Король арены (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 4

Ничего не понимаю. Мне кажется, что я слышу голоса, но опять же, готов поклясться, что слышу их не ушами, а они раздаются прямо у меня в голове.

Впрочем, это было последнее, что я "услышал", перед тем, как снова провалиться в тёмную пропасть сна. Вернее, меня в неё быстренько погрузили. Раз — и сознание отключилось.

Уборка.

— Эй, обсос, стоять! Бегом сюда! — разнёсся недалеко от Ларри грозный окрик, стоило ему только подняться на второй этаж учебного корпуса.

Йордан. Сердце у меня непроизвольно ёкнуло, пропустив пару ударов. Память реципиента подсказала, что это именно тот третьекурсник, который в крайний раз отправил меня, Ларри, на больничную койку. Сорвал своё плохое настроение на безобидном парне, столкнувшись с ним на лестничной площадке. Врезал от души, но не рассчитал силу. После его удара Ларри скатился вниз по каменной лестнице, получив травмы, мало совместимые с жизнью.

Спас Ларри, а заодно и меня в это тело подселил, какой-то экспериментальный медицинский артефакт, буквально за день до этого привезённый из столицы на испытания. Прибывший с ним молодой доктор два дня никого не подпускал к лежащему там пациенту, а потом ещё пару дней держал студента под наблюдением в отдельной палате.

Из лазарета Ларри выпустили только после двухдневного реабилитационного периода и последнего утреннего обхода. Казалось бы, путешествие до доски расписаний групп его курса не должно было принести никаких неприятностей. Все студенты в это время на занятиях, а до перемены ещё целых пара минут.

— Быстро схватил швабру, и чтобы через пять минут туалет блестел. Я не собираюсь этим заниматься из-за такого дерьма, как ты. Так что все полученные мной из-за тебя наряды сам будешь отрабатывать, — сунул мне под руку с портфелем Йордан массивную швабру с грязной тряпкой внушительного размера. Размазанная грязь по полу, и вода, стекающая с даже не отжатой тряпки, свидетельствовали, что никакого старания Йордан к своему занятию не прилагал.

Старшекурсник был настолько уверен в правильности своих действий, что даже не заметил, как дрогнули в ухмылке губы его жертвы и хищно прищурились глаза, оценивая мельчайшие подробности ситуации и до сантиметра выверяя дистанцию.

— Какого туалета? Этого? — энергично развернулся Ларри с зажатой подмышкой шваброй, указывая на дверь за своей спиной.

— Уррою-ю, тварь! — раздался вопль за его спиной.

— Что? — не понял Ларри, разворачиваясь обратно, да так неловко, что тяжёлый черенок могучей швабры приложил Йордана по уху, заставив его на секунду вырубиться.

Вид старшекурсника, сползшего спиной по стене, был удручающе неряшлив. Грязная мокрая тряпка при первом развороте прошлась не только по его лицу, но и по всей верхней части костюма, превратив белоснежную рубашку с модным воротничком, чуть ли не в своего близнеца, а черенок, при втором повороте, сбил старшекурсника наземь.

— Ой, как же неловко вышло, — вполне правдоподобно проблеял Ларри, — Сейчас я тебе помогу, дружок.

Однако его подвёл мокрый пол. Ноги Ларри разъехались в стороны, а сам он чуть ли ни на шпагат сел, да так неудачно, что одна его нога подбила ноги старшекурсника, пытающегося подняться, а вторая опрокинула ведро с водой, в которое Йордан влетел головой.

— Упс-с… Ну, как же ты так, — всё-таки добрался Ларри до Йордана, усаживая его спиной к стене, — Ты посиди пока. Швабру посторожи. Я сейчас кого-нибудь на помощь позову.

Одновременно с его словами прозвенел звонок. Трель его ещё не успела закончится, как из аудиторий высыпали студенты и замерли, увидев странную, но жутко занятную картину.

Старшекурсник сидел на полу, с надетым на голову ведром. Между его ног вверх ногами стояла швабра, с тряпки которой по стене стекали грязные ручьи воды и скрывались из виду, попадая Йордану за шиворот. Рядом, с растерянным и печальным видом топтался Ларри.

— Да помогите же ему, а то у меня плохо получается, — грустно протянул парень, сохраняя крайне серьёзное и изумлённое лицо.

Такое, которое и должно быть у хорошего клоуна во время исполнения репризы.

Вроде, номер получился. Все смеются. Я старался. И с памятью Ларри почти сроднился. Говоря языком той железяки, из которой я появился в этом мире — «синхронизация сознаний донора и реципиента улучшилась и близка к идеальной».

Глава 1

Сергей Вяткин, он же Ларри Ронси. Немного о себе и о первых впечатлениях.

Книги я обычно читал от не фиг делать. Чаще всего, в дороге. Жизнь цирковых артистов предполагает много переездов, а в это время нужно себя чем-то занять. Наш директор не жаловал самолёты, предпочитая железные дороги. Оно и понятно. Оборудование цирка, слонов со львами и тиграми, самолётом не отправишь. И какой тогда смысл в быстром перелёте?

В отличии от труппы, у меня всегда был выбор. Я мог лететь самолётом за свой счёт, и дожидаться приезда труппы в гостинице, опять же, за свой счёт, или ехать со всеми поездом, в отдельном СВ, которое оплачивал директор. Раз пять или шесть, по молодости, я летал самолётом. Прилетев, устраивал себе туристические вылазки, оплачивая экскурсоводов, но быстро понял — это не моё. Не впечатляют меня ни развалины замков и крепостей, ни экспозиции музеев, ни выставки картинных галерей.

В итоге, я смирился. Езжу теперь вместе со всеми, поездом, а во время переездов читаю заранее скачанные книги. Даже девайс с "жидкими чернилами" себе прикупил, чтобы глаза не портить.

Я не считаю себя "продвинутым читателем". Когда я начал увлечённо читать, то читал всё подряд. Бывало, что порой удалял некоторые книги, не дочитав до середины, а какие-то кикнул, потратив на их чтение всего лишь одну — две минуты. Как правило, из-за мата или вопиющей безграмотности.

В конце концов я выставил для себя приоритеты и чётко понял, что мне неинтересно.

Однозначно — классическая литература. Я бы к ней тут же добавил и советскую, но "Тихий Дон" из этого списка выбивается. Дважды перечитал. Зато хвалёные на литературных форумах Стругацкие мне не зашли. Думаю, их читают те же люди, которые платят миллионы долларов за мазню Малевича, или те, которые от неё млеют. Впрочем, это всего лишь моё мнение.

Из старых зарубежных авторов мне понравился Хемингуэй. Далеко не всё. "Старик и море" я, видимо, не понял. Зато «Прощай, оружие!» прямо в душу зашло. Как и "Похождения бравого солдата Швейка", от Гашека. Думаю, шедевр Гашека любой мужик поймёт, из тех, кто сталкивался со службой в армии.

Короче, плюнул я на это дело, с выбором и преклонениями, а заодно и с классикой и, теперь попросту читаю современников.

К чему я всё это так долго рассказываю?

Так всё очень просто! Чтобы понять человека, нужно всего лишь встать на его место.

Я — попаданец в мир магии! Во время переездов книг на эту тему я прочитал не один десяток, но вангую, что они мне вряд ли помогут. Тут у них всё не так, как было написано там, в книгах.

Исходя из памяти реципиента, слияние с которой происходит не прекращаясь, бывший хозяин моего нового тела по жизни был откровенным ботаном.

Этаким заучкой. Безвольный и аморфный маменькин сынок, у которого вдруг, неожиданно для всех и для него самого, прорезался Дар.

Да, его приняли в Академию магов, согласно пройденному тесту на выпускных экзаменах школы, но, блин — это же Академия боевых магов!

Думаете, что тут страшного?

Отвечу — ВСЁ!!

Тем, кто не понял, объясню.

Представьте себе, какая репутация сложилась за год обучения в Академии у откровенного ботана, чморимого всеми, кому не лень, и вообще не приспособленного к жизни, кроме, как под крылышком вечно кудахтающей над ним мамочки — жены купца, торгующего скобяными товарами. Представителя Медного Пояса.

Ботан — нижайшая ступень цепочки морального самоудовлетворения и самоутверждения среди остальных студентов.