Обретение ада - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 32

• Предыдущая
• 32/66
• Следующая

Нужно было представить себе всю эту смесь неустроенности, неуверенности в завтрашнем дне, уже начавшую галопировать инфляцию, девальвацию рубля, введение повсеместно карточек на основные продукты питания, национальное брожение в республиках Прибалтики, победу антикоммунистических сил в Грузии и Армении, чтобы понять, как трудно и одновременно как легко было в этот день работать майору Евсееву и всей приехавшей с ним команде.

В этот вечер он наконец подготовил все необходимые документы, чтобы вылететь завтра утром. Возвращаясь в гостиницу, где он оставался со своей группой, Евсеев не забыл заказать на завтра самолет и предупредить охрану об особом режиме транспортировки груза к самолету. И лишь после этого, поймав такси, поехал в гостиницу, чтобы принять душ и отоспаться. Сегодняшний день он смело мог занести в свой актив. Получив ключи у дежурного, он поднялся по лестнице наверх и прошел к своему номеру, находившемуся на втором этаже. Открыл ключом дверь и увидел сидевшего в его комнате полковника Волкова из военной контрразведки, которого он слишком хорошо знал.

– Что случилось? – испуганно спросил Евсеев.

– Закрой дверь, – поморщился полковник, и Евсеев быстро запер за собой дверь.

– Иди сюда, – позвал полковник.

Евсеев подошел к нему бледный от ужаса.

– Боишься, сука! – сказал довольным голосом полковник. – Это правильно, что боишься. Всех нас в такое дерьмо посадил.

– Я только выполнял приказ генерала Матвеева, – Евсееву вдруг показалось, что полковник прилетел сюда, чтобы убрать слишком много знающего майора. А Волков, видя состояние стоявшего перед ним человека, не только не успокаивал его, но, наоборот, всем своим видом словно подтверждал его худшие опасения.

– Ты мне генералом не прикрывайся, – с явной угрозой в голосе произнес Волков. – Кто у тебя в охране завтра полетит? Сколько человек?

– Восемь. Старший – капитан Медведев.

– Значит, будет девять. Я тоже полечу с вами.

– Не могу, товарищ полковник, – взмолился Евсеев, – состав давно определен. Слишком ценный груз. Ни для кого не сделают исключения. Даже для вас.

– Ты мне зубы не заговаривай. Я должен лететь с вами, – многозначительно сказал Волков, – а то ведь знаешь, я могу и вместо тебя полететь.

– Что вы говорите? – испугался Евсеев. – Но как это возможно? Там же будет проверка. Люди Медведева знают моих сотрудников в лицо. У меня пять и у Медведева восемь. Тринадцать человек. Вот и все. В самолет, кроме пилотов, пустят только тринадцать человек.

– Кто пустит?

– Там должны быть представители вашего ведомства.

– С ними я договорюсь.

– Тогда нужно разрешение либо генерала Матвеева, либо самого командующего. Поймите, товарищ полковник, я просто не имею права.

– Ты дурака не валяй! – с явной угрозой в голосе сказал полковник. – Меня местная контрразведка останавливать не будет. А под каким соусом меня в самолет посадить – это ты должен решать, а не я.

– Но это невозможно, – снова простонал Евсеев, – просто невозможно. У нас четкий список, всего тринадцать фамилий. Нас будут считать при посадке по головам, как ящики с деньгами.

– Тринадцать – несчастливое число, майор, – ухмыльнулся Волков, и в этот момент в дверь постучали.

Полковник вопросительно взглянул на явно испугавшегося Евсеева.

– Кого-нибудь ждешь?

– Нет, никого. Никто не знает, в каком я номере. Это наверняка кто-нибудь из моей группы. Я сейчас открою.

– Подожди, – Волков встал, подошел к двери, прислушался. Затем знаками показал, что идет в ванную комнату и, пройдя туда, затворил дверь. Евсеев лишь после этого заставил себя подойти к дверям.

– Кто там?

– Это я, – услышал он знакомый голос и, облегченно вздохнув, открыл. На пороге его номера стоял капитан Марис Янчорас.

– В чем дело, Марис? – удивился Евсеев. – Почему так поздно?

– Поговорить нужно, – коротко сказал литовец. Он говорил по-русски почти без акцента.

– Утром поговорим, – хотел закрыть дверь Евсеев, но капитан неожиданно подставил ногу.

– Сейчас.

– Поздно уже, – разозлился Евсеев, – я устал, спать хочу.

– Я быстро уйду, – почти миролюбиво попросил Янчорас, и майор, с трудом скрывая недовольство, открыл дверь.

– Заходи, только быстро.

Они прошли в комнату.

– Ты кого-то ждешь? – спросил капитан.

– С чего ты взял?

– Просто спрашиваю. Мне нужно тебе задать два вопроса.

– Задавай и быстрее уходи, – злился Евсеев, представлявший, как бесится в ванной комнате полковник.

– Ты привез в Москву суммы гораздо больше тех, о которых мы договаривались, – сказал Янчорас, – я видел сегодня, как ты звонил в Баку и Тбилиси.

– Ну и что? Размещал там остатки денег, – пожал плечами Евсеев, – ты ведь знаешь, что у нас лежало гораздо больше денег, чем было по реальной кассе.

– Я не про это, – терпеливо сказал Янчорас, – твои суммы были намного больше тех, о которых ты мне говорил.

– Завтра проверим, – кивнул Евсеев, – завтра все проверим и тогда поговорим.

– Нет, – упрямо сказал Янчорас, демонстрируя поразительно тупую стойкость, – нужно решить сейчас.

– Поздно уже, – закричал Евсеев.

– Мы привезли сюда много денег, – сказал Янчорас, – очень много. И, по моим расчетам, ты оставляешь здесь несколько десятков миллионов.

– Марис, – сдерживаясь, попросил Евсеев, – завтра поговорим, мне сейчас нужно выспаться.

– Кому пойдут эти деньги? От кого они к нам пришли? – задал наконец свои вопросы капитан.

– Только эти два вопроса тебя интересуют и больше ничего? – спросил Евсеев.

– Это первый вопрос, – чудовищно спокойным тоном сказал Марис, – но у меня есть и второй.

– Задавай вопрос и убирайся! – заорал Евсеев.

– Какая будет моя доля? – спросил Янчорас.

– Ах ты, сукин сын, – разозлился майор, – твоя доля! Твоя доля сидеть и помалкивать в тряпочку. Мы и так платим тебе достаточно. Ты на свою капитанскую зарплату «Мерседес» купил и к брату в Клайпеду отправил. Еще говоришь «моя доля». Убирайся!

На литовца не действовала эта риторика. Он спокойно выслушал все крики майора и затем достал из кармана сложенную бумажку.

– Здесь написано, кому и сколько ты должен заплатить за якобы уничтоженные ими деньги. Ты вчера порвал и выбросил этот листок, а я его поднял и склеил. Узнаешь?

– Шантажист проклятый. Отдай бумагу! – кинулся к нему Евсеев, но литовец убрал бумагу в карман.

– Мы должны договориться, – сказал он.

– Вон отсюда! – окончательно рассвирепел Евсеев. – Он меня еще шантажировать вздумал. Ты когда иномарки покупал на мои деньги, думал бы о своей «доле»! Тогда ты был готов на все. Отдай бумагу и убирайся.

– Ты подумай, о чем я сказал. Здесь все написано. Пять процентов мои.

– Дурак, – прошипел майор, – пять процентов. Такие деньги даже министр обороны не получит. А ты дешевка, я тебя держал своим заместителем. – И, уже не сдерживаясь, он бросился к капитану, чтобы отнять бумагу. Тот довольно легко отбросил приземистого Евсеева от себя. С диким криком Евсеев рухнул на пол.

– Ах ты, гнида, – морщился он от удара своего заместителя, – все равно ни копейки не получишь.

– Тогда я отправлю твою бумагу в КГБ, – холодно сказал Янчорас и повернулся, чтобы выйти из номера. Потом посмотрел на своего начальника и мягко сказал:

– Ты бы лучше поделился. Такие деньги одному впрок не пойдут.

– Иди ты к черту! – потер ушибленное плечо Евсеев. Янчорас пожал плечами, развернулся, чтобы уйти, и получил сильный удар в лицо. Только мгновенная реакция спортсмена-волейболиста позволила ему несколько ослабить удар, уходя от прямого столкновения. В следующую секунду он отбил еще один удар Волкова и сам нанес сильный удар по лицу полковника, который зашатался. Не давая ему опомниться, капитан нанес еще два удара и, оттолкнув от себя шатающегося полковника, успел сделать несколько шагов по направлению к дверям, когда вдруг в руках у Волкова появился пистолет с надетым на него глушителем.

• Предыдущая
• 32/66
• Следующая