Муж в наказание-2. Свобода любой ценой (СИ) - Лорен Лена - Страница 2

Как дорогущий экспонат Эмир медленно осматривает меня сверху донизу, пока всё его внимание не переключается на то, чего он не ожидал увидеть. Мой прилично выпирающий живот.

В защитной реакции я кладу ладонь на него, но скрыть свою дрожь в конечностях не получается ни от Рифата, ни от Эмира.

Меня загнали в ловушку.

Глаза мечутся в попытках отыскать выход, хотя бы крошечный закуток, где смогу переждать взрывную волну прошлого, сшибающую меня с ног.

Я думала ничто уже не способно вернуть меня на четыре месяца назад. Я думала, что смогла надёжно запечатать все свои воспоминания, связанные с Эмиром. Я наивно предполагала, что раз и навсегда обесточила своё сердце, чтобы оно никогда больше не ныло от пылающей боли.

Но в одно мгновение всё вернулось ко мне, стоило лицом к лицу встретиться с тем, кто выпотрошил мою душу.

— Дорогая, вижу ты уже заметила Эмира. Забыл тебе сказать, что я его тоже пригласил, — с пресыщенной нежностью говорит Рифат на ухо, теснее прижимая моё замершее тело к себе. — Пойдём, поздороваемся с ним.

Очередное испытание, устроенное Рифатом. Проверка на вшивость, чтобы посмотреть на реакцию.

Наверняка, он хочет увидеть всю ненависть, таящуюся внутри меня. Или, быть может, он надеется узреть во мне равнодушие. Одно из двух. Я больше склоняюсь ко второму варианту, поэтому всеми оставшимися силами собираю всю волю в кулак.

— Хорошо, — с нарочитым безразличием соглашаюсь, а сама мысленно натачиваю ножи, чтобы однажды по самую рукоять воткнуть их в каменное сердце мучителя.

Направляясь в сторону Эмира, концентрирую всё своё внимание на звуках оркестра, символично гремящего что-то схожее с траурным маршем. По мере приближения всё отчётливее ощущаю на себе две пары взглядов, один из которых прожигающий. Он опаляет мой профиль, а другой, напротив — парализующий. От него стынет кровь.

Лёд и пламя. Только вот в этом противостоянии никакие законы природы не работают. Лёд распространяется по моим венам стремительнее пламени, он сдерживает огонь, и в конечном счёте поглощает яростные языки пламени.

— Эмир, приятная встреча, — голос Рифата пропитан лестью. Он протягивает свою ладонь для рукопожатия. — Если честно, не ожидал, что ты примешь наше приглашение.

Лицо Эмира — непроницаемая маска. Ни одной живой эмоции ни счесть. Взгляд его тянется с Рифата на меня и обратно. Выдержанная пауза — и в результате он пожимает ладонь Рифата. Крепко, поскольку слышу характерный хруст костяшек.

— Почему же? — скупо ухмыльнувшись, отвечает он. — Как я мог не принять ВАШЕ приглашение и пропустить такое событие? Кстати, пользуясь случаем, хочу поздравить вас. Ваша помолвка стала событием месяца.

— Как бы не так! Событием года! — Рифат дёргает меня к себе как безвольную куклу и припечатывает свои губы к моей щеке, порождая во мне желание провалиться в ад. — Так ведь, любовь моя?

Я попала в капкан. Не двигаюсь, не дышу. Смотрю куда угодно, но только не на мужчин. Мозги плавятся, а нервы натягиваются до предела. Малышка тоже начинает тревожиться, доставляя мне боль, словно также желает спрятаться понадёжней.

— Прошу меня простить. Тут очень душно, мне нужен воздух, — надломленно проговариваю, с силой вырываюсь из лап Рифата и устремляюсь сквозь толпу гостей чёрт знает куда. Мне всё равно.

— Ох уж, эта беременность! Столько капризов порой приходится терпеть, — слышу как возмущается Рифат. — Насколько знаю, ты тоже проходил через это?

— Нет! — резок Эмир, а дальше я уже не улавливаю их голоса.

Не потому, что не слышу, а по причине того, что разум мой попадает в бурлящую воронку. Мысли водят адский хоровод вокруг этого "нет", сказанным Эмиром. И совсем некстати перед глазами всплывает образ беременной от него Софии. Сразу же тошнота подступает к горлу.

Обливаясь потом, увеличиваю шаг и вбегаю в уборную. Залетаю в свободную кабинку, сгребаю волосы к макушке и меня моментально выворачивает наизнанку. Я буквально извергаю из себя весь обед в унитаз, всю желчь, скопившуюся внутри. Рухнуть бы на колени, но понимаю, что тогда вряд ли я вообще смогу подняться.

Когда тошнота наконец отпускает, выхожу из кабинки. Встаю напротив широкого зеркала и руками упираюсь в гранитный выступ раковины. Глянув на своё отражение, иронично усмехаюсь ему.

То, что разбито вдребезги, дважды не разбить. То, что превратилось в руины, больше не разрушить. Там, где было больно, появилась зияющая дыра. Там, где была любовь, остался лишь грязный пепел, — мысленно проговариваю я себе.

Подставляю руки к крану, прохладной водой ладошки наполняю и окунаю в них лицо. Слышу позади себя звук смывающейся воды, щелчок замка, а затем приближающееся постукивание каблуков.

Поднимаю голову, устремляя глаза в зеркало, и пересекаюсь в отражении со взглядом Софии, стоявшей позади меня. Руки скрещены на груди, нос гордо вздёрнут.

Нисколько не удивляюсь её персоне. Этого следовало ожидать. Рифат не мог пригласить одного Эмира, а он не явился бы сюда без неё. Она не позволила бы.

— А я говорила Эмиру, что закуски были с душком, — ядовито она произносит своим идеально накрашенным ртом и проходится по мне оценивающе. — Да и вообще, я бы на твоём месте не налегала на жиры и углеводы.

С полным безразличием выдёргиваю из держателя бумажное полотенце, обтираю им лицо и шею. Сминаю в комок и отправляю в мусорное ведро, находясь всё это время под пристальным вниманием Софии.

— Что, даже не скажешь ничего? — кажется, она немного уязвлена тем, что я посчитала её пустым местом.

Я разворачиваюсь к ней лицом, опираюсь о каменный выступ раковины.

— Почему же, скажу. Отлично выглядишь, София. Зелёный цвет тебе очень идёт.

— А тебе — чёрный. Хоть и слегка мрачновато, но ты в нём выглядишь гораздо стройней.

— Спасибо, — киваю. — А теперь извини, мне нужно идти. Новая порция жиров и углеводов меня уже заждалась.

Как я и предполагала, София уже родила и довольно быстро успела прийти в форму. Единственное, что осталось неизменным — она по-прежнему думает, что соревнуется со мной в игре, правила которой мне, увы, неизвестны.

Стоит только выйти из уборной, как сразу легче становится. Словно удавку с шеи стянула.

Прогуливаясь по безлюдному коридору, наслаждаюсь временным спокойствием и кислородом, но секунды наслаждения заканчиваются ровно тогда, когда из-за угла показывается мужская рука. Она как набрасывающаяся змея хватает меня за предплечье, тянет на себя и припечатывает спиной к стене.

Я неосознанно взвизгиваю, но визг напарывается на препятствие в виде огромной ладони, плотно накрывшей мои губы.

— Не вопи только, — предостерегает Эмир. Он выглядывает из-за угла и быстро выпрямляется, вернув взгляд на меня. —  У меня к тебе всего три вопроса. Ты же будешь вести себя тихо?

Меньше всего мне хочется сейчас отвечать на вопросы человека, который на протяжении всего времени преднамеренно оставлял меня без ответов. Который после себя оставил один-единственный вопрос: За что?

Но даже на него у Эмира не найдётся достойного ответа, в полной мере оправдывающий его гнусный поступок.

Тогда с какой стати я должна отвечать на его вопросы?

Тем не менее я моргаю, обозначив своё согласие. Только тогда Эмир убирает от моего лица свою ладонь.

Он выставляет перед собой руки, делает осторожный шаг назад, уверяя тем самым, что не представляет никакой угрозы. 

У меня появляется возможность сбежать от него, но он с упёртой силой возвращается меня на место, придавив собой к стене. Кладёт ладони на стены по обе стороны от моей головы, а я отворачиваюсь от него. Не желаю смотреть в его глаза и видеть в их отражении прежнюю себя. Ту, что ползала перед ним на коленях и отчаянно вымаливала прощение, сравнивая с землёй свою гордость.

— Диана, я не отпущу тебя никуда, пока не получу все ответы! — под его натиском ноги мои подкашиваются, тело норовит скатиться вниз по стене.