Скай. Дело первое (СИ) - Волковский Андрей - Страница 26

Ник разглядывал травы целую вечность. Трогал, принюхивался. Выудил из кучи корешков одну связку и протянул Скаю.

— Купи! Эти из Лоннской долины, причем росли у самой воды. Самый лучший горный корень, какой только можно найти!

— А зверобой выберешь? — спросил Скай. — И медянку.

— Зверобой тут весь хороший. Любой пучок бери. А медянку в это время года только болваны покупают. Её надо брать в конце весны и сразу ферментировать.

Торговец одобрительно кивнул и сказал, что ферментированная медянка у него как раз майского сбора. Ник потряс банку возле уха, открыл, понюхал и согласился.

Пит, которому надоело ждать, отсыпал Скаю монет на расходы — для дела же, и оставил их в травяном ряду.

— Встретимся через две свечки вон возле той башенки! Мёдом как раз возле неё торгуют, — кучер показал на возвышающийся над рынком шпиль и скрылся в толпе.

Скай посмотрел ему вслед и наткнулся на пристальный, внимательный взгляд пожилого дородного господина в темно-синем дорогом камзоле. Смотрел мужчина не на него, а на увлеченно перебирающего травы Ника. Заметив внимание Ская, господин отвернулся и быстро зашагал прочь.

В травяном ряду они провели почти всё время до возвращения Пита. Купили всё, что было нужно и еще немного того, что только могло бы пригодиться. Расщедрившийся торговец даже подарил им объемистый потертый мешок из холстины — в саквояж все покупки не влезали. За нужное Скай расплатился деньгами нанимателя, на остальное честно потратил свои. Потом купил себе и Нику по лакричному леденцу и направился к башенке.

Одержимый, кажется, хотел остаться в травяном ряду навсегда. Здесь его не пугали даже случайные толчки от других покупателей. Но с необходимостью уйти он смирился безропотно, так что Скаю даже стало немножко стыдно.

Башня была маленькой и старой. Кажется, она не использовалась, просто стояла здесь с давних времен, отбрасывая тень на торговые ряды. По крайней мере, все нижние окошки были закрыты тяжелыми ставнями с бурыми от ржавчины замками. У подножия действительно торговали мёдом, и Скай выбрал самый сладкий клеверный мёд, светлый и очень густой.

Уходить из травяных рядов Нику совсем не хотелось. Но остаться в одиночестве сейчас было не просто печально, а очень страшно. Поэтому он послушно пошел за волшебником. Тот вообще оказался парнем хорошим и ничем не попрекал вчерашнего противника. Наоборот, кажется, примерил на себя роль заботливого старшего брата. Вот, даже леденец купил. Ник подумал, что когда-то раньше непременно бы обиделся, что к нему относятся как к малявке. Но теперь было не до обид. Ему подарили шанс прийти в себя и снова стать человеком — чего еще можно желать? Если бы еще это было вообще возможно — снова собрать себя из тех жалких обрывков, в которые превратили его сперва зловещий господин с помощниками, а потом дух.

Нику стало жалко себя почти до слез. Он велел себе немедленно прекратить — и, конечно же, не послушался. Тогда он сосредоточился на сладком вкусе лакрицы. Хорош же он будет, расплакавшись посреди людного места! Да волшебник его тогда из детишек в младенчики запишет! Стыдобища, как говорил дедушка.

От того, что больше о дедушке он ничего не может припомнить, стало еще горше. Ник даже носом тихонько шмыгнул. Воздух пах травами, мёдом и отчаянием. Отчаянием и страхом.

Ник шмыгнул носом еще раз и чуть не замер на месте. Отчаяние всё ещё было с ним, всё ещё пыталось затопить его, погрести в темной безысходности. Но теперь он узнал его запах! Запах пыльцы среброзвонника.

Скай как раз устраивал поудобнее маленькую деревянную кадушку с медом, чтобы не опрокинулась в мешке, когда вернулся Пит. Выглядел кучер немного встревоженным, но при виде товарищей сразу нацепил свою обычную улыбку. Выудил из кармана пару небольших желтых яблок, протянул волшебнику.

— Держи! Не смотри на размер, они только видом не вышли!

Скай откусил яблочко и прижмурился от удовольствия. Мякоть оказалась рассыпчатая и сладкая как сироп. Второе протянул Нику.

Одержимый яблоко взял, надкусил, но вид его остался крайне несчастным.

— Ты чего куксишься? — насел на него Пит. — Его тут лучшим в городе яблоком угощают, а он недоволен!

— Ничего, устал просто, — буркнул Ник, но тут же вымученно добавил. — Спасибо! Очень сладкое!

Пит поднял руку, словно хотел отвесить неблагодарному грубияну подзатыльник, но вместо этого вдруг оттолкнул его к стене башни. Ник не удержался на ногах, осел, хватаясь за бок. Покатилось по земле надкушенное желтое яблочко. Скай даже понять ничего не успел, а Пит уже покатился по земле, сцепившись с невзрачным парнем в грязно-зеленой куртке.

Народ отшатнулся от дерущихся, потом надвинулся кругом любопытных лиц. Кто-то кричал, кажется, призывая стражу. Детский голосок призывал кого-то бежать смотреть на драку.

Только когда по камням мостовой звякнул отлетевший нож с зазубренным лезвием, Скай повернулся к Нику. Одержимый уже поднимался на ноги. Из-под зажимающих бок пальцев текла кровь. Но, к счастью, не потоком, а тонкой струйкой.

Пит уже оседлал противника и теперь заламывал ему руки.

Скай ухватил Ника и усадил обратно на мостовую.

— Показывай!

Одержимый послушно отвел руку и задрал продырявленную рубаху. На боку красовался порез — скорее глубокая царапина, чем серьезная рана. Но Скай, вспомнив, как именно Пит оттолкнул Ника, тихо выругался. Удар шел в печень, и, если бы не чутьё кучера на опасность, ещё неизвестно, успел бы волшебник спасти Ника, или нет. Магия не всесильна, а смерть от таких ранений быстрая.

Стража, как это обычно и бывает, прибежала как раз тогда, когда всё уже закончилось. Скай остановил кровь и теперь, преисполнившись подозрительности, проверял, не было ли на ноже отравы. Тихо постанывал связанный собственным ремнем несостоявшийся убийца. Пит грубо придерживал его ногой и по-собачьи зализывал ссаженные костяшки пальцев. Расходились зеваки.

Стражники, по случаю базарного дня ходившие не парами, а четверками, споро опросили случайных свидетелей происшествия и обстоятельно взялись за участников.

Усатый старшина, явно вознадеявшийся быстренько записать на счет своего отряда успешный разгон драки и вернуться к патрулированию пивных рядов, заметно скис после предъявления ему ножа. А гильдийский знак Ская и вовсе поверг его в уныние. Покушение на убийство, да в присутствии волшебника — это вам не пиво разбавлять! Придется тащиться в управление и вести дело как положено. Тут не прикинешься, что задержанный вовсе не собирался никого убивать, так, потянулся кошелек срезать, да задел случайно по телу; что можно с потерпевшим решить на месте полюбовно компенсациями, а задержанного отволок бы в тюрьму один из подчиненных… Но если в деле оказался замешан кто-то из шишек, например, волшебник — дело тоже сразу становится важным.

Задержанный тоже не облегчал старшине жизнь. Нет бы каяться, просить прощения и всё объяснять — мол, шел себе, никого не трогал, да вот этот негодяй, который теперь потерпевший, пребольно наступил мне на больную мозоль, отчего я испытал телесные и душевные страдания и, схвативши ножик для чистки рыбы, который нес домой безо всякого злого умысла, нанес оному потерпевшему травму, прошу снисхождения за чистосердечное признание!.. Вместо этого подлец нес чушь.

— Почему ты ударил этого человека ножом?

— Хотел убить.

— За что?

— Не знаю.

— Ты его знаешь?

— Нет.

— Тогда почему ты хотел его убить?

— Так было надо.

— Надо для чего?

— Не знаю.

И так по кругу. Дело явно из важного на глазах превращалось в важное и запутанное. Мечты о пиве и спокойном окончании смены таяли, как пивная пена.

Скай слушал странные ответы несостоявшегося убийцы и вспоминал злые глаза господина в темно-синем камзоле. Но рассказывать стражникам о нем было бессмысленно, взгляды к делу не пришьешь. Внезапно Ник совсем по-детски потянул его за рукав. Скай повернулся к нему, и Ник тихо, одними губами, шепнул: