Жена брата. Забрать своё (СИ) - Голд Лена - Страница 22

Тошнота подкатывает к горлу, и я закрываю рот ладонью, отворачиваясь.

— Нет, Алена. Все не так, как тебе кажется. Мама согласилась сказать тебе, что Рома мой парень. Но я была уверена... Я убедила маму... Ты должна была после этого вернуться! Но ты настолько упертая, Господи... — усмехается, вытирая ладонью лицо. Она что, плачет? — Оля не знала о той фотографии в соцсети. А как узнала, так высказала мне все. Абсолютно все! Я никогда не видела ее такой злой! Никогда! — снова шмыгает носом. — Думала, она любит меня больше всех, простит любую ошибку. Но все оказалось иначе. Мама отцу все рассказала. Он тоже от меня отвернулся, Алена. Все! У меня никого нет. Даже брата с сестрой, которые поддерживали меня, что бы я там не вытворяла. И до меня только сейчас доходит, что они действительно правы. Я только о себе думала и о своих чувствах. О том, что меня предал любимый человек. Но все, оказывается, было совсем иначе. Я просто не так поняла его... На сегодняшний день я счастлива с Колей. Беременна от него. В итоге получилось так, что я нанесла вам с Ромой очередной удар. И да, совсем не отличаюсь от Сережи. Прости меня, Алена. Я очень жалею...

— Я тебе не верю. И мне ни капли не жаль тебя. Оля... Она тебя никогда не бросит, не бойся. Точнее, вас. Это я такая «везучая». Или особенная, — усмехаясь. Ловлю себя на мысли, что мне уже не больно. Так привычно стало... Все бросают, все предают. Интересно, что дальше меня ждет? — Думаю, ты сказала все, что хотела. Не хочу я повторять одно и то же, Аня. Хочешь — выходи, хочешь — останься. Главное — заткнись.

Глубоко вздохнув, девушка встает и относит стул на свое место.

— Ты Олю навестить не забудь, пожалуйста. После ссоры со мной ей тоже стало плохо. У бабы Ясмины и мамы одинаковые проблемы с сердцем. Кажется, у них это генетически передалось. Прости, Алена и... С Ромой поговори. Ты сама знаешь, о чем я.

Я встаю следом. Не хватало мне еще, чтобы эта дрянь меня уму-разуму учила. Распахиваю дверь и жестом указываю на выход.

— Он должен знать о твоей беременности, — бросает она, выйдя из палаты, и сразу же замирает. Слежу за ее взглядом, замечаю Рому и бывшую свекровь в паре шагов от нас. На лице Громова застывает легкая улыбка. Кажется, они о чем-то беседовали с матерью, и он... услышал?! — До встречи, Алена. Прости, — тихо говорит Анна, отдаляясь от меня.

— Я не понял, — Рома делает шаг, но бывшая свекровь цепляется за его руку и что-то шепчет. Внутри все холодеет от нервов. Не хочу я ничего объяснять. Не обязана.

— Иди, свежим воздухом подыши, — говорит женщина, все так же сжимая его руку. — Рома, иди, сынок.

Он плотно стискивает челюсти. Не сказав ни слова, уходит, напоследок бросив на меня разочарованный взгляд. Ну да. Я тоже разочаровалась в тебе. Буквально недавно.

— Как ты, родная? — бывшая свекровь подходит вплотную, гладит меня по щеке. — Чуть позже бабушка проснется, и вы поговорите. Не волнуйся, с ней все будет хорошо. Я тут с раннего утра. Только отошла на часик, чтобы переодеться.

— Спасибо вам огромное, — говорю шепотом. Глаза снова щиплет от какой-то хрени. Я не хочу плакать. Устала. Но все же обида комом застревает в горле. Никого нет рядом, кроме этой женщины. Чужой женщины, между прочим. — Вы отлично выглядите, — слегка улыбаюсь. — Можете ходить.

— Да, могу. Но кости иногда ноют, — дергает плечами. — Алена, солнце ты наше, — выдыхая, прижимает меня к себе. Крепко обнимает. — Иди, поговори с ним. Не прощай. Имеешь на это полное право. Такие ошибки быстро не забываются. Однако он имеет право знать, — шепчет на ухо. Отстраняясь, заглядывает в глаза. — Должен. Он хороший парень. И говорю я это не из-за того, что он мой сын. Нет. Сережа негодяй. А Рома... на самом деле он очень ответственный. Почему так с тобой поступил... Не ожидала. Никогда не подумала бы... Я с ним вчера целую ночь разговаривала. Все рассказал мне. Я еще не отошла от шока. Пожалуйста, Алена, дай ему небольшой шанс. Хотя бы пусть узнает о своем ребенке.

— Шанс не бывает большим или маленьким. Его либо даешь, либо нет, — качнув головой, горько усмехаюсь. — Никакого шанса. Простите. А насчет беременности... Я ему все расскажу. Сообщите мне, пожалуйста, когда бабушка проснется. Я выйду. Свежим воздухом подышу.

Женщина кивает. Ее глаза блестят от слез, но она все же улыбается. Не спеша иду к лестнице, медленно спускаюсь вниз. На первом этаже чувствую хватку на запястье. Рома тянет меня за собой, открывает дверь какой-то палаты, заталкивает меня внутрь и закрывает за нами.

— От кого ты беременна, Алена?

Я прижимаюсь спиной к стене, а огромная фигура парня нависает надо мной. Рома упирается руками в стену по обе стороны от моей головы, заглядывает прямо в глаза. Его темные зрачки становятся больше и еще темнее.

— Алена... От кого?

Он обо всем знает. И о том, что между мной и Сережей ничего не было. И о том, что я ношу его ребенка под своим сердцем. Хочешь услышать все от меня, Рома? Не дождешься.

У меня все внутри закипает от обиды.

— От мужа! — бросаю злобно. — От твоего брата, за которого ты меня заставил выйти замуж!

Точнее... От бывшего. Но он прекрасно понимает, почему я так говорю.

— Врешь, — цедит сквозь зубы. — Ты скрыла от меня ребенка! Он мой, Алена... — его голос еле слышен. Шумно сглотнув, Рома наклоняется еще ближе. — Алена, зачем ты так со мной, а?

— С чего ты решил, что я от тебя беременна, а, Рома? «Все, что было между нами, было всего лишь игрой!» Забыл? Твои же слова! Ребенок мой! Только мой! И идите вы, братья, в пятую точку! Ненавижу вас! — упираюсь ладонями в его грудь. Чувствую, как бешено стучит его сердце. Пытаюсь оттолкнуть, но Рома обнимает меня за талию и прижимает к себе. — Зачем я так с тобой, спрашиваешь? А ты зачем так со мной? Больно? А ведь я тебя никому не продавала! Я. Тебя. Не предавала! А ты воспользовался мной! Использовал как игрушку, а потом... Потом просто взял и отдал. Шантажировал! Не дал выбора! Я должна была просто согласиться с твоим условием, и все. Все! И я согласилась! А теперь говорю, что я беременна от мужа. Что тебя не устраивает? Отпусти! Отпусти меня!

Он меня не слушает. Не слышит! Смотрит так, будто впервые видит! В глазах тоска.

Обхватывает меня за затылок и притягивает к себе еще ближе. Впивается в рот жадным поцелуем. Я пытаюсь вырваться, но он сильнее вжимает меня в свое тело. От его напора мне не хватает воздуха. Задыхаюсь. Кусаю его губу, чтобы отпустил, но... Мне кажется он, наоборот, сильнее заводится, потому что целует еще напористее. Зарывается пальцами в волосы, сжимает их в кулаке.

— Прости, Мышка, — говорит, на секунду отрываясь. — Прости меня, любимая. Я каждый день от угрызений совести мучаюсь, а теперь это будет вдвойне, — его рука подбирается под кофту, гладит живот. — Я тебя никому не отдам. Вас никому не отдам, Алена. Не отталкивай. Я хочу доказать тебе, что никогда таких ошибок больше не совершу. Позабочусь о вас, буду оберегать от всех и всего. Пожалуйста, не закрывайся от меня. Во второй раз я себя в кучу собрать не смогу, Мышка. Поверь мне...

— Вот опять о себе думаешь! — выскальзываю из его хватки, отхожу в сторону. В глазах стоят слезы. Вот-вот они вырвутся наружу. — Себя, значит, в кучу не соберешь? А как же я? Я до сих пор не смогла собрать! До сих пор разбитая! Куда не посмотрю — ты там! Хватит уже! Я устала! Хочу отдохнуть от тебя, не видеть! Не слышать!

— Как долго, Алена? Какой толк прятаться от меня? Чего ты этим добьешься? У нас будет малыш, — хрипло произносит он последнее предложение, делая шаг ко мне. Сокращает между нами расстояние. Его глаза тоже блестят, будто он... — У нас будет дочь. Какой срок? Третий месяц уж точно, да?

Я усмехаюсь его словам. Его наглости! Третий месяц?! Дочь?! Вообще берега попутал!

— Иди к черту, Громов! — злобно выплевываю в ответ. — Не трогай меня! Мы будем работать вместе, но ты не имеешь никакого права командовать мной! Приказывать! И распространять какую-либо чушь обо мне! Я тебе никто, и ты мне тоже! Мы всего лишь будем работать в одной компании. И все! Все! Ты понял?