Муж в наказание-2. Свобода любой ценой (СИ) - Лорен Лена - Страница 37

— Я нисколько не сомневаюсь в Шахе, но я так не могу. Давай уже вернёмся, а? — хнычу я, плетясь вслед за упрямой подружкой. — Все эти развлечения не для меня. Не сейчас.

— У меня остался последний пункт в нашей развлекательной программе, — отвечает она с озорной улыбкой, остановившись напротив широченных резных дверей. — Я не могу отпустить тебя, не  поужинав!

Тяжёлые двери словно по волшебству отворяются. Ана тянет меня за собой и мы входим в зал ресторана: роскошный интерьер с богатым убранством, высокие потолки со свисающими с них сверкающими люстрами, на фоне играет живая музыка, располагая к романтике. Только вот людей что-то совсем не видно: столики с бутафорскими свечами на них хоть и накрыты, но практически все они пустуют. И лишь пройдя вглубь ресторана мне становится ясно, почему.

Здесь присутствуют в основном пары. Все они облюбовали место на импровизированной танцплощадке, где мужчины закручивают своих женщин в медленном танце.

Именно по этой площадке мы сейчас и проходим, лавируя между счастливыми влюблёнными, ощущая себя при этом крайне неловко и максимально дискомфортно.

Уж не знаю как Анастасия, но я со своей скучающей физиономией и щемящим материнским сердцем чувствую себя здесь лишней.

— Ана, давай уйдём отсюда, — говорю я через губу, озираясь по сторонам, а она и слышать меня не желает, отмахивается. 

— Постой-ка здесь. Я разыщу управляющего. Не помню, какой у нас столик, — отвечает она, вертя головой, будто она у неё на шарнирах.

Анастасия испаряется в толпе кружащихся пар. Мне становится жутко не по себе, словно я стою здесь голая, а все смотрят на меня и посмеиваются над моей оторопью.

Музыка превращается в гул, в глазах темнеет. Я уже решаю просто сбежать отсюда, не дождавшись Ану, как вдруг чьи-то руки сначала ложатся на мою талию. Всего миг — и они уже душат меня, привлекая к твёрдой груди. Сердце замирает на секунду, а затем вспыхивает спичкой, заставляя меня таять горящей восковой свечёй.

Всё ровно так же, как и тогда... на набережной... Только сейчас совсем другие чувства одолевают меня...

Как же легко мой мир может перевернуться с ног на голову. От одной только неприятной новости, от предположения, от ожидания, треплющего нервы. И так же легко мой мир может восстановиться. От одного прикосновения знакомых рук, от одной правильной мысли, касающейся этого человека.

Каждая клеточка моего тела буквально дребезжит и руки дрожат от трепета, зарождающегося во мне благодаря мысли о том, что Эмир рядом. Он здесь со мной. Стоит у меня за спиной и обнимает нежными прикосновениями. Увязнув в своих чувствах, от которых так просто уже не избавиться, я откидываю голову ему на плечо и прикрываю глаза. Успокаиваю себя, чувствуя как между лопатками стучит его учащённое сердцебиение, от которого я наполняюсь жаром, словно в мои ощущения добавили капельку горючей смеси.

Он живой. Но мне этого недостаточно. Мало просто знать это. Я хочу видеть всё собственными глазами. Убедиться.

А вдруг я ошиблась и спутала его руки с кем-то другим. Вдруг разум решил поиздеваться над моим уязвленным сердцем?

Пытаюсь развернуться лицом к нему, не разрывая объятий, а не получается с первого раза. Крепко прижимая меня к груди, Эмир плавно раскачивает нас, подстраиваясь под такт музыки. От его дыхания, устремленного в шею, мурашки скапливаются и расползаются по всему моему телу. Я больше не вижу никого вокруг. Кружащие пары стали похожи на размытые пятна.

Улыбаюсь, пока он не видит, и невольно начинаю задумываться о том, что чудеса всё-таки случаются. Хоть в чудо и не верилось совсем. Ни во что уже практически не верилось.

— Кажется, я многое пропустил за эти дни, — произносит он, скользнув по моему животу ладонями, которые я тут же накрываю своими, наши пальцы переплетаются.

Глубокий мягкий тембр вливается в мои уши пьянящей мелодией, служащей подтверждением реальности. Его голос я не спутаю ни с кем. Он будоражит душу, окутывая лаской волной. Он электризует пространство между нами, переполняя меня счастьем.

Я медленно разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, усмиряя своё глупое сердце, практически отказавшееся верить в лучшее.

Боже. Это ведь правда он. Не игра разума. Мне не мерещится.

Былая тревога уходит, на её месте теперь тепло, стремительно растекающееся по венам.

Из-за нахлынувших эмоций мои ноги становятся ватными, тело обмякает. Если бы Эмир не придерживал меня за талию, то велика вероятность, что я потеряла бы равновесие.

— Ты здесь, — не вопрос, просто факт для самой себя, и выходит как-то хрипло, я смущена и в то же время сильно ошарашена.

Как же всё-таки непривычно лицезреть на его губах растущую улыбку. Искреннюю, лучистую, какую я и мечтала увидеть. Приятно наблюдать жизненный блеск в его глазах, а не прежнюю пустоту в них, в эпицентре которой мне зачастую приходилось пребывать. Сейчас так же только я привлекаю к себе всё его внимание, но в тёплом взгляде больше нет туманной пустоты. Он обещает покой и будит во мне желание жить дальше, не оглядываясь. Без лишних слов.

Эмиру очень идёт смокинг, несмотря на то что он немного потерял в весе и осунулся за эту неделю. Его волосы почему-то влажные. Они зачесаны назад. Растительности на лице стало чуть больше, но она выглядит ухоженной.  

— Я же пообещал тебе, что сделаю всё от меня зависящее, но буду рядом.

— Спасибо, — неуверенно проговариваю, не позволяя себе даже моргнуть.

Кажется, если я просто моргну, то он может исчезнуть, раствориться как и толпа, окружающая нас.

Эмир вопросительно вскидывает одну бровь. Он прижимает меня теснее к себе и ставит на свои ботинки, ведь я стала похожа на соляной столб, рассматривая в нём каждый сантиметр.

— За что ты меня благодаришь?

— За то, что хоть ты и дал повод усомниться в тебе, но в конечном счёте сдержал своё обещание. В такие моменты цена сдержанного тобою обещания намного возрастает, и хочешь не хочешь осознаешь эту разницу, — враз я начинаю ощущать себя размазней, которая не может сдерживать свои эмоции.

Он выпускает мою руку, успевает подхватить катящуюся слезинку и подушечкой большого пальца смахивает её со щеки, не давая ей испортить макияж. Эмир лицо моё обхватывает и головой качает, мол, он совсем не стоит этих слёз. 

— Мне хочется думать, что это был последний раз, когда ты позволила себе усомниться во мне.

— Мне тоже, — выдыхаю, смешивая даже дыхание и пристально глядя на него. 

— Почему ты одна здесь? Как наш сын? С ним всё хорошо? Где он сейчас? — засыпает он меня вопросами.

Эмир становится чуточку взволнованным, а я получаю болезненный укол совести точно в зад. Даже подпрыгиваю на месте от того, какое это неприятное ощущение.

— Прости, что не желала слушать тебя. Прости за то, что не верила, — я пытаюсь перекричать музыку, задыхаюсь от слов.

Эмир не желает меня слушать. Он снова стискивает меня, давая возможность насладиться его теплом, почувствовать спокойствие, о котором так долго мечтала.

— Что за бред? Тебе не за что извиняться передо мной, — шепчет он, целует меня в висок. — Лучше расскажи мне, какой он?

Губы мои моментально расползаются в улыбке, стоит только подумать о сынишке.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ — О, Марк очарователен, — вдохновенно я бормочу, полностью растворившись в объятиях Эмира, пока он ведёт меня в неспешном и довольно странном танце. — Но мне кажется, он совершенно на меня непохож.

— Ты назвала нашего сына Марком? — прищуривается он хитро и хмыкает, призадумавшись. — Очень интересно.

— Тебе не нравится, да?

— Нет, что ты? Мне очень нравится, просто выбор слегка неожиданный.

— Чтоб я сдохла! — вдруг слышится сбоку от нас.

Мы с Эмиром синхронно поворачиваемся к источнику звука и видим Анастасию, пялящуюся на нас с разинутым ртом. Если честно, я была уверена, что это было подстроено ею. Думала, она специально вытащила меня из каюты, чтобы подготовить к встрече с Эмиром. А выходит, что она находится в таком же шоке, в каком и я пребывала несколькими минутами ранее.