Барнар - мир на костях (СИ) - "Angor" - Страница 37

С противоположного берега из бойниц Килна полетели каменные и стальные снаряды. Но, как и предполагалось, они били по одному месту. Поэтому особого дискомфорта не составляли. Однако их всë же могли перебазировать. И тогда от непредвиденной смены мест пушек кто-то вполне мог погибнуть.

Форт взяли. И из смешанной армии даже никто не пострадал. В башне было всего лишь двадцать орков. Убили почти всех, оставив только двоих на всякий случай для допроса. Вдруг из них удастся выудить слабые места Килна.

— Пусть один отряд лучников займёт позиции в захваченном форте! — скомандовал Исмаил.

— Да. Хорошая идея, — кивнул Розгальд. — Будут прикрывать нас с высоты. Он повернулся к войску. — Катите котов ко рву и начинайте через них устилать фашины на воду! И готовьтесь переправлять деревянные башни сразу, как путь будет сделан!

Пехотинцы приступили к выполнению приказа. Град стрел сыпался на них и клевал, словно стая обезумевших диких птиц. Но у передвижного кота была крыша. Орки были в бешенстве. В дело пошли горящие стрелы, чтобы сжечь неприятельские передвижные устройства. Но крыши сооружений были покрыты также сырыми шкурами животных. И огонь не мог воспламенить конструкцию.

Связанные пучки веток, доски и брëвна были вымочены в воде со всех сторон и дружно устилали собой весь ров. Задача котов была полностью выполнена.

Король Дормана подхватил одной рукой свой щит, а вторую вдел в темляк, подвязанный к мечу, чтобы тот в случае чего не выпал из руки.

— Пора!!! — прокричал он. — Об этом дне труверы вечно будут петь песни, дабы чтить память тех, кто сражался за жизни всех рас и народов. То, что мы делаем, навсегда войдëт в историю! Ибо если не мы, то будущего и вовсе не будет! В атаку!!!

Исмаил снял с пояса два своих гладиуса и ринулся вместе с Розгальдом прямиком на деревянную башню, въезжающую на шаткий настил.

Бомарды в щепки разбивали ограждающие палисады, чтобы передвижные башни могли подступить непосредственно к самим стенам Килна и перекинуть на них мосты. Гарнизон крепости начал переносить свои пушки, чтобы сбить башни. Сотни дорманцев, попадающих под такой обстрел, погибали. Их тела превращались в решето от деревянных осколков. Те же башни, на которые не хватало шкур, поджигались и воины в них сгорали заживо, или охваченные пламенем, выбрасывались с высоты вниз, проламывая себе черепа.

Земля нагревалась от смертей. Она с жадностью впитывала последние капли жизни. Словно люди были её урожаем. Она долго давала им пищу. И вот пришло время собирать свои плоды.

Розгальд и Исмаил слышали крики своих гибнущих воинов, и по их лицам было заметно, как каждое сражение сильно влияет на них. Им приходилось вдвойне хуже, чем всем остальным. Потому что это были их подданные, которые вверили им свои жизни. Скольких мертвецов им за всë правление приходилось привозить домой? Сколько женских слëз им приходилось видеть, когда те узнавали гибель родных? Казалось бы, что сердца их должны стать жëсткими, чтобы справляться с такими вещами. Но только не у них. Розгальд и Исмаил были сильно похожи в одном: они ценили свои народы и уважали подданных. Они правили во имя населения, а не во имя своей прихоти и жажды богатства. Никто бы никогда не посмел им сказать, что кто-то из них забывает вскоре после битвы о павших воинах. Потому что это было не так. К каждому из них по сей день приходят призраки мертвецов, которые были с ними когда-то при самых первых сражениях. И это добрые призраки. Им нечего сказать плохого о своих правителях. Они лишь приходят, чтобы пожать им руку.

Но, увы… У приведений нечего не выходит. И они, улыбнувшись, уходят из сонных чертогов. А Розгальду и Исмаилу каждый день приходится жить битвой. Либо в реальности, либо в воспоминаниях. Более слабых людей бы это сломало. Но только не их. Они живут в вечной скорби, однако не забывают и о живых.

— Направляйте к угловым башням! — раздавался громовой глас Исмаила. — Это самые уязвимые места всех крепостей! Они плохо продаются обстрелу с куртин.

— Да. Но что, если они перетащат туда пушки? — король закусил нижнюю губу. — Надо успеть! Парни, поднажали! — он крутил передвижной ворот вместе со всеми.

— Должны успеть! Бомбардам же нужно дать время, чтобы остыть.

Арбалетчики и лучники смешанной армии вели обстрел орков на стенах, прикрывая своих людей. Тёмно-синие волосатые тела, словно неуклюжие камни, валились вниз.

Военачальник орков в шипастом кованом шлеме потерял всякое терпение.

— Установите рибодекины на главных башнях и немедленно начните обстрел ублюдков! — он отдал приказ своим подчинëнным.

Огромные арбалеты въехали на колёсах по пандусам вверх и заняли свои места. Полуметровые дротики убивали насмерть по несколько дорманцев и вампиров за один раз. Щиты арбалетчикам не помогали против больших орчьих арбалетов. Ряды легионов начали сильно редеть. Люди на каждом метре земли бились в предсмертных конвульсиях. Кто-то полз с раздробленной ногой от снарядов, прилетевших со стороны Килна. У кого-то из рта лилась кровь, а в груди насквозь торчал огромный острый кол, нанизавший на себя ошмётки органов. Скоро не останется места, куда можно будет ступить и не услышать хруст от раскрошенных черепов.

— Приготовиться! — из-под шлема Розгальда уже хлестал пот. Он резко перерубил канат, удерживающий перекидной мост. — За мной!

Король первым рванул по трясущемуся мосту на стену крепости. Там его встретили двое орков с мечами. Король занёс клинок кверху, делая обманный выпад на одного из них. А сам в то же мгновение, прикрываясь щитом от него, быстро развернулся и пронзил живот второму.

Дорманцы и вампиры пробрались в Килн в нескольких местах. Но врагов было так много, что в любой момент воинов бы просто-напросто отбросили.

Горы трупов наслаивались друг на друга в узких коридорах и на лестницах. Все в спешке запинались и летели кубарем, попадая под острые удары противника.

Розгальд бился против орчьего гарнизона вместе с небольшим отрядом и с князем на верхней платформе. Между орками не пролетела бы и мошка, потому что их была целая тьма. Головы с жёлтыми клыками летели с плеч. Приходилось постоянно вытирать глаза от крови, чтобы хоть что-то видеть. Шлем у короля на голове накалялся от напряжения.

Не уставал только Исмаил и его вампиры. Ведь их сердца и так давно не бились. Князь передвигался, словно вспышка молнии. Никогда не ожидаешь, где он будет и как ударит. Его гладиусы сияли сквозь тёмную кровь. Он вспарывал на ходу ими горло у врагов и потрошил им кишки.

От кучи валяющихся разодранных органов исходил тошнотворный запах, который сливался с запахом потных подмышек. Никому не хотелось дышать. Но это было не самым худшим. Орки почему-то резко отступили назад, скрывшись за переходом. Розгальд сначала обрадовался, что можно передохнуть хотя бы минуту и отдышаться. Но затем испугался, когда понял, что это может значить.

— Всем назад! Назад!

Воины в недоумении смотрели на него. Их тела были разгорячены от битвы и жаждали продолжать. Они решили, что орки их испугались. Но вопль короля вверг их в шок. Из-за этого все не сразу начали исполнять указ, а встали в ступор.

— Я сказал, отступаем!! — Розгальд громко взревел.

Но было уже поздно. Куча мешков с серой и с зажженной в них куделью полетела на них через потайные непробиваемые двери, которые сразу затем закрылись. И путь назад тоже был отрезан. Их загнали в ловушку. В которой ядовитый дым заволакивал всё. Дорманцев рвало. Раздавался громкий кашель. Глаза почти разъедало. Люди начали биться о стены, пытаясь выбраться. Короля затаптывали собственные воины. И эту панику и ужас невозможно было остановить.

*Восточный Манкольм. Крепость Торн*

Даррен с бледным лицом взирал на крепость. Её сила и превосходство делали его таким маленьким в его же собственных глазах. Словно он букашка, пытающаяся уничтожить слона.

Кастелян Торна внимательно сощурил свои чëрные глаза. Его волосатые тëмно-синие руки опирались на каменную кладку. Клыки торчали из нижней челюсти и доходили чуть не до изуродованного шрамами остатка носа.