Цена согласия (СИ) - Доронина Слава - Страница 18

— Нет у меня ключей, Денис. Зоя не пошутила и сменила замки. А знаешь почему? Куваев ей заплатил, чтобы она сказала мне про вас эту чушь. А он бы меня потом напоил и утешил...

— А ты? — Денис не сводит с меня потрясенных глаз.

Хочется истерично рассмеяться. До двадцати шести лет дожила, а в лоб говорить гадости так и не научилась. Вот если бы передо мной стоял Гончаров, то я бы не растерялась. А Денису не хочу причинять боль. Он не узнает о моем скором замужестве, пусть лучше думает, что изменила ему с Куваевым.

— Утешилась. Поэтому хочу уехать в другой город и обо всем забыть.

Лицо Дениса брезгливо вытягивается. Собственно, всё, как я и думала. Если он каждый раз после секса бегает в ванную, — смыть с себя мой запах и следы нашей близости, — то после другого мужчины никогда обратно не примет. Да я и сама бы не смогла такое принять.

— Бред какой-то. Вы с Зоей накурились, что ли? Это розыгрыш, Маш?

— Это не розыгрыш. Я сказала правду. Босса утром посадили за махинации с деньгами. У меня в связи с этим тоже могут возникнуть проблемы, потому что я много знаю. Лучше уехать на время из города. Поживу в Москве. Извини, что так вышло, Денис.

Казалось, что я и впрямь буду испытывать больше чувств при нашем расставании, а на деле хочется быстрее уйти и побыть в одиночестве.

— Маш, ты это серьезно?

Я киваю.

— Погоди... Или это из-за того, что тебе не хватало со мной секса? — зло усмехается Денис. — Ты поэтому повелась на Зойкину чушь? Ну да, признаю, трахаться пару раз в месяц — не так уж и много, но я ведь не раз говорил, что у меня физиология, стрессы на работе и, как следствие, не такие ненасытные аппетиты, как у парней твоих подруг. Но разве это главное?

Убито прикрываю глаза. Почему-то обидно слышать эти слова.

— Если бы дело было только в сексе, то я бы уже давно ушла от тебя, Денис.

— Какой же я дурак! — громко восклицает он. — Друзья не единожды намекали, что ты слишком эффектная и такие девушки не для семьи. Я закрывал глаза на твои нескончаемые задержки на работе, а ты в это время... Как ты могла разом перечеркнуть месяцы успешных отношений и раздвинуть ноги перед другим? — кричит мне в лицо.

— Со стонами, — слышится знакомый спокойный голос.

Я кусаю губу, мысленно проклиная Зойку. И Гончарова, который обещал дать двадцать минут. Неужели они так быстро истекли?

— Ты кто? — скалится Денис.

Костя задерживает на мне слегка прищуренный взгляд, и по торжеству в его глазах понятно, что он не станет молчать. Тайна с замужеством будет раскрыта сейчас самым постыдным для меня образом.

— Гончаров Константин Сергеевич. Машин муж. — Костя кладет руку мне на талию и притягивает к себе.

Я сжимаю вспотевшие ладони, мечтая уже только об одном: поскорее закончить со всем этим. Хотела как лучше, а получилось…

— Извините, мы вчера всю ночь отмечали нашу роспись, и у меня сегодня жутко раскалывается голова от недосыпа. Если вы здесь закончили, то нам пора. — Гончаров подталкивает меня к выходу, не дав произнести больше ни слова.

Ну какой же негодяй! За что он так со мной? За то, что спросила в примерочной про его сына?

Еле сдерживаюсь, но молчу, догадываясь, что моя гневная тирада ни к чему хорошему не приведет. Если только к тому, что меня опять осадят.

— Правда два раза в месяц? — нарушая повисшую тишину, насмешливо осведомляется Костя, когда мы выходим из торгового центра. — И как долго ты терпела эту муку?

— Ненавижу тебя, — шепчу я, чувствуя, как от напряжения пульсируют виски. — Ты ведь давал мне время. Зачем вмешался и наговорил Денису гадостей?

— Ты купила мне таблетки? — переводит он тему. — Голова ужас как раскалывается. — Гончаров кивает в сторону яркой вывески: — Метнись, пожалуйста. — Смотрит на меня слегка расфокусированным взглядом. — А то доро́гой инсульт шибанет, и тогда не то что два раза в месяц, а вообще всё парализует, — продолжает стебаться и опускает руку на мою задницу. — Придется за мужем-инвалидом ухаживать, а не сексом с ним заниматься.

Похоже, это действительно такая ответка. Я нащупала слабое место Гончарова, с сыном, а он мое — с Денисом, и теперь не упустит своего шанса надо мной поиздеваться.

— Сам метнись. — Сбрасываю с себя ладонь Кости и уверенно цокаю каблуками к его машине. — И прокладок мне заодно купи.

Я заглядываю в пакет, который Костя положил мне на колени, вернувшись из аптеки. Прокладки семь капель? Урологические? А почему сразу не памперсы для взрослых? Гад какой. Опять решил надо мной поиздеваться?

— Учитывая твою внушительную комплекцию и то, что ты собираешься под себя ходить после инсульта, фармацевт должна была тебе что-то другое посоветовать. А мне почему ничего не купил? Хотя бы тампоны?

— Все необходимое взял, посмотри внимательнее. — Костя достает бутылку и раскручивает крышку на стекле минералки. Закидывает в себя таблетку и запивает ее водой.

— Лейкопластырь? — хмыкаю я. Равнодушно пожимаю плечами и закрываю пакет. — Туфли хоть и новые, но пока не натирают. Спасибо за заботу.

— Если будешь трещать без умолку, то заклею им твой рот, а потом заеду в строительный за веревкой, свяжу и закину в багажник. Терпение, знаешь ли, у меня не безграничное. Все, что ты прочитала обо мне в интернете, можешь забыть. Единственный достоверный источник один, и он сейчас перед тобой.

— То есть про ту аварию с твоим сыном — это вброс?

— Про лейкопластырь и веревку я не пошутил.

Ну вот, сразу видно, что у человека и впрямь проблемы с терпением, но зато всё в порядке с фантазией, и, похоже, имеются склонности к доминированию и БДСМ. Наручники, кляп, веревка… Какие еще вы храните секреты, Константин Сергеевич? Кладу пакет на заднее сиденье и отворачиваюсь к окну. Я, конечно же, помолчу, но вовсе не из-за того, что испугалась оказаться связанной, а потому что аварию не хочу спровоцировать. Да и вид у Гончарова что-то на самом деле уставший.

Стоит нам выехать на трассу, как телефон Кости начинает разрываться от бесконечных звонков, и несколько часов он не отнимает трубку от уха.

Все-таки наврал про терпение, у него с ним всё в порядке, потому что я бы уже после трех часов таких «переговоров» искала себе таблетки от бешенства. Объяснять кому-то прописные истины по десятому кругу. Или у Кости такие успокоительные ритуалы в дороге, которые помогают не заснуть?

Поворачиваюсь к Гончарову, когда он опять прикладывается к воде и достает еще одну таблетку из упаковки сильнодействующих обезболивающих.

— Давай я?

— Что ты? Я не дам тебе руль.

— Я про телефон. Ты ведь с подчиненными по одному и тому же кругу, словно заведенный. Я всё наизусть выучила. Давай памятку им запишем, и сделаешь рассылку по своим филиалам. Или скажи, что переводишь звонок на помощницу, и дай трубку мне, а я слово в слово им повторю.

Костя громко хмыкает, закусывая губу, а когда его телефон разрывается звучной трелью, спокойным голосом сообщает, что переключает на свою помощницу, и бросает трубку мне на колени. Так повторяется в течение пяти последующих звонков, на которые у меня уходит как минимум полтора часа нервов.

— Зачем нужна эта реорганизация? — начинаю я заводиться. — Ты ведь успешный бизнесмен, а теперь, получается, сознательно банкротишь свои же филиалы, раздавая нелепые команды, особенно если это касается объектов, которые принадлежат Багдасарову. У тебя с этим человеком какие-то проблемы?

— Скорее наоборот. У него они могут возникнуть из-за наших тесных связей. Часть своих активов я передаю Артуру, чтобы потом этим не заниматься. Общество думает, что разлад между нами серьезный и последующего сотрудничества быть не может. Пусть так и дальше продолжается.

— А он действительно есть, этот самый разлад? Или как со мной? Любовь до гроба под штампом фиктивного брака?

— У живых людей всегда есть разногласия, — ухмыляется Костя. — Но Артура мои проблемы не должны коснуться, как и его семьи.