Сцены из придворной жизни начала… конца… - Ильин Андрей - Страница 6

В которых до поры

Таится яд!

Крыс и мышей,

Что урожай потравят

И голодом детей твоих оставят,

И прочих тварей,

Что посеют смрад,

Которым имя будет -

Мириад!

Да мало ли еще

Какую нечисть

Которую дотоле не пускали

Через порог,

А нынче пригласят

Войти в чертог.

Царь

– Что скажешь ты?

Второй Мудрец

– Что эти беды

Меньше полбеды.

Царь

– А что тогда беда?

Второй Мудрец

– Незваный гость,

Что хуже, чем татарин,

Когда он в дом придет

Без приглашенья,

Поскольку нет дверей,

Чтоб постучать

И попросить

Пристанища

И крова.

А коли нет дверей,

А на дверях запоров,

То каждый внутрь войдет

Злодеем или вором.

И в дом шагнув,

Не гостем,

Но врагом,

Он все перевернет

Здесь кверху дном,

Переиначив как захочется ему.

По образу и мненью своему!

И за порог взашей тебя прогонит

Когда перечить станешь ты ему!

Первый Мудрец

– Дверь без замка

Опасная затея!

Для тех,

Кто за душой

Хотя бы грош имеет.

Царь

– Так что -

Навесить на страну замок,

Чтоб не пустить врага через порог?

Но двери сторожит замок

В две стороны.

К нам не войдут,

Но и не выйдем мы…

За мною не пойдет народ

Без обещания свобод.

Свобода – благо…

Третий Мудрец

– И беда,

Коль не умеешь ей распорядиться.

…Так буйвол,

Тот, что много лет ходил в ярме,

Измученный слепнями,

Битый плетью,

Смирённый

И смиренный как ягненок,

Не ведая что можно быть свободным

От плуга и погонщика…

Несчастный,

Но и счастливый тем,

Что есть овес,

Есть стойло,

Водопой

И тень в жару,

И буйволица,

Та, что он покроет,

Зачав бычка

Себя в нем повторив,

Чтоб впрячь его,

Лишь только он родится

В ярмо,

Что сам теперь на шее носит…

И так живет:

В несчастии – счастливый,

Не зная о несчастии своем!

Довольный тем немногим,

Что имеет…

Но,

Вдруг,

Отпущенный на волю

Без ярма,

Мычит и бесится,

И носится по пашне,

Ломая борозду,

Что сам вспахал,

И норовит на рог

Поддеть

Любого,

Кто встанет на пути его к свободе.

Сметая правых

И виновных,

Тех, кто ближе!..

И в ярости своей границ не зная,

Себе ломает ноги

В буераках

И погибает,

Насладившись волей,

Которая его же и убила.

А коли б был в ярме,

Так был бы жив!..

Народ -

Что этот вол,

Покуда плетью бит – мычит,

И хоть не телится

Но пашет,

А коли вырвется,

Бодаться норовит…

В безумной ярости слепой

Себе же страшен.

Царь

– Так что ж

Держать народ в ярме?

Первый Мудрец

– Держать!

Царь

– Кому?

Первый Мудрец

– Тебе!

Царь

– Но я был призван

Даровать свободу

Не знавшему ее

Народу!

Второй Мудрец

– Свободу от чего?..

От них самих?..

Ведь их темница

Возводилась ими

Для них!

И всяк в нее

Кирпичик свой

Вложил,

И за стеной той

Жил…

Да не тужил…

Царь

– Пусть будет так…

Но ныне стены пали!..

Третий Мудрец

– Лишь для того,

Чтоб сотворя руины,

Добыть из них кирпич

Для новых стен,

Которые они опять построят!

Своих трудов и пота

Не жалея,

Не ведая того,

Что дети их

Лишь только подрастут

Их вновь снесут!..

Царь

– Так дело в стенах?..

Или в кирпиче?

Второй Мудрец

– Кирпич лишь камень

Дело в том

Кто строит!

Коль каменщик

Кривой

И стены выйдут кривы!

Сколь их не повторяй!

Из раза в раз.

Подобное – подобное рождает,

Когда нам взять привычный материал,

И тем же инструментом,

В том же месте

Месить раствор

Известного состава

И так же кладку класть,

Как раньше клали,

Наняв таких,

Как прежде,

Мастеров,

То выйдет ровно то

Что здесь и было!

Царь

– Но кто тогда тот каменщик?

Второй Мудрец

– Народ.

Видать, не тот…

Иначе б из столетия

В столетье

Не повторялись

Годы лихолетья,

Когда подобно кошке,

Наш народ

Опять скребет

На свой изодранный хребет.

Царь

– Так что с ним делать?

Первый Мудрец

– Мором изводить.

Иль по пустыням

Сорок лет водить,

Пока последний,

Кто теперь живет,

От старости

В могилу не сойдет

Царь

– Суров совет…

Другого нет?

Чтоб мне не тратить

Сорок лет?

Второй Мудрец

– Тогда – лечить.

Царь

– Кого и от чего?

Второй Мудрец

– Лечить народ,

По капле выжимая

Из них все то,

Что в них столетьями вливали…

Леченье трудное,

И здесь нельзя спешить,

Чтоб большую беду

Не сотворить.

Когда запущена болезнь,

Ее не излечить за день.

Царь

– Каков рецепт?

Второй Мудрец

– Запоминай,

И по нему

Леченье назначай.

Свобода – как лекарство,

Что спасает,

Когда его

По капле наливают.

Но – яд,

Когда его начать

Без всякой меры

Принимать.

Причем хоть внутрь,

Хоть наружно,

Поскольку – хочется,

А не поскольку нужно.

Царь

– Да как же так,

Когда кругом твердят,

Что несвобода – худший яд!

Третий Мудрец

– Иль ты не помнишь свой народ

Который, мер и удержу не зная,

Когда по жадности своей

Дорвавшись до свобод,

Упьется ими так,

Что в одночасье

Иль сам помрет,

Иль ближнего прибьет,

Иль вкруг себя все разнесет

До основания,

Чтоб все начать отстраивать потом

Своим же каторжным трудом.

Царь

– Хоть так помрет,

Хоть сяк помрет,

Хоть от леченья,

Хоть от хвори,

Тебя сам черт не разберет!

Второй Мудрец

– Аптекарь ты,

Тебе решать,

Чего народу прописать,

Чтоб от болячек излечить,

Но чтоб при этом не убить.

Непрост рецепт,

Нелегкое леченье,

Но у болезни

Трудное теченье.