Твари империи (СИ) - Фомичев Сергей - Страница 46

Всё в стране было подчинено ожиданию исполнения Пророчества. Перечить общему курсу не рекомендовалось категорически. Кто не соглашался — бежал, кто не бежал — попадал в жернова Тайного Приказа.

Внук основателя, Колош Учитель, правда, увлёкся другими делами. Обустраивал границы, придал блеск столице, где появился университет. Поговаривали, будто он человек образованный, считал пророчество вымыслом, но ему хватило благоразумия не заявлять об этом открыто. Его реформы отлично ложились в канву следования прежним путем. Колош Учитель возвысил дворянство, раздавая имперские титулы, о которых тут раньше не слышали. Появились графы и бароны, виконты и маркизы. При нём гвардия превзошла по численности обычные армейские формирования, ибо дворянство не желало служить с мужичьём.

Правда непомерными расходами и запретом ходить в Лабиринт он едва не разорил страну. Так что завершение его правления запомнилось всеобщей нищетой, когда даже дворяне носили сюртуки с заплатами.

Зато правнук основателя, ныне правящий государь Сташ Старатель, вернулся к истокам. Он реорганизовал армию, открыл курсы чародеев уже в столице.

В той или иной степени Пророчество определяло всю жизнь государства без малого сотню лет. Но вот Ожога оно нисколько не цепляло.

— Кто же его не знает? — повторил сержант, но уже задумчиво. — Только всё это, думаю, сказки. Как и старые предания о том, что в Лабиринт уходят души мертвых.

— Возможно, — согласился южанин. — Но сказки тоже не на пустом месте появляются. Я слышал, что предки ладичей верили, будто в Лабиринте обитает некий каменный полоз. Чудище. И чтобы его задобрить туда отправляли молодых юношей и девушек.

— Надеюсь, они выбирались тайком через некоторое время, — заметил сержант.

Южанин усмехнулся.

— Вы с нашим Торышем поговорите, — сказал Ожог. — Он про полоза сказки знает, сам из тех мест.

— Правда? С удовольствием послушаю. Устроите?

— Позову, как туман разойдется, — пообещал сержант.

— А соседи ваши, михьярцы отправляли в Лабиринт стариков, которыми тяготились, — продолжил Дамматрик. — И это уже не предание, а исторический факт. Возможно, именно отсюда и пошли мифы про страну мертвых. Однако люди действительно пропадали и продолжают пропадать в Лабиринте. Исследователи, старатели, даже ваши следопыты.

— Что-то там есть, конечно, — не стал спорить Ожог. — Зачем бы тогда Засечная черта понадобилась? Зачем крепости? Но думаю, это не столько против тех, кто там обитает, сколько против людей что пытаются пролезть без разрешения. И убийства с пропажами не их ли рук дело?

— А кто пытается пролезть туда? — спросил южанин.

— В основном хищные старатели, что без позволения промышляют. Но не только, — Ожог задумался. — Завтракать ещё не хотите, господин Искатель? А то один кофе хлещите, как граф какой-нибудь из столичных.

Поскольку Искателем южанин значился в приказах, Ожог только так его и называл, даже наедине, хотя настоящее имя тот ему и открыл. Регламент есть регламент.

— Что ж, можно и позавтракать, — ответил разведчик.

— Эй, кто там в наряде? — крикнул сержант в туман.

— Ловкач, сэр, — ответил парень с соседней, частью скрытой туманом лодки.

— Поджарь нам чего-нибудь, боец.

— Курицу, сэр?

Ожог посмотрел на Дамматрика, тот кивнул.

— Пойдет! — крикнул Ожог.

Уже через минуту вдоль реки потянуло дымком — на кухонной лодке развели огонь в походной жаровне.

— Кофе бы горячего, — после некоторой паузы высказал просьбу Дамматрик.

— И кофе, господину Искателю, — добавил громко Ожог.

С лодки подтвердили приказ.

— Кроме старателей попадаются темные людишки с непонятными целями — мелкие колдуны, которые надеются получить от Лабиринта мощь, члены темных орденов, ищущих пути в Преисподнюю, — продолжил Ожог разговор. — А ещё есть такое предположение, что некоторые люди в Лабиринте меняются. Тут я охотно верю, потому что и сам видел таких. Иногда возвращаются старатели, охваченные безумием. Вроде как демонами одержимы становятся. В глазах страх или тоска. Трясутся точно похмельные или качаются из стороны в сторону. Ничего толком не говорят, мычат, по ночам кричат что-то. Жуткое дело.

— И куда их?

— В старые-то времена кончали прямо возле ворот. Одержимых нам тут не нужно, так считалось. Но сейчас вяжут бедолаг и кожаны увозят их куда-то. Пытают или лечат, кто его знает? Кожаны-то, знаете, кто такие?

Дамматрик кивнул. Да и то верно, без содействия Тайного Приказа подобные миссии не устраивают.

— Ну вот, — продолжил сержант. — Бывает, встречаются и не столь тяжелые случаи. Возвращаются оттуда вроде люди как люди, но позабыв почти все, что знали. И потом они бродят, как неприкаянные по стране. А пока бродят, могут и бед каких-то по глупости натворить. Поле поджечь или воду из пруда спустить. Но думаю, тут обычное объяснение должно быть. Может, их напугало что-то внутри, может, от зноя тамошнего свихнулись. В Лабиринте ведь воды ни капли не найдешь. Некоторые из таких полоумных, по слухам, потом назад в Лабиринт возвращаются — память искать. Вот они пропадают с концами.

— А что на счет старателей?

— Есть хищные старатели, которые пытаются камушки искать в неположенных местах. Тут ведь по всему Плато трещины, расщелины, пещеры. Да у нас вся страна в пещерах, если подумать, говорят даже под Долгим Озером ход есть на божидарскую сторону. А Лабиринт — он как потрескавшаяся стена. Обычно трещины не глубоко идут, в сам Лабиринт не попадают. Драгоценных камней в них тоже не находят, так что и смысла нет ковырять. Но некоторые ковыряют. А кто его знает, вдруг ход пробьют? Получится еще одна дырка из преисподней. Еще один путь для врага. Еще одна головная боль для стратегов. Я-то не верю во всю эту чертовщину, но там наверху должны учитывать любую опасность, так что лишняя дырка им не нужна.

— Но ведь крепости на всем протяжении Плато стоят, — напомнил Дамматрик.

— Поди их все прикрой войсками. А без войск они просто груды камней.

— Но зачем-то их построили?

— У нас разные государи правили. Одни боялись больше, другие меньше, одни верили в пророчество, другие нет. Постепенно и понастроили. К тому же новым дворянам замки нужны, вот им и отводили земли по берегу Змеиной.

А есть еще интересны казны. С опалов, топазов, гранатов и прочих камешков положено налог уплачивать. Так что патрулируем по всей Черте, ловим хищников, а когда и колдунишки попадаются. Всех кожанам сдаем. А что оттуда кто-то большим числом полезет, не верю я.

Кухонная лодка приблизилась, им передали котелок с курятиной, завернутый в тряпицу хлеб и кружку с горячим кофе.

— Скоро Мшистые пороги, так что завтракайте быстрее.

Едва они закончили с едой и кофе, как лодки начало болтать в узких пенных проходах между поросшими мхами камнями.

***

Торыша удалось заполучить только на следующий день, когда туман рассеялся и походное охранение не требовало стольких глаз и ушей. Молодой боец забрался в лодку сержанта, а Ожог перешёл на корму, чтобы не мешать чужому разговору. Он не вмешался даже тогда, когда южанин угостил Торыша жесткой копченой колбаской из собственных запасов и глотком бренди из фляжки. Не вмешался, но в памяти зарубку сделал, чтобы накрутить нарушителю хвост. У разведчика свои резоны, ему требуется язык собеседнику развязать, а сержанту дисциплину блюсти.

Слово за слово, южанин подвел разговор к преданиям о Каменном полозе. Мол, известно ли, отчего тот вдруг появляется, гневается ли на кого или привлекает его что-то у людей? Говорил ли кто, чем его пронять можно, как избавиться от напасти? Обереги какие особенные нужны или ещё что?

— Много сказок я про полоза каменного слышал, но только одну знаю, где его одолеть смогли, — ответил задумчиво Торыш.

— Расскажи, — попросил Искатель.

— Расскажу, — Торыш дожевал колбаску, запил водой и только тогда продолжил: — Давным-давно это было. Те, кто своими глазами всё видел, умерли давно. Но их внуки рассказывали. Повадился, как говорят, Каменный полоз в одну деревню под названием Выселки, что стоит недалеко от Крапивы. Приходил каждую полную луну. Приходил и утаскивал каждый раз по детенышу. Особенно любил таскать маленьких и тех, что плакали накануне. Хотя про плачь, возможно и позже додумали. Матери до сих пор в тех местах непослушных детей полозом стращают.