Истина всегда одна (СИ) - Башибузук Александр - Страница 29

Иван попытался найти знакомые лица, но нашел всего трех — командира противотанкового отделения, которого спас в свое время, Серегу Сидорова из Ваниного отделения и еще одного малознакомого парня из третьего взвода. Получалось, практически весь состав уже сменился.

Что с ними случилось не осталось загадкой. У штрафников присутствовало всего четыре варианта покинуть штрафное подразделение.

Первый — погибнуть в бою.

Второй — попасть в госпиталь и освободиться по ранению.

Третий — освободиться досрочно, совершив подвиг

Либо отбыть срок от начала до конца.

И Ваня прекрасно понимал, что из всех этих вариантов самым вероятным и очевидным был первый.

Правда ротный, особист и политрук остались живыми.

А из взводных — только старший лейтенант Рощин. Остальные комвзвода менялись чуть ли не после каждого боя, а Рощин все оставался живым. Ваня даже стал подумывать, что он заговоренный.

Такой неравный расклад между рядовым и командным составом наводил на нехорошие размышления, раньше Ваня без сомнений подумал бы, что сатрапы-командиры гонят солдат на убой, а сами прячутся за спинами подчиненных, но сейчас Иван никого не стал осуждать, потому что не один раз видел своими глазами — командиры себя тоже не щадят.

— Вы… — увидев Ваню и Петруху, ротный окинул их тяжелым взглядом. Но потом, с такой же неприветливой мордой, вдруг крепко пожал каждому руку.

Особист руку жать не стал и начал сразу с вопросов:

— Где Демьяненко и Аллахвердиев?

Получив ответ, напрочь потерял к Ване и Петрухе интерес.

Рощин откровенно обрадовался.

— Живы, чертяки!!! — взводный даже не погнушался обнять якута и Ваню. — Очень хорошо, что вы вернулись, мы с вами повоюем еще!

Ваня тут же подумал, что старлей обрадовался не им, а возможности опять замутить какую-нибудь авантюру.

А вот политрук… политрук никакой радости не демонстрировал.

Поймав момент, когда они остались без свидетелей, Уланов недовольно буркнул.

— Ну и какого хрена, спрашивается? Тебе осталось пять дней отбывать, а тебе шесть. А завтра нам идти в атаку. Мозги в голове есть?

Ваня не нашелся что ответить и смолчал.

— Не могли подольше в роту добираться? — продолжил бурчать политрук. — Ну и что с вами теперь делать? Ладно… — он ненадолго задумался. — Старший лейтенант Рощин вас к себе забрал? Тогда что-нибудь придумаем. А сейчас идите, получайте оружие. И нехрен геройствовать, понятно? Не слышу?

Иван с якутом дружно ответили, что им все понятно. Хотя поведение политрука несколько озадачило Ваню. Уж слишком оно было нетипичным для Уланова, постоянно агитировавшего штрафников отдать свою жизнь за родину и партию.

Ваня даже поинтересовался у Петрухи, мол, как думаешь, что случилось с политруком.

Якут ответил в своем стиле:

— Холосый пастух свой олень тоже белесет.

Ваня с ним не согласился, но ломать себе голову не стал.

Затем Иван стал счастливым обладателем винтовки Мосина, потертой, тяжелой и длинной, изготовленной в тысяча девятьсот десятом году. С четырехгранным штыком, погнутым на кончике. Пояс оттянули подсумки с сорока патронами. Якут получил точно такую же мосинку, того же года, но он, в отличие от Вани, древнему винтарю откровенно обрадовался.

— Холосая, холосая… — со счастливой мордой якут пару раз приложился и ласково погладил винтовку по ложе. — Холосая…

А еще они получили по гранате Ф-1 каждый, по саперной лопатке, по драному сидору и по помятому котелку с ложкой. На этом с экипировкой покончили. Судя по всему, с момента первого формирования роты, снабжение штрафников сильно ухудшилось.

С новым личным составом Петруха и Ваня знакомиться не стали, да и остальные штрафники особой жизнерадостностью и гостеприимством не страдали. В роте царила тяжелая, унылая атмосфера.

По обрывкам подслушанных разговоров, Ваня уже знал, что наступление сильно застопорилось. В прорыв вливались все новые части, но продвижения практически не было. Совсем наоборот, немцы осмелели и сами начали контратаковать. А их авиация, висела в небе почти круглосуточно.

Так что настроение штрафников Ваня полностью разделял. Особенно когда узнал, что утром придется брать какой-то хорошо укрепленный «рабочий поселок номер восемь».

Всю ночь шел дождь, и очень скоро все вокруг превратилось в болото. Около шести утра, началась артподготовка, сразу после нее через позиции штрафников проскочили танки — шесть Т-26, один Т-34 и один КВ. Все обычные, не огнеметные.

— В атаку!!!

Иван неохотно выпрыгнул из траншеи. Когда он ходил в атаку в первый раз, его переполняла буря эмоций, от страха до непонятной радости, а сейчас он не чувствовал ничего кроме усталости. Даже чувство близкой смерти, раньше будоражащее не хуже наркотиков, сильно притупилось.

Сапоги сразу облепила грязь, бежать стало гораздо тяжелей. А когда открыли огонь немецкие пулеметы и минометы, рота дружно залегла.

— Вперед, мать вашу! В атаку! — даже свирепый рев взводных не мог поднять людей.

Командир первого взвода вскочил, попытался увлечь своим примером, и тут же рухнул, быстро заработал ногами, словно ехал на велосипеде, а еще через пару секунд затих.

Больше никто не вставал.

Три Т-26 еще на дальних подступах подбили, один из них красиво горел, остальные просто застыли грудой искореженного металла. Оставшиеся легкие танки маневрировали, но вперед не лезли.

КВ и тридцатьчетверка застряли, банально застряли. Гусеницы бешено вертелись, выбрасывая фонтаны грязи, из выхлопных труб рвались шлейфы дыма, но танки только все больше увязали в жутком месиве.

Немцы сосредоточили на них огонь, Иван хорошо видел, как снаряды выбивают из брони красивые искры, но как немцы не старались, подбить танки все-таки пока не могли.

Иван понимал, что рано или поздно у фрицев получится, но только и мог, что бессильно материться.

Атака полностью захлебнулась. Залегших штрафников постепенно выбивали.

Рядом с Иваном пытался куда-то ползти красноармеец, он упорно загребал руками и ногами, но не замечал волочившийся за ним шлейф облепленных грязью кишок.

— А-а-ааа, чтобы вы сдохли, твари!!! — еще один вскочил и заполошно размахивая руками, побежал назад, но уже через пару метров рухнул ничком, весь изорванный пулями.

Неожиданно, из верхнего люка «Ворошилова» выскочил танкист, заметался, рухнул в грязь и на корточках пополз к корме танка. Следом показался второй, нырнул рыбкой прямо с башни и тоже присоединился к первому.

Ваня сначала не понял, что они делают, а потом разглядел, что танкисты сняли с кормы бревно и ладят его под гусеницы, не обращая внимания на скрестившиеся на них трассерах.

Вокруг вздымались сплошные фонтанчики грязи, но танкисты деловито и споро занимались своим делом.

— Бля, да вы ебанулись!!! — заорал он, не сдержавшись, а потом…

Потом случилось то, что не поддается никакому рациональному объяснению.

Десятки штрафников поднялись и бросились помогать экипажу.

Ваня сам вскочил и понесся к танку. Мозги притормозили с командой, но тело сработало само по себе.

— Бамм!!! — в лицо ударило что-то горячее и соленое.

— Бамм!!! — бегущий впереди Вани штрафник исчез в чадном облачке взрыва.

— Бамм!!! — в спину хлестнуло горячей волной, но Иван уже упал на колени и обхватил руками скользкое бревно.

— Есть контакт!!! — весело заорал чумазый танкист в сбитом на затылок шлемофоне и отчаянно замахал руками. — Разойдись, мать вашу…

КВ зарычал, гусеницы резко провернулись, бревно затрещало…

И заляпанная грязью громадина с диким ревом стремительно рванула вперед.

Ваню обдало смрадом выхлопных газов, он на мгновение ослеп, а когда вновь обрел зрение увидел, как «Ворошилов» уже ровняет с землей немецкие траншеи.

— А-а-ааа, ура-аа!!! — над полем пронесся страшный в своей неистовости жуткий рев.

Ваня перехватил поудобней винтовку и понесся вперед.

Куда, зачем? Он ни о чем не думал, голова была полностью пустая, его напрочь захватила жажда убивать и мстить за Настюху с бабой Дусей.