Обретение ада - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 14
- Предыдущая
- 14/66
- Следующая
Именно Леонов понял, как можно использовать победу молодых революционеров. Именно он близко сошелся с братьями Кастро, став их негласным советником. И именно с его подачи Фидель Кастро начал все увереннее говорить о социалистических ценностях и окончательно перешел на сторону Советского Союза. Теперь руководитель аналитического управления генерал Леонов сидел за столом и смотрел на лежавший перед ним чистый лист бумаги. И, наконец, рядом с Дроздовым сидел третий офицер, имя которого никогда не произносилось даже в присутствии коллег. Для всех он был просто полковник Сапин. Под этой фамилией в КГБ работал руководитель специальной группы инспекторов Комитета государственной безопасности Георгий Александрович Костава. И если про Дроздова и Леонова еще кое-что можно было узнать или услышать, и если про самого генерала Шебаршина было известно даже, что свое боевое крещение он проходил в соседнем Иране, то про Коставу не было известно никому и ничего. Просто потому, что формально такого человека не существовало вообще. Вместо него в органах КГБ работал полковник Григорий Сапин.
Теперь, слушая задание, Костава хмурился. Ему не нравилась сама установка на вызов Юджина в Германию и его использование в качестве проверяющего в сложной операции, связанной с гибелью Валентинова. Как опытный профессионал, он понимал продуманность шагов аналитиков и управления по работе с нелегалами для поэтапного возвращения Юджина. Нужно было не просто вернуть агента в Москву, но и разместить с максимальной выгодой его капиталы за рубежом. Но сама мысль, что агент, проработавший столько лет за кордоном и теперь находящийся на грани провала, должен принять участие еще в одной операции, беспокоила его более всего.
Шебаршин закончил рассказывать и взглянул на полковника. Формально Сапин был единственным офицером из присутствующих, который не подчинялся даже начальнику ПГУ. Он непосредственно подчинялся председателю КГБ, выполняя его наиболее сложные и деликатные поручения. Кроме того, ни для кого не было секретом, что инспектора КГБ часто выполняли специальные задания, связанные с проверкой деятельности высокопоставленных сотрудников аппарата КГБ. Это были своего рода внутренние надзиратели в разведке и контрразведке. Об их деятельности часто вообще не было известно ничего, настолько секретной и закрытой была их форма работы.
После информации начальника ПГУ в кабинете наступило молчание. Сапин обдумывал сказанное, а другие генералы, уже знавшие о подготовке к операции, молча смотрели на него.
– Я вас понял, – сказал полковник начальнику ПГУ, – вы хотите снова использовать своего агента. Может, это и правильно. Если даже его подозревают американцы, вы ничем не рискуете.
– Да, – сказал Шебаршин, – по нашим расчетам, он должен прилететь в Германию через несколько дней. Мы уже послали ему приказ перебираться в Берлин. Там он и встретится с людьми Валентинова. Мы должны точно установить, кто из них выдал маршрут убитого резидента.
– Сколько человек знали о поездке Валентинова в Прагу? – спросил Сапин.
– Здесь, в аппарате, несколько человек. И трое в Германии, – ответил Дроздов, – мы сумели все проверить. Валентинов был хорошим специалистом. Но так нелепо погиб...
– Может, это простое ограбление? – предположил Сапин.
– Мы отрабатывали и эту версию, – сказал Леонов, – но не получается. Убийцы даже не забрали машину, хотя ключи были в кармане убитого. Да и деньги не взяли, даже не став маскироваться. Видимо, искали нечто более важное. Мы считаем, что это документы Валентинова, которые он должен был везти в Софию. И о них тоже не могли знать чужие.
– Вот их имена, – сказал Шебаршин, взглянув на лежавший перед ним листок. Он хотел прочитать имена, но почему-то не стал этого делать. И хотя он абсолютно доверял обоим своим генералам – Леонову и Дроздову, тем не менее молча передал список с именами Сапину. Тот развернул листок. На нем были написаны три фамилии: Софи Хабер, Ральф Циге и Яков Горский.
Полковник закрыл листок и вернул его Шебаршину, постаравшись запомнить все три фамилии.
– Только они?
– Да.
– Когда произошло убийство?
– Восьмого января.
– Уже тринадцать дней! – удивился Сапин. – И вы ничего не смогли обнаружить?
– Практически нет.
Сапин ничего не сказал.
– Я понимаю ваше молчание, – вмешался Дроздов, – но мои люди на месте пытаются решить эту проблему. Пока, к сожалению, нам нечем похвастаться.
– Прибавьте к этому конфликт на Ближнем Востоке, – заметил Леонов, – у американцев это сейчас самое больное место. Хотя, нужно отдать им должное, они прекрасно подготовились, и, видимо, разгром армии иракцев произойдет в ближайшие дни. Слишком велико неравенство в технике и компьютерном обеспечении.
– А пока Саддам Хусейн посылает ракеты в сторону Израиля, – заметил Шебаршин, – я не думаю, что американцам так легко удастся убрать Саддама Хусейна из Ирака. Он там настоящий национальный герой. На Востоке свои порядки и свои тонкости, которых часто не понимают люди с европейским складом мышления. Даже проиграв войну, Саддам будет героем, сражавшимся против армады западных завоевателей.
Никто не стал возражать. Все знали, что у начальника ПГУ был большой опыт работы в восточных странах.
– Вернемся к Юджину, – предложил Шебаршин. – Мы отзываем его в Берлин и поручаем начать перевод своих денег в немецкие и швейцарские банки на счета, которые мы укажем. Судя по нашим данным, Валентинов вышел на крупные сделки по поставкам оружия и боеприпасов. Ральф Циге очень ему помогал. Он банковский служащий. И весь вопрос был в том, кто и зачем торгует оружием в нашей Восточной зоне. У Валентинова было подозрение, что это делают в том числе и некоторые наши генералы. При последней встрече он признался, что у него есть документы, рисующие, как он выразился, «неприглядную картину». Значит, Юджин, обладающий свободными средствами, может оказаться очень удобным кредитором и покупателем.
– А если это все-таки игра американской или западногерманской разведки? – предположил Сапин.
– В таком случае мы все равно ничего не теряем, – ответил Шебаршин. – Они и без нас возьмут под контроль все счета Юджина. Но мы будем наконец знать, кто и зачем убрал нашего резидента.
– Для этого нужно сначала знать, кто из троих помощников нашего резидента сдал его, – напомнил Дроздов.
– Конечно, – согласился начальник ПГУ, – поэтому мы и решили подключить вас, полковник Сапин.
– Когда мне нужно выезжать?
– Чем быстрее, тем лучше. Учтите, что американцы уже прислали своих людей в Болгарию, пытаясь установить, кто был послан к ним в страну – наш нелегал, выдающий себя за их бывшего гражданина, или завербованный нами болгарский гражданин турецкого происхождения. Раз они стали это выяснять, значит, положение Юджина не просто сложное. Оно очень опасное. И мы отзываем его в Берлин. Вам нужно не просто помочь в решении этой задачи, но, по возможности, обеспечить безопасность.
– Интересная задача, – словно размышляя, произнес Сапин. – С одной стороны, американцы, идущие по пятам за нашим агентом. С другой – убитый резидент и предатель среди его помощников, на которых должен выйти наш агент. Вы думаете, он справится? Пройти между Сциллой и Харибдой удавалось немногим. Почему вы назвали свою операцию «Троя»? По-моему, лучше было бы «Возвращение Одиссея». Как-то даже поэтичнее. Судя по всему, Юджину придется посложнее, чем Одиссею.
– Мы это понимаем, – согласился Дроздов, – я помню, в какое трудное положение он попал шесть лет назад, когда предательство Гордиевского в Англии стало для нас очевидным. Американцы тогда даже арестовали Юджина. Нам пришлось пойти на беспрецедентные меры, чтобы его освободить. Мы сдали американцам нескольких наших действительных агентов, разрешили побег на Запад Гордиевского, устроили ложный переход на другую сторону Юрченко. И все было сделано ради Юджина. Тогда ему удалось выкрутиться. Я думаю, он сумеет решить все задачи, я верю в этого парня.
- Предыдущая
- 14/66
- Следующая
