Тайфун - Уайт Робин - Страница 13

— Курс на глубину ноль ноль пять, командир.

— Рулевой пост, новый курс ноль ноль пять.

— Центральный пост, на нас идет «Гриша». Дистанция две тысячи футов.

— Рулевой пост, самый малый вперед, — приказал Ванн. — Переложить руль вправо на десять градусов. Вахтенный офицер, увеличить глубину до трех сотен.

Активный гидролокатор российского противолодочного корабля начал хлестать по стальному корпусу «Портленда».

— Он совсем рядом, — доложил Шрамм.

— Приготовиться к бомбардировке глубинными бомбами!

Российский корабль пронесся над головой. Сердитое шипение его трех гребных винтов усилилось, затем стало затихать.

— Центральный пост! Докладывает акустик! Всплески в воде! Возможно, глубинные бомбы!

Помолчав, Ванн бросил:

— Полный вперед боком! Руль вправо до отказа!

«Портленд» метнулся в сторону, уворачиваясь от дождя тонких стальных цилиндров. Погружающихся глубже, глубже, из зеленоватого приповерхностного слоя вниз, где дневной свет уступал место непроницаемой темноте.

Первый заряд с резким треском разорвался над кормой «Портленда».

Второй взорвался прямо над настилом ходовой рубки. Третий ударился в корпус лодки и отскочил. Не разорвался.

Ванн был в бешенстве.

— Руль прямо вдоль оси! Средний вперед.

Атакующая субмарина стремительно покинула область воды, кишащую пузырьками воздуха, и вдруг центральный командный пост наполнился громким металлическим стуком, как будто водолаз, усевшись на корпус «Портленда», принялся колотить по нему кувалдой.

Бум!.. БумI. Бум!..

— Центральный пост, докладывает акустик. Акустическая тревога!

«Портленд» был оснащен системой слежения за собственными шумами лодки, и сейчас эта система подавала тревожный сигнал.

— Нам повесили шумовик! — доложил Шрамм.

К подлодке стальной пиявкой присосалась магнитная трещотка. Набегающий поток воды колотил металлическим диском по корпусу.

Возможно, Ванн оставался невидимым, но он перестал быть бесшумным.

Бум!.. Бум!.. Бум!..

— Глубина под килем триста восемьдесят футов! — доложил Уэлли.

Уши Ванна залились густой краской.

— Для того, чтобы оторвать эту чертову погремушку, нам придется всплыть на поверхность.

Однажды один «Тайфун» едва не стал концом его службы в подводном флоте. Что дальше? Неужели второму «Тайфуну» удалось довести дело до конца?

Бум!.. Бум!.. Бум!..

— Берем курс на Норвегию. Рулевой пост, горизонтальные рули на пять градусов вниз. Вахтенный офицер, уводите лодку на глубину триста футов, и аккуратно. — Командир помолчал, слушая выводящую из себя барабанную дробь проклятого шумовика. — Уходим на глубину.

3 августа

На борту российской лодки «Байкал» класса «Тайфун».

Баренцево море.

Капитан первого ранга Александр Марков находился на «балконе», небольшой палубе, приподнятой над верхней палубой четвертого отсека, центрального командного поста лодок класса «Тайфун». На «балкон» вел специальный трап. Как обычно, Марков стоял здесь один. Никому не разрешалось подниматься сюда без его особого приглашения.

Капитан толкнул толстые резиновые рукоятки перископа. Заворчал электромотор, вошли в зацепление шестеренки, и наконец массивный прибор отвернулся от пенистого следа, оставленного удаляющимся буксиром. Перекрестие остановилось на портовом кране, который использовался для загрузки ракет, застывшем в неопределенной позе над брошенным причалом.

Нажав кнопку на правой рукоятке, Марков сказал:

— Штурман, курс и дистанция.

Это была чистая формальность. Марков прекрасно знал, где именно находится подлодка. Сколько раз ему уже приходилось выходить в море из этой бухты? Несколько десятков, хотя ничего подобного сегодняшнему выходу еще не было. Вывести в море «Тайфун» без помощи своры буксиров? Маркову еще ни разу не доводилось проделывать ничего даже отдаленно похожего, — ни ему, ни кому-то другому.

Штурман Павел Бородин проложил на карте новый курс. Он гордился тем, что может установить местоположение «Байкала» с точностью до двадцати метров — то есть до одной десятой от впечатляющей длины лодки. Здесь, в непосредственной близости от прибрежных скал и отмелей, это был вопрос жизни и смерти. Бородин пригладил жидкие черные волосы. Рядом на столе лежал сотовый телефон «Нокия», теперь уже больше ненужный. На полке над столом был прикреплен снимок красного «Вольво». Поставив точку на большой бумажной карте, Бородин шумно вздохнул. Последний буек, обозначающий фарватер бухты, остался позади. Прямо по курсу находился первый буек открытого моря. «Матерь божья, удалось!» «Байкал» вышел из Большой Лицы, погруженный в воду по палубу, вспарывая рубкой, словно акульим плавником, поверхность моря, из всех навигационных приборов используя только перископ. И, разумеется, сотовый телефон. Как только Марков додумался до такого?

— Новый курс ноль пятьдесят пять.

— Просто ноль пятьдесят пять?

Марков задержал перископ направленным на заброшенный причал. Петляя по извилистой узкой бухте, штурман указывал курс с точностью до половины градуса.

— Ну пусть тогда будет ноль пятьдесят четыре.

— Рулевой пост, — распорядился Марков, — вы слышали штурмана.

— Курс ноль пятьдесят четыре.

Молодой мичман, сидевший на посту управления рулем направления, чуть сдвинул тоненький джойстик, которому было место в дешевой компьютерной игре, а не на борту самой большой в мире подводной лодки.

Марков повернулся к старшему акустику Беликову:

— Где «Северсталь»?

Подводная лодка «Карское море» получила новое название в честь крупной сталелитейной компании, сделавшей щедрое благотворительное пожертвование Северному флоту.

«И что будет дальше? — подумал Марков. — Неужели «Байкал» станет называться «Макдоналдсом»?»

— Возвращается на базу в надводном положении, капитан, — доложил Беликов.

— А американская субмарина?

— Уносит ноги, гремя, как сумасшедшая.

Марков улыбнулся. Американцы бахвалятся своим техническим превосходством, бесшумностью. Еще вчера он сам готов был бы поспорить на что угодно, что его замысел не удастся. Обман. Выход в море. Что ж, океан по-прежнему бескрайний. Он по-прежнему таит в себе множество неожиданностей. И для Маркова, и для самоуверенных американцев. Всю свою службу в подводном флоте Марков играл в кошки-мышки, причем ему неизменно приходилось бывать мышкой. И сейчас для него не было большего наслаждения, чем ткнуть кошке пальцем в глаз.

Капитан снова прильнул к перископу.

Картинка оставшейся вдали заброшенной базы стала уже достаточно неразборчивой, и Марков смог заселить пустой причал людьми и низкими, зловещими силуэтами подводных лодок. Те, которым предстояло выйти в море, были покрыты снегом; только что вернувшиеся из похода сверкали черной сталью. Все они теперь превратились в призраки. Одни разрезали на металлолом, другие вытащили на берег, третьи затонули у причалов. Призраки. Скоро и Марков присоединится к ним, ибо как только он вернется из этого похода, он станет человеком штатским. Еще одним призраком, хотя в России мертвым иногда удается возвращаться в мир живых. «Байкал» был воскрешен. Почему это не может произойти с Марковым?

В свои тридцать девять Марков станет молодым призраком. Красивый мужчина с густыми черными волосами, ярко-голубыми глазами и пышными усами, он чем-то напоминал бесшабашного мафиози. Сейчас в том, чтобы быть похожим на преступника, имелись свои преимущества. Определенно, их было больше, чем у капитана первого ранга российского Северного флота. Флота, в котором было слишком много офицеров, но практически не осталось боевых кораблей, которые оправдывали бы это громкое название.

Впервые Марков спустился в рубочный люк подводной лодки в возрасте девятнадцати лет. Это была зловонная, тесная дизель-электрическая субмарина, представлявшая больший риск для собственного экипажа, чем для кого-то другого. Запахом солярки было пропитано все: воздух, питьевая вода, пища, одежда. Со временем она въедалась даже в кожу. Марков до сих пор отчетливо помнил привкус солярки на языке.