Подлунный квест (СИ) - Кащеев Денис - Страница 48

Мы пятеро переглянулись. Тереза показала глазами вдоль стены: идем, мол? Но я снова повернулся к нашему сопровождающему.

— Господин Го, у меня вопрос.

— Прошу, молодой князь, — с любезной улыбкой кивнул мне китаец.

— Почему Рубеж называют Подлунным? — спросил я.

— Так повелось издревле, — пожал плечами гид. — Некогда люди полагали, что Луна представляет собой сам Ключ — или одно из его проявлений. Тогда, вероятно, и возникло сие красочное название.

— А сейчас в Поднебесной Луну Ключом не считают? — уточнил я.

— Помилуйте, молодой князь, мы современный, образованный народ, — слегка нахмурившись, проговорил китаец.

— Прошу прощения, у меня и в мыслях не было в этом усомниться, — поспешил заверить я собеседника.

— Ваши извинения приняты, — сухо склонил голову «уникорнис». И когда я уже счел было, что инцидент исчерпан и вопрос закрыт, вдруг продолжил. — Возможно, молодой князь, до вас дошли писания наших монахов — из Шаолиня и прочих монастырей. В оных и впрямь иногда отождествляются Ключ и Луна. Но сие, разумеется, сугубо в философском смысле, иносказательно.

— Благодарю, я так и полагал, — поклонился я китайцу.

— Что ты полез к нему с этой своей Луной? — с упреком бросила мне Муравьева через минуту, когда, предоставленные сами себе, мы отошли от китайца по стене шагов на тридцать.

— Кто ж знал, что он так напряжется? — развел я руками. — Просто хотел понять, откуда такое название.

— Ты бы еще спросил, почему империя у них — Поднебесная! — хмыкнула Маша.

— Нервные все какие! — раздраженно поморщился я.

Тем временем наша пятерка слегка рассредоточилась. Тереза и Светка сунулись в сторожевую башенку и поднялись на ее крышу, откуда Каратова теперь радостно махала мне рукой. Златка подошла к краю стены, и, высунувшись между зубцами наружу, напряженно вглядывалась куда-то в бездну пропасти. Мы же с Муравьевой неспешно дошли до ступеней, спускавшихся к следующей башне — близняшке той, что уже облюбовали молодая баронесса со Светкой. Здесь нам навстречу снова попался один из читинцев, еще на Формозе представившийся Степаном Степановичем. И аккурат в тот момент, когда мы шутливо раскланивались с мастеровым, в сажени справа от меня внезапно возник серебряный прямоугольник портала.

— Это еще что, к духам? — изумленно ахнул, отпрянув к зубцам стены Степан.

— Ведь запрещено же! — растерянно пробормотала Маша.

— Может, это казенный? — неуверенно предположил я — самих нас высадили у подножия стены, наверх пришлось забираться ножками, а этот открылся прямо здесь…

— Наверное… — согласилась было Муравьева — и тут из портала на стену шагнула высокая, закутанная в какие-то неприметные одежды темная фигура.

В первый миг мне почудилось, что это покойный граф Василий Ростопчин явился за мной из Пустоты. Машинально я призвал щит, но почти тут же понял, что лицо вынырнувшего из астрала человека хоть и кажется мне знакомым, но выглядит значительно моложе спесивого графского лика. Сын?

— Иван Васильевич? — нахмурившись, выговорил я. Защиту при этом, однако, убирать не стал.

— Павел Васильевич, если уж на то пошло, — буркнул нежданный визитер. — Поручик Ростопчин, Собственный Его Императорского Величества Конвой, — скороговоркой представился он затем. — Молодой князь, живо в портал, пока косорылые не засекли! И где госпожа Иванова? Вы и она — мой приоритет!

— Там, — на автомате показал я в сторону залюбовавшейся горным пейзажем Златки. — А в чем, собственно, дело?

— Потом вопросы! — отрезал Павел Васильевич. — Нужно быстро уходить!

— Погодите, — мотнул головой я. — Нам нельзя уходить! Мы здесь не просто так…

— Ах, чтоб вас!.. — рявкнул Ростопчин-младший и поднял руку — в ладони у него был зажат какой-то небольшой золотистый предмет. — Рассуждают тут еще!

В следующую секунду какая-то неведомая сила рванула меня к прямоугольнику портала. Оторвала от каменного пола, понесла… Кто-то, кажется, говорил, что человека невозможно левитировать? Ха!

А щит я, блин, словно и не ставил ни духа! Впрочем, за последнее время тот подвел меня уже не в первый раз — пора бы, наверное, уже и привыкнуть, что ли…

Как бы то ни было, не пролетев неуправляемым снарядом и пары аршин, я вдруг словно в невидимую стену впечатался с размаху — да так и завис враскоряку, стиснутый, словно меж двух незримых жерновов: ни вперед, ни назад.

То же самое, по ходу, приключилось и с Муравьевой: сперва Машу аналогично сдернуло в портал — и так же вдруг остановило на полпути. А вот мастерового Степана ничто не тормознуло — с испуганным воплем пролетев мимо нас с длинноножкой, читинец исчез в серебристом прямоугольнике.

— Что за шутки? — хмуро воззрился на нас тем временем поручик. — Немедленно прекратите сопротивляться! Сие приказ!

— Да мы ничего не делаем! — прохрипел я — грудь мою немилосердно сжало, и слова эти я насилу из себя выдавил.

— Ну да, конечно! — Ростопчин-младший решительно подался вперед, но вдруг черты лица его исказились, и Павел Васильевич резко согнулся, словно пропустив жестокий удар в живот или ниже. — Пр-р-роклятье… — поручик все же попытался распрямиться, но тут в него врезался еще один орущий благим матом читинец, спиной вперед вылетевший из недр дозорной башни.

Охнув, Ростопчин-младший попятился и ввалился в свой портал. За ним последовал и мастеровой — его ошалевшая физиономия была последним, что я увидел прежде, чем серебристый прямоугольник исчез, схлопнувшись.

Одновременно отступили и обе сжимавшие нас в лепешку силы — и та, что настойчиво тянула в уже закрывшийся портал, и та, что нипочем туда не пускала. Мы с Муравьевой разом рухнули на пол — и в тот же миг вся стена вокруг нас заполнилась гомонящими китайцами. Десятками, сотнями, разве что не тысячами китайцев!

— Не двигаться! — отрывисто приказал кто-то по-русски.

Да мы, собственно, уже и не особо собирались…

в которой я снова даю урок практической магии — на сей раз нежданно

— Кто-нибудь вообще что-нибудь понял? — вскинула голову Златка. — Открылся портал, меня потянуло к нему, потом вдруг кто-то еще вмешался — будто мощный щит впереди выставил. Думала, меня в пырленку раскатает!

«Болгарская национальная лепешка», — пояснила Оши, упредив мой вопрос: что еще, мол, за пырленка такая?

— Ага, а меня с крыши башни нафиг сдернуло! — подхватила между тем Светка. — И зажало, подвесив метрах в пяти над стеной… Ну, то есть, где-то в семи аршинах… — поправилась она, торопливо пересчитав привычные ей по миру-донору меры длины в местные.

— Так ты потом что, так с этих семи аршин вниз и шмякнулась? — удивился я.

— Нет, конечно, — тряхнув златокудрой шевелюрой, мотнула головой Каратова. — Я бы тогда точно разбилась… в пырленку, — с усмешкой добавила она.

— Ну, мало ли: может, подоспевшие китайцы тебя оперативно подлатали? — предположил я.

— Нет, как все закончилось, меня просто обратно на башню затащило, — поведала Светка.

— Странно, — заметил я. — Мы с Машей где висели — там и упали… Ведь так? — повернулся я к Муравьевой.

— Угу, — кивнула та.

Для разговора мы собрались в заставленном кожаными креслами и диванчиками просторном холле многокомнатного гостиничного люкса, в котором нас поселили в Сиане. Помимо этого общего зала, здесь имелось еще пять отдельных спален и две шикарные ванные, которые мои спутницы сразу же по заселении восторженно оккупировали на добрый час. Нет, я понимаю — Светка с ее дистрофией! Но для опытного мага поддерживать себя в чистоте — задача чисто техническая и почти не забирающая маны. Однако и эти туда же…

А до того было нервное разбирательство с китайцами — прямо там, на Великой Стене, в одной из сторожевых башен. Справедливости ради, заняло оно даже меньше времени, чем потом плескались в ваннах «мои» девицы. Собственно, никаких вопросов нам хозяева не задавали — только что-то возбужденно обсудили между собой по-китайски (сперва Оши втихаря попыталась нам переводить, но кто-то из высокоранговых чиновников — а присутствовал даже один «леопард» — сделал ей строгое замечание, и дух заткнулась). А затем был вынесен вердикт, что ни к нам пятерым, ни к троим уцелевшим читинцам власти Поднебесной претензий не имеют. Более того, Го Вэньхуа еще и принес нам от имени Китая официальные извинения за случившееся!