Вампирея капитана Блада - Белянин Андрей - Страница 12

– Пить! Ради бога!

Доктор осторожно поднёс к дрожащим губам несчастного флягу. Молодой человек жадно припал к ней, едва не откусив зубами горлышко.

– Спокойствие, Джереми. Я пока закрыл тебе спину, хуже не будет. Но, укуси меня вампир, как ты вообще дал этому грязному чудовищу Бишопу повод чуть не убить тебя?!

Едва ворочая языком, Питт, задыхаясь, поведал другу обо всём случившемся.

– Я буду валяться и гнить здесь… пока не скажу ему… почему мы дрались…

Блад вскочил на ноги, и глухое рычание вырвалось из его горла.

– Будь проклят этот подлый рабовладелец! – в голос заорал он, уже не боясь, что их услышат. – К чёрту в задницу весь этот остров! Этой же ночью мы просто украдём шлюпку и бежим, а ты вместе с нами.

– Нет, Питер, мы не сможем бежать… – прошептал избитый мученик, – полковник будет искать тебя… нас… и мы все умрём…

…Огромный красный корабль к этому времени уже приблизился к берегу и сейчас медленно входил в бухту. Блад видел сверкание боевых медных пушек, установленных на носу корабля, и даже различал фигуру матроса, готовившегося бросить лот, около передней якорной цепи с левой стороны судна. Море всегда манило его, и вид такого прекрасного корабля вызывал сладкую зависть в сердце…

Но в этот момент гневный окрик прервал его мысли:

– Попался, мерзавец! Какого рыжего дьявола ты здесь делаешь?

Из-за палисадника неожиданно выпрыгнул полковник Бишоп со своими чёрными телохранителями. На смуглых щеках Блада проступил румянец ярости.

– Типа, как всегда, выполняю свои врачебные обязанности.

Раздосадованный полковник сразу заметил пустую фляжку рядом с колодками, в которых мучился избитый Питт, и пальмовый лист, укрывавший его спину.

– Я же приказал, болван, чтобы ему не давали пищи и воды!

– Неужели? Странно, как же я этого не слышал.

– Ты не слышал?! О шалун! Исчадие ада! Преступник! Нехороший человек! – видимо, плантатор не мог разговаривать без ругани. – Как же ты мог слышать, если тебя здесь не было?!

– Вот именно к этой мысли я вас и подвожу.

– В каком смысле, сволочь?!

– В прямом! Вы же не можете требовать от меня, чтобы я догадывался о ваших приказах? – с нескрываемым сарказмом спросил Блад. – Видя страдания Питта, я решил: «Это один из невольников господина полковника, а раз я врач, то обязан заботиться о сохранении его собственности!» Поэтому я дал несчастному глоток воды и закрыл спину пальмовым листом. Разве я не прав?

– Прав? – от возмущения плантатор потерял дар речи. – Ах ты… ты… я… ты… я тебя…

– Не надо так волноваться! – умоляюще протянул Питер. – Вам это очень вредно. Вас разобьёт паралич, и вы сдохнете под забором никому не нужной вонючей развалиной, какое горе, верно? Хотя какое там горе…

Полковник Бишоп даже не сразу нашёлся что сказать:

– Милостивый бог, взгляните на этого мерзавца! Ты смеешь разговаривать со мной подобным тоном да ещё ставить мне условия, ирландская собака?!

– А почему бы и нет? – в глазах Питера Блада играл демон безрассудства, порождённый отчаянием. – Хочу и буду!

В течение долгой минуты, сравнимой с вечностью, Бишоп в упор рассматривал оборзевшего врача, а затем изрёк:

– Я слишком мягко относился к тебе, грязный мошенник! Это нужно исправить… Я прикажу пороть тебя до тех пор, пока на твоей паршивой спине не останется и клочка целой кожи!

– И вы лишите моих услуг губернатора, который мучается от подагры так, что не может стоять даже на четвереньках?!

Но взбесившийся полковник уже махнул рукой неграм, отдавая приказание, и в тот же миг, сотрясая воздух, раздался мощный раскатистый грохот. Бишоп подпрыгнул от неожиданности, а вместе с ним подскочили оба его телохранителя, внешне невозмутимый Блад и даже немножечко – бедный Питт. Все пятеро как по команде повернулись к морю.

Внизу, в изумрудной бухте, там, где на расстоянии одного кабельтова[11] от форта стоял большой красивый корабль, заклубились облака белого дыма. Они целиком скрыли судно, оставив видимыми только верхушки мачт. Стая испуганных морских птиц, взмывшая со скалистых берегов, с пронзительными воплями кружила в голубом небе, прицельно гадя на всё подряд.

Ни обалдевший полковник, ни перепуганные негры, ни зарвавшийся Блад, ни даже Питт, глядевший на всё мутными от боли глазами, не понимали, что происходит. Но в ту же минуту английский флаг быстро соскользнул с флагштока на грот-мачте, а на смену ему взвился жёлто-красный стяг королевского флота великой Испании. Вот теперь всё сразу стало на свои места.

– Пираты! – фальцетом заорал полковник. – Проклятые пираты! Вот только их ещё нам не хватало!

Большой красивый корабль, который так спокойно вошёл под чужим флагом в Карлайлскую бухту, по факту оказался самым настоящим испанским капером. Он явился сюда, дабы страшно отомстить за поражение, нанесённое капитаном «Прайд оф Девон» двум испанским галеонам, шедшим с ценным грузом в Кадикс. Банальные торговые разборки, никакой политики, ничего личного, только золото…

Тем самым повреждённым галеоном, скрывшимся с поля битвы, командовал небезызвестный в узких кругах дон Диего де Эспиноса-и-Вальдес, очень вспыльчивый и надменный гранд, никогда не прощавший обид.

Проклиная всю Великобританию за понесённое поражение, дон Диего поклялся преподать англичанишкам такой урок, которого они никогда не забудут. Он решил позаимствовать кое-что из опыта их же пирата-рыцаря-вампира Генри Моргана[12] и других морских разбойников, предприняв ответный карательный налёт на ближайшую английскую колонию.

К сожалению, рядом с ним не было более вменяемого старшего брата – адмирала дона Мигеля де Эспиносы, который мог бы отговорить Диего де Эспиносу от этакой авантюры, когда в Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико он оснащал для этой цели новенький красный корабль «Синко Льягас». Объектом своего налёта он наметил остров Барбадос, логично полагая, что местные плантаторы, привыкшие к мирной жизни, будут застигнуты врасплох.

Впрочем, Барбадос попал под раздачу ещё и потому, что, по сведениям, доставленным шпионами, именно там чинили «Прайд оф Девон», а ему хотелось, чтобы его «мщение» имело какой-то оттенок исторической справедливости. Время для налёта, разумеется, подгадали такое, когда в Карлайлской бухте не было ни одного британского военного корабля, способного дать интервенту звездюлей сдачи.

Самая примитивная хитрость – поднятие английского флага – оказалась настолько идеальной, что, не возбудив никаких подозрений, испанец преспокойно вошёл в бухту и шмальнул по форту в упор правым бортовым залпом из двадцати пушек, чем сразу положил едва ли не треть гарнизона.

Прошло несколько минут, и перепуганные островитяне увидели, как в клубах порохового дыма, подняв грот[13] для увеличения хода, в крутом бейдевинде[14], галеон наводил пушки левого борта на уже изрядно потрёпанный форт.

Сотрясая сами небеса, раздался второй залп. Его грохот наконец-то привёл полковника Бишопа в чувство. Он хлопнул себя по лбу, вспомнив о своих обязанностях командира барбадосской милиции, а также о том, что за своим собственным домом тоже надо присмотреть, самое ценное спрятать, с остальным хотя бы успеть попрощаться…

Внизу, в городе, вовсю лихорадочно били в барабаны, звонили в колокола, слышался тревожный звук труб, как будто хоть кого-то ещё требовалось оповещать о приближающейся опасности.

По идее служебное место полковника Бишопа было сейчас во главе немногочисленного гарнизона форта, который испанские пушки успешно превращали в бесформенную груду камней. Плантатор зачем-то погрозил пальцем Бладу и, невзирая на свой немалый вес, поспешно побежал в город. За ним рысцой трусили его чёрные телохранители.