не мог перестать изумляться, наколько податливым и нежным тот оказался. С виду и не скажешь.

Ханно тоже был очень внимательным, терпеливым и ласковым любовником. Но с ним все было иначе. Они оказались практически первыми друг у друга, и обоим пришлось многому научится, преодолеть собственные заблуждения, предубеждения и табу. Можно сказать, у них хорошо получилось. Кроме одной-единственной вещи. То ли у Ханно был какой-то пунктик, то ли это было просто упрямство? Что бы это ни было, после первой неудачной попытки меняться он больше не хотел. А после нескольких других отказывался категорически. Да Макс и сам не хотел давить на него, видя, как Ханно хмурится и кусает губы. Не должен секс быть радостью для одного и мучением для другого, это Макс знал твердо.

А свои порывы решил просто подавлять. Хотя ему и непросто приходилось. Макс никогда не желал только лишь подчиняться, он и сам хотел подчинять. Вернее, с Ханно ему хотелось всего - но тот поставил свое условие.

— Все хорошо? Я не хотел быть грубым, просто хотел тебя слишком долго… — прошептал он Брайану на ухо, когда снова смог говорить.

— Ты и не был, — смешок, вокруг сомкнулись объятия. — Лишь немного поторопился. Но мне так нравится. Ты невероятный…

— Перерыв окончен! — донеслось, как из другого мира.

Макс скомкал пустой стаканчик из-под кофе и швырнул его в мусорку. С танцем было закончено, на сегодня остались только его крупные планы. Пожалуй, будет довольно просто изобразить грусть и задумчивость, настигшие героя, когда дорожное приключение обернулось поисками себя и смысла жизни. Притворяться почти не придеться. После каждого телефонного звонка Макс терзался сомнениями.

Неестественная бодрость Ханно и странная отчужденность Брайана беспокоили. Что там на самом деле происходит? Оба резко меняли тему или переводили разговор в шутку. Вернуться бы поскорее!

***

Поздним вечером, после очередного разговора, его подозрения окрепли. Оба, Брай и Ханно, что-то недоговаривали.

Макс вновь погрузился в воспоминания. После прайда они с Брайаном виделись так часто, как могли.

— Ты слышал, у нас образуется почти трехнедельный перерыв из-за каких-то юридических заморочек? — обратился к нему Брайан, стоило прозвучать «Снято!». — Я хочу этим воспользоваться и наведаться домой.

— В Даллас?

— Да Боже упаси, — у него вырвался смешок, — в Нью-Йорк, конечно. Если ты ничем не занят, — Брайан посмотрел Максу в глаза, — я приглашаю тебя в гости.

Римельт как сейчас помнил ту радость, отравленную чувством вины. Ведь Ханно он ничего об этом не сказал. Так и врал по телефону, что безумно устает на съемках.

В Нью-Йорке Макс жил у Брайана. Удивительно, но он быстро освоился в большой, с несколькими спальнями квартире в Гарлеме. Не возникло ни одного неловкого момента, связанного с бытом. Разве что, обе собаки Брая поначалу Макса невзлюбили. В первый же день одна порвала любимые джинсы, а вторая надула в кроссовки. Но со временем Пипа и Лулу (он так и не научился их различать) сменили гнев на милость. Регулярное вручение вкусняшек немало этому способствовало.

Чем больше Макс узнавал Брайана, тем сильнее тот его завораживал. На первый взгляд, Смит производил впечатление уверенного в себе, раскрепощенного, сексуального красавца. Но и только. Словно бы, сексуальность являлась его главной чертой, затмевающей все остальные. Именно ее он демонстрировал и близким, и случайным знакомым. Но живя вместе, видишь больше. От Макса не укрылась ни любовь к животным, ни к театру.