Муж напрокат (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 18

Какое-то время Максим молчит. Чувствую его взгляд. Мне неловко. Рядом с ним я каждую минуту словно не в своей тарелке, никак не отпускает странное юношеское волнение. Из которого я, казалось бы, давно уже выросла, но руки совершенно не слушаются. Просыпав кофе, чувствую себя идиоткой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты любишь чёрный или со сливками? У меня хорошее молоко, жирное.

Абсолютно неожиданно перехожу на ты, понимая, что сама раздвинула границы. Дурочка.

— Ты как думаешь? Угадай.

Его игривый тон обжигает мои нервы, и я неосознанно поворачиваюсь к нему. А Максим так пронзительно смотрит — сразу в глаза, из-под тёмных бровей, прямо в душу, что я просто теряю связь с реальностью.

И это всего лишь третий час знакомства! Мама, роди меня обратно, пожалуйста. Он не отводит глаз, и голова кружится ещё сильнее. Румяные и горячие щёки пылают ярче, буквально обжигая моё лицо.

— Ты хочешь знать, зачем мне фиктивный брак?

Я медленно опускаю голову, утвердительно кивая. Конечно я хочу всё узнать, прямо сейчас и как можно скорее.

— Около года назад мне нужно было поехать в командировку в региональный город. Небольшой такой городок, вроде вашего. Я долго думал, ехать или нет, потому что дома меня ждали жена с ребёнком. — Моё сердце останавливается, а он продолжает: — И мне очень не хотелось, чтобы жена оставалась без меня. Но это предложение было очень выгодным, не стоило его упускать, — наклоняет он голову к плечу и, ухмыльнувшись, говорит дальше: — поэтому я согласился и поехал. В том городе я встретил девушку: двадцати пяти лет, с ребёнком. Она мне так сильно понравилась... Я смотрел на неё и чувствовал, как пропадаю. Поначалу просто встречались, затем я остался в том городке, и мы стали жить вместе. Влюбился в неё, как мальчик! Редкие поездки домой к жене и своему ребёнку стал воспринимать как измену любовнице. Я совсем потерял голову, Ксюшенька. Помогал ей, думал о разводе. Год мы вместе прожили ну просто душа в душу. Дальше мне понадобилось уехать в другой город, и я стал к ней приезжать только на выходные. А к официальной жене уже и не ездил вовсе. Но, пока я работал, моя любовница нашла себе другого мужчину. Она встречалась с ним параллельно со мной, бывало даже в один день, через несколько часов после меня. Врала и ему, и мне. Я развёлся, купил ей квартиру, машину, а в итоге она вышла за него замуж. Сказала, что не может без мужика. А сейчас она, будучи замужем за ним, постоянно мне пишет и звонит. Умоляет об отношениях, просит начать встречаться с ней втихаря от мужа. А у меня от неё просто башню сносит. Ничего не могу с собой поделать. И я придумал, как от неё избавиться. И вновь полюбить. Фиктивный брак. Конечно! Это же выход! Надеюсь, поможет. Но уж очень много у нас с ней было незабываемых моментов.

Я машинально отхожу от стола. Чувствую, как мне плохеет. Мы стоим друг напротив друг друга. И у меня от всего услышанного пропадает дар речи. Даже дышать не могу, настолько шокирована. Я слышу, как на плите шипит кофе. Как падает на пол нож. Но я не могу даже рот закрыть. Я сейчас потеряю сознание.

А Максим… Дубовский расплывается в улыбке. И начинает смеяться. Красивым, глубоким, чуть хрипловатым мужским смехом.

— Ты это придумал? — неожиданно осеняет меня, иначе зачем ему так громко смеяться.

Он хохочет, а я готова убить его. Но он резко замолкает. Интенсивность момента достигает максимума. Эмоции шкалят.

Я машинально отхожу, а он наступает. И в какой-то момент мои движения становится резкими. Дубовский за секунду настигает меня, толкая к холодильнику. Фиксирует лицо двумя руками. Дышит прямо в рот. Страстно… Немыслимо горячо. Не прикасаясь губами, через силу сдерживаясь.

— Жены нет?! Любимой?! Любовницы этой тоже не существует?

— Нет. — Проводит губами по щеке.

Трогает большими пальцами. А меня отпускает. Внутри разжимается пружина. Невозможно… Я задыхаюсь. Это просто невозможно. Такая сила притяжения. С ним всё время как по лезвию ножа. Когда я это от него слушала, чуть с ума не сошла. А ведь я знаю его всего несколько часов. Я точно сбрендила.

— И детёнка тоже нет?

Отрицательно качнув головой, Максим гладит мои щёки. Касается лица. Господи... Это слишком близко. Я как будто в плену. Его плену.

— Просто хотел увидеть твою реакцию, Ксюша. А она была офигительно яркой, мне понравилось, — шепчет прямо в губы и, придавив к холодильнику сильнее, снова сладко и самозабвенно целует.

За спиной холодильник, на плите — бульон.

— Нравится тебе это дело, да? — загадочно интересуется Максим, тяжело дыша, успокаиваясь, с силой оторвавшись от моего рта.

— Ты о чём? — смотрю в глаза, а он прижимается лбом ко лбу и, удерживая руки на моих щеках, гладит большими пальцами лицо.

Это так интимно. Внутри всё сжимается и даже сердце бьётся как-то очень странно, словно оно прямо сейчас не принадлежит мне, будто оно чужое.

— Тебе нравится со мной целоваться, Ксюша.

— Ну нет, — упрямо мотаю головой, а у самой не хватает сил собрать разбежавшиеся мысли в кучу. — Это всё потому, что выбора у меня нет. Ты вон какой здоровый.

— Здоровый? — усмехается. — Бывают и поздоровее, — задумчиво.

— Ну конечно здоровый, гораздо крупнее меня. Так бы я точно сопротивлялась, — облизываюсь, как лисичка, глядя на мышку-полевку.

Надо поскромнее, но после его истории у меня внутри как будто взрыв произошёл, внутренности раскидало, и теперь всё никак не встанет на место. Перебор эмоций.

— Обязательно бы сопротивлялась, Ксюшенька, я в это верю, — кивает Дубовский, соглашаясь.

— Дала бы тебе под дых коленом, — глубокий вдох, — половником промеж глаз. Ну или пощечину в конце концов.

— Не сомневаюсь.

Холодильник за спиной начинает тарахтеть, а бульон потихоньку выкипает.

— Я на море хочу тебя увезти. Вместе с детьми. Где кромка пляжа до самого горизонта и жара такая с солью. И пяточки сохнут от песка.

Почему-то меня смешит его описание.

Какое же опасное головокружение возле него. Прямо-таки до одури.

— Зачем тебе мои дети?

— Твои дети — часть тебя. Я понимаю это, я же не дурак. Без детей твоих мы никуда не поедем.

Он смотрит на меня, из объятий не выпускает, а я до сих пор не могу отойти от его шутки с любовницами, детьми и женой.

— Хорошая позиция, мне нравится, а теперь можно я пойду дальше суп готовить?

Максим отступает. Но я чувствую, что смотрит, изучает.

— Конечно.

Мне под его взглядом — будто под палящим солнцем — неуютно, неудобно. Кошмар. Вот другой бы смотрел, и думала бы о своём, вроде уже не девочка, а этот просто раздевает глазами.

— Кем ты работаешь, Максим?

Хоть так сменить тему. Угомонить сердцебиение.

Я отхожу к плите, он следует за мной. Ох уж эти его минимальные расстояния. Совсем ведь не знакомы, чужие люди. Ну что это такое?

— Я сижу за столом, Ксюшенька, пишу ручкой буквы, красиво пишу – этого у меня не отнять. Иногда тыкаю в разные кнопки.

— И так ты зработал на шикарную машину, что украл Афанаий, и на эти дорогущие часы и туфли?

— Точно.

Опять секреты. Это раздражает. Меня к нему тянет, но до жути бесит скрытность, и не могу забыть его ложь.

— Что, и секретарша у тебя, Дубовский, есть?

— А как же! Два метра ростом, натуральная блондинка в узкой юбке.

— Так и женился бы на ней! — пытаюсь устаканить дыхание.

— Ну нет… Она скучная. И косметики много.

— Фиктивный же брак, разница какая?

— Есть разница, я уже настроился.

Максим усмехается и снова смотрит. Затем обходит и становится за моей спиной. Нет. Ну так готовить совершенно невозможно. И я всё ещё злюсь за его сказки. И от поцелуев млею. Обернувшись, решаюсь Максиму Дубовскому отомстить. Пусть знает: я ему не какая-то там…

— Мы с Афанасием уже были вместе, давно. Потом расстались, дальше снова были вместе.