Барнар - мир на костях (СИ) - "Angor" - Страница 27

Все пустились в путь галопом. Даже осëл поэта поскакал во весь опор, нисколько не вредничая.

Так они и мчались весь день, лишь иногда переводя скакунов на шаг, чтобы не загнать их. Перекусывать тоже приходилось в седле, поэтому практически у всех болели животы.

Они пересекли уже несколько миль. На пути мало кто встречался: несколько пеших пилигримов, с которыми они поделились едой, да посыльная карета с двумя стражниками.

День близился к концу. Кровавый закат заволок горизонт. Мошкара кружила над головами. Впереди виднелись сторожевые башни.

— Это граница домена Лишнера, — раздался зычный голос Конрада. — Перед нами его столица. Я частенько здесь раньше брал заказы. Предлагаю проехать напрямую. Скорость — наше главное оружие. И не вижу смысла разделяться сейчас на пары, ведь это затянет продвижение. Если что, то любопытным зевакам просто скажем, что мы королевский патруль.

Уставший Иорик не особо его слушал. Он, как истинный поэт, впитывал в себя по большей части лишь зрелище.

— Какой жуткий закат. Так и вспоминаются строки Мериольвиуса Парионвильского из его предсмертного сборника, — приготовился цитировать он.

— "В закате том я кровь узрел,

Что вновь напоит землю.

И не останется уж больше стрел,

Которыми стреляют с целью.

Нас всех захватит вихрь убийств,

Поэтому, оставив всё, я прочь бежал.

Я лишь искал покоя и молитв,

Но вы нашли меня, в руках держа кинжал.

И ваши черепа лежат сейчас с моим под елью.

Ну почему никто не разгадал тогда:

Что страх повенчан был со смертью…"

— Хорошие строки, — прокашлялся Конрад.

— Я вот вообще не понял о чëм они, — опëрся у луку седла обеими руками Грегори. — А ты что в них увидел, дружище?

— Каждый в произведении видит что-то своë, поэтому не вижу смысла объяснять. Всë равно мало кто поймёт, — отмахнулся наëмник.

— Ого, Конрад, не знала, что ты интересуешься литературой, — удивилась Амелия, уставив на него свои зелёные печальные глаза.

— Я много времени, бывает, проводил в библиотеках, расположенных при замках или при храмах. Ведь хорошему наёмнику иногда требуются знания о том, на кого он ведёт охоту, — покрывшись румянцем, ответил тот.

Они уже приближались к постовой страже.

— Слушай, Иорик, а ты вообще откуда умеешь читать? Ты же из крестьянской семьи, а они ходят на учёбу крайне редко, — обернулся Грегори к плетущемуся позади поэту.

— И к чему это клише? Неважно, кем ты родился, важно, кем ты решил стать, — Бэбкок гордо задрал голову вверх. — Я ходил в классы крестьянской школы, где обучился азбуке. Правда, отец часто устраивал мне за это взбучку. Он хотел, чтобы я с малого возраста уже работал в поле. Меня произвели на свет как рабочую силу, а никак человека. Из-за частых побоев, конечно, пришлось потом забросить свой класс. Я тайно по вечерам бегал к местному хранителю храма. Тот был добр душой и помог мне развить мой навык чтения. Собственно говоря, он же мне и давал множество книг, в которых я знакомился с великими писателями нашего и прошлого веков.

— Важно не то, кем ты хочешь стать, а то, кем ты стал, — подметил Грегори.

— Чтобы стать кем-то по-настоящему, нужно прожить тысячи жизней, — парировал Иорик. — Ведь став кем-то, ты должен удерживать этот статус, а значит постоянно совершенствоваться. Следовательно, двигаться дальше. Значит уже не быть кем-то, а стремиться стать ещё лучше. Выходит, что к нашей жизни применим лишь закон хотения, а не самого исполнения.

— Слушай, у меня что-то голова разболелась от твоих слов, — презрительно фыркнул Грегори.

Они уже подъехали к воротам. Амелия приготовилась доставать королевскую печать, чтобы их без проблем пропустили, но, как оказалось, она им не потребовалась.

— Вы ведь тот самый наëмник, — выхаркался на землю стражник. — Конрад — карающий меч. Давно вас не было в наших краях, — он покосился на остальных. — А эти тоже с вами?

— Да, — сухо ответил Конрад.

— Тогда пусть без проблем проезжают. Кстати, работа для вас уже здесь явно есть. Наш противный бальи точно не упустит шанса.

— Я здесь проездом и задерживаться не собираюсь и на час. А что с прежним руководителем Сидериком Вивианом?

— Он помер уже как лет шесть назад. И место бальи занял высокомерный Лютеций Гарион. По указам короля, бальи не имеет права принимать подарки, дабы блюсти в глазах закона непредвзятость и честность. А Лютеций берёт их направо и налево. Так ещё и подкупает остальных, чтобы на него не отправили жалобу в регентский совет.

— Что ж, Сидерик себе такого не позволял. Он правил от имени его величества жëстко, но справедливо. А вам бы я посоветовал написать в Остбон, чтобы палата общин нагрянула сюда с проверкой.

— Истину глаголите, Конрад. У Лютеция кто-то похитил жену и сына прямо из внутреннего сада. Стражников нашли с вырванными кадыками. Так тот, не жалея, гоняет всех военных по округе и днём и ночью. Уже все валятся с ног. А тот угрожает. Кричит, что если семью его не найдут, то он сам начнёт убивать своих же людей. Вот как вот простому люду в такой ситуации быть? — прищурился усатый стражник.

— А то вы не знаете, — ухмыльнулся Конрад.

— Так-то оно так, — поняв его мысль, почесал тот затылок. — Эх. Проезжайте, — пропустил он их, приказав своим подчинённым поднять ворота.

Копыта лошадей зацокали по булыжнику. Темень уже спустилась на город. Лишь на центральных улочках было людно. Там на стенах висели зажжённые факелы, и припозднившиеся с работы или гулянок жители отбрасывали свои тени на пропитанные сыростью стены.

Слепой уличный песенник допевал строки последней на сегодня баллады. Его пронзительный голос с горячностью разносился средь запуганных нечистью, да и богами людей. С младенчества им приходится выбирать сторону, за которую они и погибнут. Они гнут свои спины под гнëтом властолюбивых ненасытных скряг. А потому восхищаются свободным образом жизни наëмников, ведь у тех нет хозяев.

— "Коль узрел ты своё отраженье

В клинике его боевого меча,

То не спасëт тебя уж прощенье,

Ведь голова твоя снята подавно с плеча.

Наёмник без рода и прошлого.

Он доводит всë до конца.

Взяв след вурдалака иль прочего,

Конрад разрубит его от ребра до хребта.

И ветер заменит ему объятия близких,

А седло жеребца для наёмника словно постель.

Он мчится сквозь тучи гадов ползучих,

Чтобы за злато поразить саму смерть", — летело из уст песенника под мелодию, льющуюся из гуслей.

Грегори спешился и положил пару монет певцу.

— Не знал, что ты так знаменит, — обернулся он к другу.

— Я, если честно, тоже, — смутился наëмник. — Мы не будем здесь останавливаться. Проедем по переулкам сразу за город. А там устроим ночлег. Всего лишь на пару часов, не более.

Они двинулись дальше. Но путь им быстро перегородили люди бальи. Нижняя часть лиц их была закрыта повязками. Главарь личной охраны наместника вышел вперёд.

— Славный наëмник, мы рады приветствовать тебя и твоих друзей в нашем городе Гринстоуне. Лютеций Гарион хочет дать тебе задание, за выполнение которого он осыплет тебя золотом с ног до головы. Щедрость его очень известна в этих краях.

— Проехали незамеченными называется, — огрызнулась про себя Тара. — Слухи разносятся со скоростью мысли.

— Я уже наслышан о беде вашего бальи. Но я нахожусь сейчас при исполнении королевского поручения. Так что у меня нет времени. Поищите себе другого наëмника.

Едва он это сказал, как человек напротив что-то подкинул вверх. Густой дым за доли секунды заволок всë вокруг на множество метров. Ведьмы не успели создать защиту. Слишком быстро их поразило дурманящее облако. Все они рухнули наземь, засыпая младенческим сном.

Амелия увидела видение. К ней из старого леса вышла богиня Алу. Чародейка обрадовалась.