Цена согласия (СИ) - Доронина Слава - Страница 20

Лицо белобрысого еще сильнее вытягивается, а я, выпрямившись и убрав улыбку, иду к машине Гончарова, бросив ему через плечо: «Сволочь».

— Минет шикарно делаю, да? — уточняю, даже не пытаясь скрыть раздражение, которое вызывает у меня Гончаров, и впиваюсь глазами в его довольное лицо, когда он садится на водительское место. — И не надейся! Я никогда не прикоснусь к твоему члену! Скорее меня вырвет, понял?

Костя лениво тянет уголки губ вверх и нажимает кнопку запуска.

— Про секс ты то же самое недавно говорила, а потом просила: «Еще». — Он даже интонации моего голоса повторяет.

Отвернувшись, я закрываю глаза и громко соплю, показывая обиду, но спустя несколько минут монотонной езды, войдя в роль, опять проваливаюсь в сон.

— Всё, приехали, — будит меня Костя, открыв дверцу с моей стороны. — Просыпайся.

Шея затекла, голова ватная. Такое ощущение, что по ней пинали ногами. Я смотрю на приборную панель. Четыре часа утра, мы стоим на парковке у элитной высотки. Впервые вижу подобную красоту. Здесь даже отдельный въезд, нет других машин. Лишь примерно могу представить, сколько стоит тут жилье, но предполагаю, что мне в жизни не заработать таких денег.

Мы поднимаемся на лифте на четырнадцатый этаж, Костя поддерживает меня за талию. Сначала хочу воспротивиться и убрать руку, но его вид меня останавливает. Может, Гончаров за меня держится, чтобы устоять на ногах? Его слегка пошатывает, капилляры вокруг зрачков полопались. Костя замечает, что я его рассматриваю, и ухмыляется:

— Ты не лучше сейчас выглядишь. Обещанную секс-экскурсию отложим до завтрашнего дня. Дико хочу спать. И мозги совсем не соображают. Мне нужна перезагрузка.

Я тоже очень устала.

— Нет бы комплимент сказать или что-то ласковое. Я вон на сколько звонков ответила и почти тебя не доставала, преимущественно молчала и спала. И проституткой никого не обзывала. Кстати, про экскурсию по дому. На словах все гиганты, а на деле нет, — не удерживаюсь от язвительной реплики. — Так что не переживай. Сама всё осмотрю.

— Поесть закажи, — бросает Костя, проигнорировав мой длинный монолог. — У меня дома шаром покати. Кроме элитного пойла ничего не найдешь.

— Ни капли этому не удивлена, — парирую я. — Сколько мы провели в дороге? Часов двадцать? — Тру сонные глаза. — В следующий раз полечу самолетом. Я не жена декабриста и любые твои начинания поддерживать не собираюсь, чего бы они ни касались. Если решишь вступить в клуб анонимных алкоголиков, то начну тебя отговаривать. Быстрее сопьешься — быстрее стану свободной вдовой.

Хочется вывести Гончарова из себя. Злобная мегера во мне просится сейчас наружу. И плевать на то, что Костя тоже устал. Ему же было плевать на мои жизненные обстоятельства и планы. Всё разрушил и растоптал.

Створки лифта расходятся, и мы оказываемся в просторном и длинном коридоре. У стены стоят диванчики и фикус в огромном горшке. В воздухе витает приятный ванильный аромат. Но даже этот лоск вызывает не восхищение, а сильное раздражение. Хоть бы один пожелтевший листик был на деревце. Так нет же. Растение выглядит в разы свежее и лучше, чем я.

— Что-то не так? — спрашивает Костя, заметив мой надутый вид. — Не похоже на твой подъезд, провонявший кошками? К твоему огорчению, и под окнами ты не встретишь вредных бабок и алкашей.

— Про алкашей спорно. Разве что приставить слово «элитный», а так разницы никакой.

— Это, так понимаю, ты имеешь в виду меня?

— Я насчитала пять бутылок виски на заднем сиденье и выкинула их в мусорку, а ты меня потом чуть в рабство не продал.

— Сама затеяла игру, за которую прилетела ответка. Или ты думала, что я пойду морду за тебя бить? Не будет такого. И раз такая хозяйственная, то теперь будешь проводить свободное время на кухне и за уборкой квартиры. Готовить умеешь, надеюсь?

— Ради тебя разучусь. И вообще, у тебя какие-то завышенные ко мне требования. Секс, готовка, покладистость. Я фиктивная жена, а не настоящая. Обойдешься тем, что буду пилить тебе мозг и тратить твои деньги.

Костя шумно вздыхает, открывая дверь ключом.

— Лучше помолчи, если нет настроения, — строго произносит он.

— Иначе что?

Понимаю, что меня несет, но все в этом месте чужое, я хочу обратно в свой город, к себе домой. Прямо сейчас.

— Ничего, Маша, — спокойно отвечает Костя, когда я думаю, что он опять начнет грозить секс-расправой.

Гончаров будит во мне дикие чувства. Хочется перечить, делать всё наоборот. Это ненормально. Было так привычно с Денисом в моей маленькой уютной квартирке. Пусть бывший жених был не таким деятельным и счетов в банке не имел, но с ним как-то все было проще и понятнее. По крайней мере, так мне казалось до недавнего времени.

— Дубликат ключей мне полагается или теперь я твоя заключенная? — не унимаюсь я.

Точно, взбесившаяся мегера. Бедный Гончаров.

— Обязательно выдам. Как проснусь и проведу тебе экскурсию по этой темнице.

— Почему не до?

Костя ничего не отвечает, проходит уверенной походкой в квартиру, пока я оглядываюсь по сторонам и замечаю лестницу, которая ведет наверх.

— Сколько здесь этажей? — Хочу подтвердить свои догадки, что как минимум три или четыре.

— Два, — сухо произносит он.

Скинув туфли, я иду за Костей. Он направляется на кухню и залпом выпивает стакан воды, затем поворачивается ко мне.

— Спать будем в разных комнатах. Они расположены рядом. Все, что увидишь и услышишь, никак не комментируешь и воспринимаешь с уважением, а не с издевками. Гонор сбавь, почаще держи язык за зубами, если хочешь вернуться в свою обычную нищебродскую жизнь целой и невредимой. В конце недели у меня запланирован выход в свет, со мной пойдешь, принарядись. — Костя достает из кармана брюк кредитку и бросает ее на стол. — В салон сходи, или куда там тебе надо. Если что, у девушек мне нравится бразильская эпиляция.

— Это когда там всё гладко? — уточняю я.

— Без единого волоска, — кивает он на низ моего живота. — У тебя там сейчас идеально гладко, так что не прикидывайся дурой, тебя это не красит.

Хорошо, значит ничего подобного у меня больше не будет, хотя и сама не люблю, когда много волос в интимных местах, поэтому тщательно за этим слежу.

— Подруги приедут через несколько дней в Москву, можно их сюда пригласить? Это ведь теперь и мой дом тоже.

Костя отрицательно покачивает головой.

— Сюда нет. Встретиться на стороне — пожалуйста.

И на том спасибо.

— Это все пожелания или будут еще, мой господин?

Гончаров задумчиво буравит меня глазами, а потом вдруг серьезно выдает:

— Завтра вечером ко мне приедет друг. Чтобы у него на виду вела себя скромно и молчала.

— Почему?

— Иначе трусы в следующий раз он с тебя будет снимать, а не я. Такие, как ты, дерзкие на язык, в его вкусе. Продолжишь себя так вести — отдам ему без раздумий, в счет своих долгов. И хочу заранее предупредить: в представлении этого человека, женщина просто вещь, а с вещами можно делать все что угодно. В этом плане я демократичнее. Однако любому терпению рано или поздно наступает предел. Мой уже близко, — предупреждает Костя, осаживая меня холодным взглядом.

Я понимаю, что перегибаю палку, но ублажать друзей Гончарова... Об этом речи не шло!

— Хорошо, — сдаюсь, говоря на тон тише. Постараюсь взять себя в руки и быть скромнее, но вместо этого добавляю: — В моей жизни всё встало вверх дном. Не знаю, что меня ждет, поэтому сдают нервы и я плохо себя контролирую. Но тоже хочу предупредить, чтобы это не стало для тебя неожиданностью: я никогда не буду переходящим знаменем. И собирать члены твоих друзей в уплату чужих долгов не буду. Лучше выброшусь из окна, написав прощальную записку и обвинив тебя, что ты довел меня до суицида. А перед этим обзвоню все новостные каналы, понял?

— Почему не вены? — спокойной уточняет Гончаров, будто бы не замечая, как дрожит мой голос и руки.

— В доме наверняка есть камеры видеонаблюдения. Ты заметишь, что я вскрылась, и попытаешься меня спасти. Но лучше смерть, чем терпеть подобные унижения.