Цена согласия (СИ) - Доронина Слава - Страница 42

— Нет, я пока не голоден. Давай посмотрим вместе, — как-то подозрительно быстро соглашается Гончаров, и через десять минут я понимаю почему: он опять засыпает.

Сначала я хочу толкнуть его в бок и уличить во лжи, но вместо этого располагаюсь у него на груди и досматриваю фильм одна, наревевшись на последних сценах до боли в глазах и заложенного носа.

Все-таки Костя не прав в своих суждениях, либо больше не верит в любовь. Шанс у ребят был, если бы Роза залезла в шлюпку. Тогда бы Джек думал не о том, как спасти ее, а спасал бы себя. Ради нее.

Встав с кровати, я иду в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться, а после готовлю на кухне ужин, заодно мою в гостиной полы и поливаю фикусы, которые все так же прекрасно выглядят.

— Пахнет вкусно, — доносится заспанный голос Гончарова.

Я вздрагиваю от неожиданности и едва не роняю из рук ложку, которой помешиваю соус к спагетти.

— Долго еще будет готовиться? — Костя кладет руки мне на бедра и принимается стаскивать пижамные шорты.

— Что ты делаешь? — Я поворачиваюсь к нему лицом, чувствуя, как по коже проносятся мурашки от его настойчивости. — У меня сейчас все сгорит.

— У меня тоже. Долго? — повторяет он свой вопрос и кивает на плиту.

— Минут десять или пятнадцать...

— Отлично. — Гончаров забирает ложку из моих рук и возвращает свои ладони мне на бедра. Приподнимает, подхватив под ягодицы, и сажает на стол.

Вообще-то я хочу сказать, что против и почти час стояла у плиты, чтобы приготовить ему поесть, что это очень важный, финальный этап в приготовлении блюда, без которого получатся просто макароны с мясом, но Костя зарывается рукой мне в волосы и соединяет наши лбы. Отчетливо ощущаю промежностью, что он возбужден и что голод у него другого характера. Впрочем, не только у него.

Гончаров совсем со мной не церемонится. То ли так хочет секса, то ли беспокоится за соус на плите, но, стянув с меня трусы, трогает пальцами складки и, убедившись, что я мокрая, врывается одним резким толчком. С шипящим звуком, который слетает с его губ.

Я запрокидываю голову назад, закрываю глаза и всхлипываю, потому что это очень приятно.

— Ты без презерватива, — озвучиваю то, что мелькает на задворках сознания.

— Черт!

Ругнувшись, Костя выходит из меня и, вернувшись через несколько секунд с презервативом, снова врывается в мою тесноту.

Его поведение — на грани. Мне и нравится, и одновременно нет, но сейчас эгоистично хочется продолжения.

Заметив, что я пытаюсь сдержать дрожь, которую невообразимо сложно контролировать, Костя толкается в меня еще напористее, выбивая из моего горла новую порцию стонов. Кажется даже, что я его сейчас раздражаю тем, что не даю волю своим чувствам.

Сердце дико колотится в груди, меня топит жаром, а перед глазами возникает яркая пелена, когда мы с Костей кончаем. Почти одновременно.

— Твой соус сгорел, — отдышавшись, констатирует Гончаров и не торопится убирать от меня руки.

Зрение никак не придет в норму. Сейчас явно не до соуса, да и сделать новый не займет много времени. Куда важнее то, что я словно до сих пор ощущаю яростные и требовательные толчки Гончарова внутри себя.

— Я сейчас еще приготовлю. Не проблема.

Костя подхватывает меня на руки и несет в ванную, выключив по пути плиту.

— Тогда сейчас продолжим.

Он ставит меня в душевой, разворачивает и толкает к стене.

Между нами все повторяется, как и несколько минут назад. Приходится взять небольшой тайм-аут после этого, чтобы привести себя в порядок и вернуться на кухню.

Сердцебиение никак не хочет прийти в норму, и руки дрожат, когда я готовлю новый соус. Боковым зрением замечаю, что Костя появляется на кухне и наблюдает за мной, сложив руки на груди.

— Через два часа нас ждут в клинике, — говорит уже привычным сухим тоном.

— Зачем? — теряюсь я, не сразу сообразив, о чем речь.

— Подтвердить факт твоей беременности.

Господи, опять он о своем.

— Зачем тебе это?

— На сегодня заведено четыре уголовных дела на людей, которые имеют отношение к Антипову. Этот человек думает, что я побоюсь зайти далеко и пекусь о своей репутации, к тому же теперь обзавелся новой женой и сделал ей ребенка. А в действительности я просто тяну время. Ты мой отвлекающий маневр и быстрый способ вывести капиталы за границу.

Я отчаянно трясу головой, не желая принимать, что Костя специально создает такую ситуацию, где существует риск для меня и его ребенка, пусть и вымышленного. Это дико задевает.

— Джек в итоге погиб, спасая Розу, помнишь? — все же уточняю я.

Гончаров закатывает глаза.

— Ты насмотрелась мелодрам. Тебя никто не будет спасать, то есть не тронет, — говорит он таким ровным и спокойным голосом, что я едва сдерживаюсь, чтобы не вывалить приготовленный соус ему на голову.

— Хорошо. А что потом?

— Большего тебе знать не нужно.

— Нужно. — Я сжимаю кулаки.

— Давай перекусим и поедем. Это всё пустые разговоры. К тому же ты хотела провести время с подругами и Рафом.

— Вообще-то они уже без меня его провели. Вчера. Мы всё проспали.

Я отворачиваюсь от Кости к окну. Нельзя так издеваться над людьми. Сначала до умопомрачения трахать, а потом включать равнодушие и делать вид, что нет до меня дела.

Мы едим молча, а после я иду к себе в спальню, чтобы переодеться и замаскировать макияжем следы усталости на лице. Костя все это время ждет в гостиной. Я без понятия, почему позволяю ему делать всё это с моей жизнью. Наверное, потому что нахожусь на распутье и не хочу быть Розой, которая выпрыгнула из шлюпки. Вдруг нам с Костей повезет и мы оба останемся целы и невредимы, чтобы в конце быть вместе, несмотря на то, что сейчас приходится испытывать боль?

В машине я стараюсь не показывать, как на самом деле разбита, дышу глубоко и думаю о том, что после врача поеду к девчонкам. С ними определенно станет капельку легче пережить грустные моменты, в которых я увязла с головой. Потому что снова близка к тому, чтобы накричать на Костю,сказать, что он не имеет никакого права так обращаться с людьми. Однако в моей ситуации это мало поможет. Или закончится сексом в машине.

Гончаров открывает дверь и ждет, когда я выйду на улицу, но я не тороплюсь этого делать.

— Скажи еще раз, ради чего я на это соглашаюсь? — уверенно требую.

В глазах напротив сейчас столько всего, что становится не по себе.

— Потому что тебя ждал тюремный срок, — цедит Гончаров.

— Хорошо, — киваю я. — Пусть так. Но, чтобы ты знал, я против фиктивной беременности. Я вообще против того, чтобы быть подсадной уткой. Но тебе все равно, так? Плевать на меня и мои чувства? — Голос против воли дрожит.

— Маша... — Костя чуть ли не силой вытаскивает меня на улицу. — Идем. Нас уже ждут.

— Во-первых, это унизительно, — продолжаю стоять на своем и отговаривать Костю от шага с фиктивной беременностью, когда мы выходим от врача со справкой о том, что я теперь в положении.

Без понятия, что Гончаров с ней будет делать. Повесит в рамочку на стену? Приклеит мне на лоб, чтобы каждый прохожий видел, что я понесла от мужа?

— Во-вторых, не мелочился бы и оплатил снимок УЗИ с готовым ребенком. Всегда о таком мечтала. И в-третьих, я начинаю думать, что лучше бы ты ни от кого и ни от чего меня не спасал, потому что жизнь с тобой — самое настоящее зло. Я могу изменить решение и уйти от тебя на съемное жилье?

— Нет, не можешь, — безапелляционным тоном отвечает Костя, не обращая внимания на мое недовольство. — Меня сейчас больше беспокоит то, что у тебя овуляция, судя по УЗИ, а утром я слегка переусердствовал, делая тебе приятно, и забыл в душе о презервативе. Пора прекращать бухать, а то так и до реальной беременности недалеко. — Он трет рукой подбородок, не сводя с меня темных глаз.

— Давно пора прекращать, с твоими-то проблемами с сердцем. Удивительно, как еще одышка не появилась и оно исправно работает. Кстати, ты давно наблюдался у врача?