Румынские мифы. От вырколаков и фараонок до Мумы Пэдурий и Дракулы - Осояну Наталия - Страница 24

Ткацкий станок

Roberto Sorin / Shutterstock

Были и другие способы борьбы с Холерой и Чумой, по результативности, как легко догадаться, не превосходящие искупительную рубашку, но иной раз требующие значительных усилий и жертв.

Главный мужской архетип: Фэт-Фрумос

Богатырь Фэт-Фрумос, возможно, самый популярный персонаж румынских сказок, и это неудивительно: он настоящий герой, паладин светлых сил, защитник слабых и обездоленных, наделенный сверхъестественной силой, отвагой, самоотверженностью, стойкостью и моральной чистотой. Фэт-Фрумос постоянно сражается с разнообразными чудовищами, будь то змеи, балауры или Мума Пэдурий, а одна из его самых частых миссий — освобождение прекрасной дамы, то бишь Иляны Косынзяны, из плена злых сил. В роли волшебного помощника Фэт-Фрумоса обычно выступает Нэздрэван, говорящий, летающий и весьма мудрый конь, с которым они странствуют по миру людей и потустороннему миру.

Фэт-Фрумос, как пишет исследователь фольклора Марчел Олинеску, воплощает одновременно красоту телесную и душевную, а также безграничную отвагу. Он не просто прекрасен — он безупречен и в силу своей безграничной доброты и чистоты помыслов во время странствий пользуется поддержкой не только вышеупомянутого Нэздрэвана, но и множества представителей волшебного мира (в первую очередь тех, которых в кельтской мифологии назвали бы «благим двором»). Олинеску отмечает, что обстоятельства появления Фэт-Фрумоса на свет необычные: например, он может быть предсказанным ребенком или единственным сыном какого-нибудь властителя, рожденным в пору жизненного заката, когда все надежды на дитя уже растаяли. Впрочем, он вполне может быть ребенком, рожденным в свой черед, без магии или каких-то из ряда вон выходящих особенностей. Фэт-Фрумос зачастую растет не по дням, а по часам, удивляя окружающих недетской мудростью. В финале сказки (за редким исключением) его ждет брак с прекрасной Иляной, а то и вовсе зыной, полцарства в придачу и счастливая, долгая жизнь.

Фракийский всадник. Античный барельеф

Vmenkov / Wikimedia Commons / CC BY-SA 3.0

Фэт-Фрумос — архетипический герой геркулесовского типа, как отмечает Виктор Кернбах в «Словаре общей мифологии». Он же считает, что одна из важнейших функций Фэт-Фрумоса — выбор одного из двух путей, которые в истолковании сказочного же оракула (например, святой Пятницы) выглядят одинаково непривлекательными: «Направо пойдешь — пропадешь, налево пойдешь — тоже пропадешь». Кернбах считает выбор героя онтологическим и проецирует его на судьбу народа как такового, в историческом смысле вынужденного постоянно сталкиваться с захватчиками и решать жизненно важную задачу: покориться им или восстать, рискуя полным уничтожением? Ценность Фэт-Фрумоса как мифического героя, говорит Кернбах, заключается именно в том, что он всегда оказывается победителем и находит достойный выход из де-факто безвыходной ситуации[17].

Пастух со свирелью. Фотография Эмиля Фишера

http://clasate.cimec.ro / CC BY-SA 4.0

Но есть и другие мнения. Этнолог Ромулус Вулкэнеску подводит читателя к выводу, что Фэт-Фрумос — антропоморфная ипостась солнца, а потому вполне допустимо предположить, что на становление этого образа повлиял митраизм, завезенный в Дакию легионерами в ходе ее покорения и присоединения к Римской империи (на территории современной Румынии сохранилось некоторое количество древних святилищ Митры). В качестве прообразов и эталонов, повлиявших на нашего героя, упоминаются также культы Фракийского всадника и святого Георгия (поражающего, как мы помним, змея — в румынской сказочной интерпретации балаура). Солнечная природа Фэт-Фрумоса проявляется даже в описании облика: нередко на груди воителя сияет солнечный диск, а на плечах — звезды; да и кудри у него, если следовать канону, золотые. Один из вариантов истолкования термина făt-frumos предполагает, что в его основе лежит имя Фаэтон — а так звали, как мы помним, сына древнегреческого бога солнца Гелиоса[18]. Впрочем, у этой версии мало сторонников; большинство скорее согласится с тем, что «фэт» (от латинского foetus — «эмбрион, нерожденное дитя») — так называемый апеллятив, подчеркивающий необыкновенные качества ребенка и его героическую участь, или же с тем, что на самом деле «фэт-фрумос» — имя нарицательное, которое по-русски точнее всего передать как «добрый молодец».

Румынская почтовая марка с изображением Фэт-Фрумоса

Wikimedia Commons

Интересно, что среди атрибутов Фэт-Фрумоса — в целом довольно типичных, включающих блистающий меч, волшебного коня и сокола-посланника, — есть один не очень-то распространенный в стане героев-воителей: волшебный флуер, то есть пастушеская дудочка. Герой, играющий на флуере, вынуждает вновь вспомнить о древнегреческих мифах, где было немало прекрасных музыкантов и просто ценителей музыки: Аполлон, Дионис, Орфей, Пан… Последний, кстати, своей игрой зачаровывал дриад, нимф и менад, а Фэт-Фрумос так же поступает с иеле, их дальними родственницами. Таким образом, его доблесть не ограничивается воинскими подвигами.

Главный женский архетип: Иляна Косынзяна

Иляна Косынзяна — еще один широко известный персонаж румынских сказок, который, как и Фэт-Фрумос, может показаться простым, но таит в себе немало секретов и загадок, в том числе неразгаданных. Она зына (даже если об этом не говорится напрямую), волшебница и вещунья поразительной красоты: «очи ее сияют, тело ее из моря, одежды — из цветов». «Тело из моря» трудно истолковать как-то иначе, нежели с отсылкой к Афродите Пенорожденной; устойчивая связь Иляны с цветами (помимо одежд есть еще цветы, вплетенные в косы, а также распускающиеся там, где она прошла, — но последнее свойственно, как мы теперь знаем, очень многим зынам) наводит на мысли о Флоре, а тот факт, что живет она со своими сестрами или подругами, без мужчин, отчетливо напоминает царство амазонок. Как уже было сказано в первой главе, корни румынской мифологии уходят отчасти в греко-римский субстрат, поэтому таким совпадениям вряд ли стоит удивляться.

Формально Иляна представляет собой любовный интерес Фэт-Фрумоса, она его похищенная невеста или волшебная помощница, которую он встречает в потустороннем мире. Ее функция в сюжете — в лучшем случае вспомогательная, нередко она совершенно пассивный персонаж. Однако это не значит, что образ Иляны лишен любопытных нюансов.

Прежде всего, возлюбленную героя могут звать по-разному: иногда она не Иляна Косынзяна, а Яна Сынзяна, Иляна Сымзяна, Кира Киралина, Иния Диния и т. д. Влияет ли имя на ее роль в повествовании? В сюжетном смысле нет, однако некоторые авторы предпочитают копнуть поглубже.

Так, например, в сказке «Дитя судьбы и Иния Диния» эквивалент Иляны Косынзяны живет в монастыре Калу-Гастру (возможно, сильно искаженное греческое καλό καστρο — «красивая крепость») вместе с двенадцатью девушками, которые весьма напоминают весталок. Она умеет летать и в целом похожа как минимум на волшебницу Цирцею или средневековых фей вроде Морганы или Мелюзины, а как максимум — на богиню, уже упомянутую Диану и слившуюся с ней Бендиду или Афродиту, Флору, Цереру, Селену…