Жена брата. Забрать своё (СИ) - Голд Лена - Страница 37

— Что ты делаешь? — жалобно постанываю, когда он целует чуть ниже груди и опускается все ниже и ниже, до самого пупка. — Ро-о-ом...

Становится щекотно. Он поднимается, стягивает с себя футболку. Затем джинсы вместе с бельем. Понятия не имею, когда и как он снял с меня трусики, но их на мне уже нет. Нависает надо мной...

Прикрываю глаза. Щеки горят, но улыбка с лица не слетает. Я снова обвиваю его крепкую шею руками, притягиваю к себе сильнее. Рома целует. На этот раз не спеша. Нежно, страстно.

Он вжимается в меня бедрами, и я сразу же чувствую проникновение. Глубокое, но аккуратное. Будто боится сделать мне больно. Останавливается, отстраняется слегка и снова заглядывает в мои глаза.

— Все в порядке? — хрипло спрашивает, нахмурившись. Я лишь киваю, притягивая его к себе и впиваясь в губы, которые в этот раз кусаю я. Однако не так, как это делал Рома. А до крови!

С каждым разом он вжимается в меня сильнее, но не очень резко. Останавливается и снова толкается.

Толчок, еще один и еще...

Царапаю его плечи ногтями, постанываю. Дышать становится нечем. Рома утыкается носом в мою шею, касается языком в бешеном ритме бьющейся венки, прикусывает. Внизу живота очень жарко. Каждый волосок на моем теле становится дыбом, когда он издает то ли рык, то ли стон... Словно в бреду повторяю его имя раз за разом, чувствуя, как там, внизу, начинает гореть. Пульсация, горячее дыхание в губы, поцелуи...

Рома замирает, я же не могу отдышаться. Он ложится рядом со мной, обнимает сзади и прижимает меня к себе спиной, прикрывает нас одеялом.

— Люблю тебя, Мышка, — шепчет на ушко хриплым голосом, от которого снова мурашки ползут по коже. — Безумно люблю.

— Я словно в космос улетела, — честно признаюсь, специально подаваясь назад. Снова чувствую кое-что твердое, не могу сдержать улыбку. — Ненасытный.

— Прекрати, Алена. Я и так еле сдерживаю себя. Будь моя воля, до самого утра не вылезал бы из кровати. Но нам надо ехать.

— Куда?

— В Питер.

— Не поняла, — резко оборачиваюсь к нему лицом, выгибаю бровь. Смотрю в упор. — Из-за этого, значит, бабушка спросила меня, не вышли ли мы уже в путь, да? Ты ей сообщил, какие у тебя планы на сегодня, верно? А мне нет!

— Я же сказал... Хотел сделать сюрприз. И вышло круто, кстати, — тихо смеется, прикусывая кончик носа. — Вставай, Мышка. Беги в душ, пока я не набросился на тебя заново.

Громко хмыкнув, я действительно иду в ванную. Выхожу через десять минут. Рома так и лежит в кровати, ждет меня.

Уже через час мы покидаем квартиру. Парень обнимает меня так крепко, будто боится, что я сбегу. Целует при каждой возможности. Мои губы горят... Наверняка они опухли.

Автомобиль останавливается у полицейского участка. Я смотрю на Рому, не понимая, зачем мы сюда приехали. Он молчит, бросает на меня осторожный взгляд. Словно хочет сказать что-то важное, но не решается.

— Что случилось? Зачем мы здесь?

— Ален, — тяжело вздохнув, Рома берет меня за подбородок, заставляет смотреть в глаза. — Там твой отец. Который хотел выкрасть тебя, чтобы спасти своего сына...

Очень больно от его слов. Вдоль позвоночника пробегает невероятный холод, пробирает до костей. Я нервно сглатываю, все еще не веря собственным ушам. Почему он так со мной? Чем я хуже его сына, что он хочет пожертвовать мной, чтобы дать ему новую жизнь? Черт! Как же больно!

— Но спасти он его не смог, Алена. Мальчишка был наркоманом. Вчера ночью скончался от передозировки. Но... Твой отец все еще тут. Ты можешь пойти и дать показания против него. Я сделаю то же самое. Те уроды признались, что их нанял именно твой...

— Не называй его мои отцом, — перебиваю стальным тоном, отворачиваюсь. Сглатываю ком в горле. Хочется закрыться где-нибудь и поплакать. До хрипоты! Почему судьба так не справедлива ко мне?!

И... Умер, значит, сын его... Черт!

— Хорошо, — Рома гладит меня по щеке большим пальцем. — Алена, посмотри на меня, — тихо просит он, и я делаю, как он велит. — Я не стану вмешиваться, если ты этого не захочешь. Просто... Тот факт, что он твой отец, ничего не изменит, — напоминает мне слова, которые я ему говорила еще несколько дней назад. — Даже если ты сейчас же уедешь отсюда, срок ему уже обеспечен. Он занимался грязными делами. Просто наши показания добьют его окончательно. И... Я думал, возможно, ты бы хотела плюнуть ему в лицо, — невесело усмехается Громов.

— Нет, Ром, — слегка покачиваю головой, сжимая его ладонь. — Я его никогда не видела. И, считаю, будет лучше, если вовсе не увижу. Иначе в кошмарах будет сниться. Он для меня умер еще тогда, когда оставил на произвол судьбы... Когда стал отцом для других детей, а меня посчитал мусором. Не хочу... Поехали отсюда скорее. Бог ему судья.

— Будет сделано, принцесса. Прямиком в Питер, окей? А дальше... — многозначительная пауза, загадочная улыбка. — У меня для тебя есть еще один сюрприз, Мышка. Нет, даже два! Думаю, тебе понравится. Очень понравится!

— Дочь у нас будет, бабушка Ясмина! — чуть ли не кричит Рома, как только бабуля открывает дверь. Он, как маленький ребенок, готов прыгать от счастья. Так хотел девочку — и вот, получил свое.

— Боже, как я рада за вас, — бабушка крепко обнимает меня. Я голодная, а еще уставшая. А они даже внутрь не заходят! — Значит, будет правнучка!

— Будет, бабуль. Но сначала ты позволь нам зайти, а? — недовольно ворчу, на что Рома громко смеется позади.

Спокойный день, без всяких проблем. Мы с утра отправились в больницу, и, слава богу, с нашей дочкой все отлично. Пока я на мониторе разглядывала свою девочку, Громов целовал мою ладонь, кончик каждого пальца. Его глаза заблестели, когда нам сообщили, что через пять месяцев у нас родится именно девочка! Девочка, Господи... Дочь...

— Я надеюсь, что она не будет упрямой, — говорит бабушка, наконец приглашая нас в свою берлогу. — Присаживайтесь. Я обед приготовила.

— Нет, бабушка Ясмина. Даже не затрудняйся. Ты отдыхай. Нам в клуб надо ехать. Дела, — подмигивает Рома бабуле.

Снова у него какие-то планы, о которых я не знаю. Зато моя бабушка — предательница, которая окончательно перешла на сторону Громова и насчет всего в курсе! Я снова начинаю ревновать! Не могу сообразить, Рому ревную к бабушке или же наоборот.

— Ну и ладно. Как хотите, — якобы обижается, но ничего подобного. Ее глаза начинают блестеть. Нет, не от слез. Как раз от радости. Что они опять спланировали вместе с Ромой?! — Алена, ты подумала насчет моих слов?

Вчера бабушка звонила. Мы говорили с ней целый час, пока я готовила ужин Роме. Несколько дней уже мы живем вместе. Она попросила поговорить с Ольгой. Моей матерью. Но я категорически отказалась. Достаточно с меня. Когда-то оставили.... Бросили! Я жила с бабушкой и была довольно своей жизнью. Сейчас тоже абсолютно довольна. Поэтому не хочу ни того отца, который похитить меня хотел, чтобы спасти своего сына. Ни мать, которая хотела выдать замуж свою чужую дочь за моего парня. За парня родной дочери! Хоть бабушка и утверждает, что это совсем не так. Но я перестала верить людям... Как-то им замечательно жилось без меня много лет. Так вот пусть и сейчас продолжают...

— Спасибо. Я воздержусь от твоего предложения, бабушка. Настроение у меня отличное. Развивать эту тему я не желаю. Но если ты хочешь, чтобы я поскорее ушла и больше не появлялась в твоем доме, то, пожалуйста, продолжай этот разговор. Но я слушать не буду.

— Она всего лишь хочет, чтобы ты хоть иногда отвечала на ее звонки.

— А я не хочу, бабушка.

Рома садится рядом со мной, обнимает за талию. Притягивает к себе и целует в висок, шепча нежные слова, пока бабушка отходит к окну.

— Она больше не станет настаивать, — кивает на бабулю.

— Я не сомневаюсь даже.

Бабушка провожает нас до двери, желая приятного вечера. И опять они с Ромой переглядываются... Меня это дико бесит, выводит из себя. Ненавижу, когда за моей спиной строят планы.