Цена согласия (СИ) - Доронина Слава - Страница 36

— Так странно, — делюсь с Костей своими ощущениями.

— Что я и ты в этой забегаловке?

— Нет. Знаешь, почему я с тобой осталась? — продолжаю, игнорируя его раздраженный вздох. — В моей жизни были мужчины, но еще ни один не давал ощущения такого спокойствия и уверенности. Хотя твой план мне не нравится, на твоем месте я бы так же поступила, — признаюсь откровенно.

— Как?

— Искала бы виновных, чтобы отомстить за свою семью, которую у меня отняли.

— У меня ее никто не отнимал. Раф правильно сказал: я сам всё просрал. Рано или поздно наступает момент, когда за успех приходится платить. Я заплатил слишком высокую цену.

— Ты по-тихому коньяк в кофе не подливаешь?

— Трезв как стеклышко, — подмигивает Костя.

— А после того как всех накажешь и провернешь свои темные делишки, может, вернемся в наше село? Построим там домик и встретим старость? Твоя ведь уже не за горами…

— Тыщу лет там не был, — скорчив недовольную гримасу, отвечает Гончаров. — И нет, такой старости я бы для себя не хотел. Возможно, где-нибудь в Швейцарии или другом, не менее живописном и цивилизованном месте. Ты, кстати, сколько фужеров в себя опрокинула? Что за странные разговоры?

— Дед Иван еще жив. Интересно, он узнает тебя, если ты там появишься? — снова пропускаю я мимо ушей его язвительные слова.

— Не узнает, потому что я никуда не поеду, — хмурится Костя. — О том, что я тебе недавно рассказал, в курсе лишь два человека: Артур и тот следак, которому я кинул на счет деньги. Меня не привлекли к ответственности за учиненный беспредел, но когда я решился на поджоги, то порвал с прошлым, чтобы никогда к нему не возвращаться.

Очень хочется опять расспросить Гончарова о подробностях, но вместо этого я говорю совершенно другое:

— Давай все-таки съездим вместе в село?

Костя удивленно вскидывает брови и какое-то время молчит, прежде чем спросить:

— Зачем?

— У бабушки скоро годовщина. Я ни одной не пропустила со дня ее смерти.

Какое-то время Гончаров молчит, словно обдумывая мое предложение.

— Одна поедешь, я же сказал, что в те места больше ни ногой, — выдает свой вердикт.

— Но там и твои родители похоронены…

Костя отрицательно качает головой.

— В Москве. Сказал же, что порвал с прошлым раз и навсегда. Давай закроем эту тему, если не хочешь услышать от меня какую-нибудь грубость. Не люблю, когда мне лезут в душу.

— Хорошо, — сдаюсь я, понимая, что Косте действительно не нравятся разговоры о прошлом, и присасываюсь к трубочке, делая глоток коктейля. — А какие темы тебе по душе? Путешествия? Еда? Искусство? Я же должна как-то поддерживать с тобой беседу.

— Я не для разговоров на тебе женился.

Я картинно закатываю глаза и дую губы. Невыносимый мужчина. Я ведь к нему сейчас, как к близкому человеку, которым он для меня и является по бумажкам. Мог хотя бы в ответ разыграть чувства, чтобы сделать приятное.

— Я осталась с тобой по той же причине.

Прихожу в крайнюю степень волнения, когда Гончаров, с мальчишеской улыбкой на губах, по-доброму смотрит, как я допиваю коктейль. От этого взгляда что-то переворачивается в душе.

— Любишь сладкое? — спрашивает Костя.

— Очень. Не понимаю, как ты пьешь эту горечь. — Морщусь, когда он делает новый глоток кофе. — А хочешь мое попробовать? — предлагаю я.

— Что?

Тянусь к Косте и, взяв его лицо в руки, целую. Провожу кончиком языка по его нижней губе и чуть-чуть втягиваю ее в себя, ощущая выраженный вкус кофе. В сочетании со сладостью только что выпитого молочного коктейля наш поцелуй чем-то напоминает вкус латте или капучино. Я нежно обвиваю широкие плечи Гончарова и забираюсь на его колени, наплевав на то, как это выглядит со стороны. Ткань платья трещит от натяжения швов, а сердце заходится в ритмичных ударах из-за того, что сейчас происходит. Что мне позволяют это делать.

— Мы в людном месте, Маша. Подобные вольности для меня не типичны.

— Да ладно, ты задумал разрушить свою жизнь до основания. Если тебе сейчас приятно, то и не включай заднюю.

— А как же «от тебя разит женскими духами за километр»?

Не знаю, как у Гончарова так получается, но до него никому не удавалось за несколько секунд меня успокоить и за столько же — заставить разозлиться.

Упоминание о его любовнице приводит в чувство, и я отстраняюсь. Могу понять желание Кости восстановить справедливость и кому-то там отомстить, но если он продолжит одновременно встречаться с той блондинкой и спать со мной — такого принять не смогу.

— В любом обществе кратковременные интрижки с женатым человеком — грязь, которая порицается людьми. К тому же твоя жена вот-вот забеременеет. Ты же не хочешь, чтобы на фоне переживаний у нее случился выкидыш? Чтобы вокруг твоего имени разразился скандал и я оказалась на месте безумной невесты Шевцова, которая повыдергивает волосы твоей любовнице за то, что потеряла долгожданного ребенка?

— А ты схватываешь всё на лету, Маша, — довольно хмыкает Гончаров, и в его глазах мелькает что-то похожее на молнию.

Как и в ресторане, он кладет одну руку мне на затылок и привлекает к себе, впиваясь в губы жадным поцелуем. Теперь Костя главный и его язык в моем рту. Хватает пары мгновений, чтобы ощутить, как становится жарко в его объятиях. Я вдыхаю его запах и с хрипом выдыхаю, когда Гончаров ненадолго отпускает меня.

— Неужели так хочется домой? — подначиваю его. — Ты же говорил, что не позволяешь себе подобного на людях, но сейчас сам в открытую меня соблазняешь…

Костя хитро улыбается и запускает ладони под платье.

— Очень хочется. Поехали?

— Твой эспрессо перебил вкус моего коктейля. Я бы еще один выпила. Можно?

— Ты лопнешь, деточка. С тебя хватит.

Гончаров поднимается на ноги и утягивает меня за собой. Достает бумажник и оставляет наличность на столе. Больше, чем мы заказали в этом кафе. Вспомнив, что с меня Костя требовал оплату по максимуму за свою испорченную рубашку и машину, я вдруг ощущаю укол обиды. Но вовсе не из-за денег, нет...

— Можно вопрос?

— Ну? — Он вопросительно приподнимает бровь, обнимая меня за талию.

— Ты же мог закрыть глаза на запятнанную рубашку и поцарапанную машину, но озвучил астрономические суммы, прекрасно понимая, что таких у меня нет. Почему? — стараясь подавить упрек в голосе, произношу я. — На тот момент ты ведь не знал, что мы родом из одного села. Плана с женитьбой, наверное, тоже не было?

Костя чуть-чуть наклоняет голову и горячо дышит мне в шею. Сдвинув ладонь под ребра, касается пальцами моей груди, которая скрыта только тонкой тканью платья. Соски тут же простреливает напряжением от такой простой ласки.

— Сиськи твои понравились, — шепчет он и снова целует, оставляя во рту горький вкус кофе.

— Неправда. — Я пытаюсь вырваться из его рук, сопротивляясь влечению к этому человеку.

— Мне незачем тебя обманывать. — Костя опускает руки на мою задницу и сжимает ее. Целует меня в шею и ведет губами вверх.

Выпей я хоть десяток молочных коктейлей, они все равно не перебили бы горечь от его поцелуев. Но до Гончарова меня еще никто так умопомрачительно и страстно не целовал.

Дорога до дома занимает полчаса, которые превращаются в пытку. Не знаю, что со мной не так, но чем больше я думаю о Косте и нашем будущем, о своих эмоциях, которые Гончаров у меня вызывает, тем сильнее ощущаю желание задержаться в его жизни на более длительный срок, нежели тот, что он мне отвел. Правда есть один нюанс: Косте плевать на мои желания, если они не касаются секса. А я не до такой степени люблю приключения и мало похожа на Лару Крофт.

Наблюдаю, как Гончаров неспешно курит в открытое окно. Заметив, что я его разглядываю, он выкидывает бычок, и кладет руку мне на колено.

«Наверное, все дело в хорошем сексе», — успокаиваю я себя. Невозможно ведь влюбиться за столь короткий срок. А в такого, как Костя, — еще и опасно для жизни. Из его близкого окружения двоих уже нет на свете. Я не уверена, что готова рисковать единственным ценным, что у меня было и есть. Никто не вправе лишать человека права выбора.