Принцесса где-то там (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 15

Я такого никому не пожелаю. В том числе и себе.

Сейчас Кларк дипломатично обходил тему сюжета стороной, за что я ему была благодарна. Но проблема в том, что сюжет меня стороной уже, похоже, не обойдёт.

А значит, скоро будут неприятности.

– Хочешь, я напишу в отчете, что все три выстрела были моими? – предложил Кларк.

– А смысл? – спросила я. – Реальность нашими внутренними отчетами не обманешь.

– Так-то да, – согласился он. – Готова спускаться, Боб?

– Да, – сказала я. – Почему нет? Пойдем.

В переулке уже столпились зеваки, и разумеется, что у всех были телефоны с направленными на нас камерами. Кларк нацепил на лицо самую милую из своих улыбок и помахал им рукой, провожая меня до машины.

Согласно внутренним правилам полиции, после того, как ты поучаствуешь в перестрелке со смертельным исходом, тебе положен отгул. Для психологической разгрузки и прочей релаксации. Как будто нормальный человек может расслабиться после того, как кого-то убил.

У нас в отделе даже поговорка на эту тему есть. Пристрелил с утра злодея, и весь день свободен.

Кларку за вчерашнее тоже полагался отгул, но для него очередной труп в карму – это как слону дробина, а местные психологи вообще стараются обходить его десятой дорогой и делать вид, что такого человека не существует. Потому что если все станут такими устойчивыми, как Кларк, то профессия психолога вымрет ввиду полной ненадобности.

К сожалению, в моем случае это не работает, и прежде чем отправиться домой и заняться текущими проблемами, не связанными с поимкой преступников, мне пришлось зайти к дежурному психологу.

На рабочем столе у нее лежали две книги: «Беременна от босса. Плюсы, минусы, подводные камни» и «Выйти замуж за первого встречного. Десять вещей, которые могут пойти не так», а у самого психолога уже наметился небольшой округлый животик. Что ж, остается только надеяться, что она залетела не от нашего капитана.

Иначе его жена сначала выцарапает ей глаза, а потом выест мозг чайной ложечкой и это ни хрена не метафора.

– Привет, Вики, – сказала я.

– Привет, Боб. Как ты?

– Я в норме.

– Не хочешь поговорить о том, что произошло?

– По правде говоря, нет.

– Нужен рецепт на успокоительное?

– У меня есть.

– Ну и отлично, – она сделала пометку в моем личном деле.

– Я могу идти?

– К сожалению, нет, – сказала она. – Прием в таких ситуациях должен длиться не меньше часа, а у меня счетчик открытий на двери.

– Ладно, – сказала я, уютнее устраиваясь на кресле в углу. – Тогда я тут посижу.

– 10-4, - сказала она.

Вики работает по гражданскому контракту, но ей нравится воображать, что она тоже коп.

Я достала телефон и принялась листать ленту «твиттера». Разумеется, она пестрела кадрами и комментариями сегодняшней перестрелки, люди обсуждали, какого черта она заняла столько времени, парализовала целый квартал и когда уже полиция начнет нормально работать.

– Хочешь чая? – спросила Вики.

– Нет, спасибо, – сказала я.

Я хотела домой. Я не выспалась, у меня было легкое похмелье, отвратное настроение после расставания с Дереком, потому что полтора года так просто из жизни не вычеркнешь, я подозревала, что подвела Аманду и, вдобавок, менее часа назад разнесла человеку голову из крупнокалиберной снайперской винтовки. Простым чаепитием тут ничего не поправишь.

– Знаешь, я была против твоего назначения сержантом, – сказала Вики.

– Знаю.

– По моему мнению, ты психологически не готова для этого, – сказала она. – Твоя эмоциональная нестабильность будет только усугубляться по мере возрастания ответственности…

– Решение уже принято, – сказала я. – И если кто-то тут и допустил ошибку, то в первую очередь капитан.

– Ты могла отказаться.

– Отказываться от повышения – это не лучший способ строить карьеру.

– В жизни есть вещи и поважнее карьеры, – сказала она. – Например, дети.

– Нет, спасибо, – сказала я. – Я пока не готова.

– Никто к этому не готов, – вздохнула она. – Это новый опыт, который…

– Это ответственность, – заметила я. – А ты только что утверждала, что мне противопоказана ответственность.

– Разве ты не хочешь, чтобы по твоей квартире топали маленькие ножки?

– Для этого можно и мопса завести.

Вики вздохнула.

– Мне кажется, все твои проблемы из-за того, что ты не можешь внести определённость в вопрос с твоим отцом.

– Джон Кэррингтон – определённо мой отец, – сказала я.

Вики снова заглянула в мое личное дело.

– Безусловно, – сказала она. – Отец тот, кто вырастил и воспитал. А что насчет твоего биологического отца? Ты пыталась его найти? Поднимала архив приюта?

– В приют меня сдала моя биологическая мать, – сказала я. – Судя по анкете, ее зовут Джейн Доу.

Напротив данных об отце в той же анкете стоял прочерк.

– И что ты думаешь про свою биологическую мать?

– Ничего, – сказала я. – Это незнакомая мне женщина, которая сдала своего ребенка в приют. Наверняка у нее были для этого какие-то причины.

– Но ты не испытываешь к ней ненависти?

– Нет.

– Хм, – она сделала пометку, но не в моем личном деле, а в блокноте. – А все-таки, что насчет твоего отца? Ты работаешь в полиции, у тебя есть доступ к базам данных… Ты не искала его по нашим каналам?

– Нет, – сказала я. – Это невозможно.

– Почему?

– Он волшебник, – а все данные о них засекречены на уровне теневого правительства. Это все знают.

– Лицензированный?

– Внекатегорийный.

Вики снова вздохнула.

– Боб, ты снова закрываешься, – сказала она. – Если ты думаешь, что эти детские сказки о внекатегорийных волшебниках смогут нам помочь докопаться до причин твоих проблем, то ты ошибаешься. На каком-то этапе приемные дети воображают о том, что их настоящие родители богаты, знамениты, влиятельны, очень их любят, но не могут забрать их к себе в силу каких-то непреодолимых причин. Квантовая психология говорит нам, что тебе необходимо…

– Дядя Бэзил говорит, что тебе необходимо съесть это мороженое, Боб.

У меня был плохой день.

Я ходила на прослушивание в школьной театр, но главную роль мне не дали. Но, что гораздо хуже, главную роль дали Бекки, а я ее терпеть не могла.

Моя лучшая подруга заболела. Она уже третью неделю сидела дома и не могла меня поддержать. На уроке физкультуры меня толкнул Бифф, я упала и теперь у меня болела коленка. У велосипеда спустило колесо, и мне пришлось всю дорогу идти пешком и катить его рядом с собой. Вдобавок, мама собиралась на заседание книжного клуба (в этом месяце они читали «Гордость и предубеждение») и сказала, что у нее нет времени и она поговорит со мной позже.

А папа, разумеется, был на работе.

Но расстройства расстройствами, а шоколадное мороженое само себя не съест.

Дядя Бэзил стоял на лестнице, ведущей в мой домик на дереве, который они построили вместо с папой, и протягивал мне шоколадно-клубничный рожок. Сначала я хотела гордо отказаться, но второй рожок он уже распечатал и даже успел откусить, и выглядело это все слишком восхитительно.

– Ладно уж, давай.

– Отлично, – сказал дядя Бэзил. – Мне часто говорили, что я обладаю особым даром убеждения.

А еще он обладал тонким чувством момента, потому не приставал ко мне с разговорами, пока мы не доели мороженое.

– Ну и что случилось? – спросил он, хрустнув хвостиком вафельного рожка.

– Все плохо, – сказала я. – Никто меня не любит.

– Глупости, – сказал он. – Все тебя любят. Кроме Бекки, но Бекки – та еще… негодница.

– Мои родители…

– Отличные, они тебя очень любят, просто немного заняты.

– Ага, конечно.

– Факт, – сказал он.

– Ага, конечно. Никому нет до меня дела, – но это замечание сразу показалось мне несправедливым и я внесла в него дополнения. – Кроме тебя, разве что. Но ты слишком редко к нам приезжаешь. Чем ты вообще занимаешься, когда ты не здесь?