Хозяйка "Доброй феи" и последний из драконов (СИ) - Алора Анна - Страница 5

-- Ну тут у них и дела творятся, а? В офисе-то.

Леночке же, которая в это время как раз включила холодный душ, и не смогла сдержать крика, и в голову не приходило, как его можно истолковать при должном полете фантазии.

Вадим кивнул, но сказал:

-- Ты это, Сашок… Ты помалкивай. Если хочешь и дальше тут работать. Место у нас тут, сам видишь, какое.

Сашка видел. Офисный центр современный, небольшой, по виду скромный. Но для знающего человека эта скромность много о чем говорила. Потому что не была скромностью вовсе. Это была солидность, да.

А Сашка был человеком знающим.

Поменял несколько охранных контор, и охраняемых ими объектов. Понял, что всякая мишура и позолота, яркая и режущая глаз псевдо роскошь, как правило, отличали компании-однодневки.

А вот такие офисы, строгие и стильные, говорили о многом. О надежности и желании держаться подальше от разного рода назойливых посетителей. О стабильности и вкусе владельцев.

Словом, Сашка оценил слова Вадима и согласно кивнул головой.

-- Слышь, Вадь.. А что там за офис-то, за стенкой? -- таки не выдержав, он спросил у сменщика.

-- “Добрая фея”. Хозяйка баба такая, что…, -- тут Вадим запнулся на полуслове, потому что Леночка, успевшая натянуть джинсы в обтяжку и маечку на бретельках, которая мало что скрывала от любопытного мужского глаза, выплыла из-за поворота.

-- Доброе утро, Вадим Федорович. Что, домой? -- весело сказала девушка мужчинам, которые едва отвели глаза от ее груди, которую эта маечка если и пыталась прикрыть, то безуспешно.

-- Доброе утро, Елена Петровна! -- расцвел Вадим. И Сашка, который покраснел как рак, тоже промямлил:

-- Доброго утречка вам…

-- Сменщика нового нашли? -- с любопытством спросила Леночка, для которой кадровый вопрос был насущен как никогда.

-- Да вот… Александром звать, -- представил Вадим Петрович товарища.

Сашка аж вытянулся по струнке и инстинктивно подобрал живот, которого у него отродясь не бывало.

-- Доброго утра, Александр и удачи на новом месте, -- сказала девушка, и, покачивая бедрами, благоухая клубничным гелем для душа, отправилась наружу.

Мужики стояли на вытяжку, затаив дыхание, провожая ее глазами до тех пор, пока дверь не закрылась.

-- М-да-а…, -- протянул Сашка.

-- Вот тебе и м-да-а…, -- повторил Вадим Федорович. Мужчина был на шестом десятке, но этот факт нисколько не мешал ему заглядываться на молодых красоток.

-- Ладно, Сашок. Бывай. Пост сдал, -- сказал Вадим.

-- Пост принял! -- ответил Сашок, и они обменялись рукопожатием.

Глава 4

Лайонард Серебряный

Мужчине стало не по себе. И он сказал громче, но голос повиновался ему с трудом, был хриплым, а горло болело, будто его изнутри долго и упорно скребли железной щеткой.

-- Не вижу, -- прохрипел он наконец, и тяжело закашлялся.

-- Конечно, не видишь, -- разозлился не пойми на что придворный алхимик, -- я под столом.

Тут Лайонарду удалось максимально сосредоточиться, и он посмотрел на стол. А посмотрев, чуть не открыл рот от изумления. Но не открыл, потому что челюсти болели неимоверно, и любое движение напоминало о том, что вот они, последствия не полностью свершившегося оборота.

Он опять откашлялся, и чуть не хватился за ребра, которые болели ничуть не меньше.

-- Но как ты туда попал?! -- изумленно прохрипел мужчина, все еще не веря очевидному.

-- Так и попал. Сейчас не об этом, -- раздался из под стола глухой голос раздраженного и чрезвычайно стесняющегося создавшегося положения льера Конфю, -- Вытащи меня, и все.

Лайонард постарался встать на ноги, и в конце концов ему это удалось. Глава Тайной службы стоял и чуть покачивался. А когда он сделал первый шаг, то мужчину мотнуло так, что он едва удержался на ногах.

-- Будто первые шаги делаю, -- пронеслась мысль, которую он тут же озвучил другу, несмотря на болевшее горло.

Тот глухо хохотнул, тоже отходя от пережитого:

-- Первые и есть, Лайон. Ведь у тебя оборот был!

Лайонард, который все еще никак не мог поверить свершившемуся событию, хотел широко улыбнуться, да охнул, скрипнув зубами.

У него болело все тело. Все мышцы, все сухожилия, все суставы. Каждая косточка вопияла о покое. О теплой расслабляющей ванне, о нагретом песочке, в который можно было бы закопаться целиком, чтобы только голова торчала.

-- Оборот, что б его, -- чуть не выругался мужчина, и тут же попытался поднять руку, дабы от греха осенить себя круговым движением. Не тут-то было. Рука отказывалась подниматься выше локтя, так что лорду пришлось сделать отвращающий знак, как и другу, мысленно.

-- Кон, слышишь. Боюсь, тебе придется еще там полежать, друг мой, -- с трудом разрабатывая голосовые связки, которым после трубного рева приходилось тоже нелегко, прохрипел Лайонард.

Льер Конфю и сам прекрасно понимал, в каком положении сейчас находился его друг. Читывал в старинных трактатах, благо предки оставили в наследство приличную библиотеку.

Читал придворный алхимик о последствиях оборота, но никогда не представлял, что в итоге будет к ним причастен.

И несмотря на неподходящее место, которое уже успело ему осточертеть, почувствовал радость и гордость от этой причастности.

А почувствовав, вдруг расслабился и сказал более спокойно:

-- Что делать, Лайон, что делать. Полежу. Давай, отходи понемногу.

-- И вот что, -- вдруг вспомнил он, как читал в одном из трактатов, что после оборота чрезвычайно полезны определенного рода движения, -- Только постарайся осторожно растягивать мышцы. Помнишь, как мы после боя, бывало, делали?

Еще бы не помнить.

Бои стенка на стенку были излюбленным удовольствием что простого люда, что знати. И оба наших друга считали за честь в них участвовать.

И Лайонард, забыв, что Кон не может его видеть, согласно качнул головой. Мышцы шеи отреагировали моментально, и лорд скривился от боли.

Но тут древняя кровь драконов-защитников наконец показала себя во всей красе. Лорд почувствовал, как она буквально вскипела, и бурным потоком пронеслась по венам и артериям. Стало так жарко, будто мужчина сидел в плавильной печи. Внутри него бушевал пожар. Однако лицо лорда оставалось бледным, только серебристые полоски вдруг стали выпуклыми, и опять засияли.

Дыхание Лайонарда участилось, глаза закатились и он опять тяжело упал на пол.

Льер Конфю, который и переживал за друга, и дорого бы дал, чтобы самому наблюдать происходившую с тем трансформацию, только тяжело вздохнул, отругав себя за эгоистические стремления.

Однако в этот раз Лайонард очнулся куда быстрее, и сел, потягиваясь, как после хорошего, доброго сна. Кон, который, затаив дыхание, прислушивался к происходящему, вздохнул уже облегченно.

-- Старая кровь...Слава Туманному, -- прошептал он, -- Теперь дело пойдет на лад.

И верно.

Лайонард осторожно потянул ноги, руки, и в скором времени встал на ноги. Сделал шаг. Прислушался к себе. Сделал другой. Он чувствовал себя весьма странно, но вот боли не ощущалось. Пожалуй, даже легкость появилась.

По крайней мере, когда он сделал третий шаг и двинулся к мраморному лабораторному столу, движение далось ему значительно легче.

-- Кон. Похоже, процесс завершился, --  лорд произнес уже довольно громко, а связки мягко поддались, практически придя в нормальное состояние.

Лайонард подошел к столу и решительным движением его приподнял.

Кон, который только и ждал этой минуты, выкатился из-под столешницы и встал на ноги, тяжело дыша.

Лорд же, к глубочайшему изумлению обоих, даже не заметил, что все еще держит тяжеленный и массивный  стол практически на весу.

А когда заметил, глаза у него расширились от удивления, и он просто отдернул руки. Тут стол с грохотом приземлился, и по столешнице зазмеилась трещина. И через несколько мгновений он распался на две довольно ровные мраморные части.

Придворный алхимик ахнул, и кинулся к бывшему месту своего заточения.