Змеиный крест (СИ) - Вилкс Энни - Страница 1

Пролог

Двадцать восемь лет назад.

Юория была еще совсем ребенком, когда ее мать, Лита, по указанию своего троюродного брата, старшего мужчины семьи Карион, взяла ее с собой на встречу. Маленькая Юория тогда ужасно расстроилась, что вместо черного Обсидианового замка, о котором Лита не раз рассказывала такие захватывающие истории, что девочка считала сказками, они едут в белый замок. Лита пыталась объяснить дочери, что Даор Карион назначил встречу там и тогда, когда ему это было удобно, и что их дело — подчиниться его воле, но Юория ныла и ныла, даже когда Лита за руку провела ее через портальное окно, и они оказались в месте, настолько не напоминавшем их собственный дом. Вместо того, чтобы бегать и гладить теплые белые камни, Юория крепко держалась за мамину юбку. Это было единственным, что радовало Литу: зная брата, она предполагала, что он не остался бы в захваченном гнезде другой знатной семьи просто так. Война все еще шла, и казавшийся пустым замок вполне мог быть ее передовой.

Лита напоминала себе, что если бы ее брат хотел смерти ей и Юории, то обе они уже были бы мертвы. Никогда не сближаясь с Даором и стараясь не следить за его делами, Лита все же не могла не замечать, как неугодные черному герцогу люди умирали, исчезали, сходили с ума и убивали свои семьи. Он никогда не посвящал ее в свои дела, не признавал и не отрицал своей вины, но Лита была уверена, что кровь, омывавшая его руки, должна была обернуться проклятием и для Даора, для всех, кто был ему дорог. Если ему хоть кто-то был дорог.

Ей не нравилось думать о себе как о Карион, но фамилия, герб с вороном, черный цвет преследовали ее, откликались в каждом почтительном поклоне прислуги, в лести купцов, в страхе представителей других знатных семей, когда они обращались к Лите так, будто Даор стоит за ее спиной. Лита пыталась подчеркнуть, что вопреки всему следует пути Света. Однажды брат бросил ей мимоходом, что легко быть святой, если тебя боятся, и с тех пор Лита при нем молчала о пути милосердия и невмешательства.

Даор сказал ей не выходить замуж, пока он не предложит ей жениха. Его устраивало, что она, шепчущая, Карион, может быть залогом успешного союза с другой знатной семьей, но подходящего ей по положению супруга он пока не нашел. Когда Лита полюбила безродного мужчину, простака без малейшего силового потенциала, Даор предупредил ее, что связь с ним будет стоить ей и жизни, и имени. Тогда еще Лита не видела от своего брата ничего, кроме благостного равнодушия, и не приняла его слова всерьез. Она вышла замуж — и муж ее был убит на охоте взбесившимся кабаном всего через неделю после свадьбы. Уничтоженная горем, Лита пришла к Даору. Он лишь пожал плечами и напомнил Лите, что она вольна делать что угодно до тех пор, пока не нарушает его приказов, и отправил ее обратно в Скальный замок, фактически заточив в нем.

Лита обнаружила, что беременна, не сразу. Поняв, что под сердцем носит ребенка, она скрыла этот факт ото всех, включая брата. Преданная ей служанка согласилась быть прикрытием, и женщины сделали вид, что хорошенькую черноволосую девочку родила именно она. Даор делами сестры не интересовался, и Лита уверилась, что смогла спрятать Юорию от пристального взора черных глаз.

До тех пор, пока Даор не приказал показать ему Юорию Карион. Юорию Карион, так он написал в своем письме. Лита выронила его, как только поняла, что Даор имел ввиду.

Нельзя было обмануть черного герцога.

Они вошли в полуразрушенный зал. Очевидно, он был убран совсем недавно: в воздухе витал запах сырости, которого не могло быть там, где тлели три камина. Лита огляделась: крыша рухнула, крупные куски черепицы и перекрытий были небрежно свалены в угол, пыль — тщательно выметена. В разлом наверху было видно светлеющее утреннее небо. Снег не шел, камины согревали комнату, было не очень холодно. Посреди когда-то роскошного кабинета, принадлежавшего, возможно, старшему из Вертерхардов, стоял простой стол из мореного дуба. На шершавой поверхности лежали перстни со знаком красной змеи — родовые оттиски Теренеров, которые красные герцоги жаловали служащим им шепчущим. Некоторые из колец были в крови, некоторые — раздроблены. Всего Лита насчитала не меньше двадцати штук. Было не понятно, как Даор мог всего за день добыть их все, если он прибыл в белый замок без своей армии. Неужели он своими руками?.. Лита боялась додумать эту мысль.

Сам черный герцог сидел за столом и что-то писал. Его рабочее кресло мало походило на троны, которые так любили правители других земель, и не выглядело удобным. Рядом с ним, в таком же кресле, сидел невысокий молодой шепчущий. Достоинство, с которым он держался, прибавляло ему роста, но рядом с Даором он казался комнатной собачкой. Лита не припомнила его лица.

Юория держалась за мамину юбку и очень смущалась незнакомого мужчину, к которому было велено отнестись с почтением большим, чем к кому-либо на свете. Даор был очень красив, и пространство будто искривлялось вокруг его фигуры, притягивая взгляд к его холодному лицу. Наверно, Юории он казался великаном: почти на две головы выше мамы, выше, наверно, всех мужчин, что она когда-либо видела. Когда герцог жестом подозвал маленькую Юорию к себе, и она присела перед ним в своем первом настоящем реверансе, тяжелый металлический запах, исходивший от его камзола и волос, внезапно нахлынул на Литу, и она порадовалась, что дочь еще не знает этого терпкого запаха смерти.

— Меня зовут Юория, — представилась девочка вежливо, и, как мама наказала, добавила: — Я рада познакомиться с вами, герцог Каор Дарион.

Какая позорная ошибка! Литу будто кипятком ошпарили, когда она увидела ответную кривую усмешку брата. Она шикнула на дочку, выступив вперед и закрывая семилетнюю малышку юбкой. Даор посмотрел на девочку с раздражением.

— Простачка как отец, к тому же, глупа.

— Она просто волнуется, — попыталась спасти ситуацию Лита.

— Ты разбавила кровь ради того, чтобы получить вот таких, — он сделал ударение на последнем слове, — детей?

Это был страшный вопрос. Лита боялась, что сейчас Даор протянет руку — и ее девочка издаст свой последний вздох, и она заткнула поглубже свою уязвленную гордость и попыталась оправдаться:

— Я думала, дочка унаследует что-то от меня, и он был хорошим человеком, сильным воином…

— Неужели? До или после того, как проиграл в честном бою лесной свинье? — не давая ей возможности ответить на это оскорбление, Даор обратился ко второму мужчине: — Как видишь, Олеар, какой бы чистой и сильной ни была кровь, а в крови Карионов заключена могущественная магия, ее смешение с кровью простаков приводит к печальным последствиям. Моя сестра не задумалась об этом, посчитав, что любви достаточно. И теперь мы видим ее жалкого отпрыска, рожденного, к тому же, Карионом.

Слуга не ответил, лишь почтительно склонив голову. Лита молилась, чтобы Даор дал ей возможность уйти.

— Герцог Даор Карион, — так она всегда к нему обращалась. Никакой фамильярности. — Его уже нет, а Юорию я привезла познакомить с вами, как вы и повелели. Можем мы теперь ехать?

«Живыми» — не договорила она, но брат ее понял. Он рассматривал мнущуюся и робко улыбавшуюся ему девочку как рассматривают лошадей, отбирая их для скачек. Он не мог не заметить, что внешне девочка пошла в породу Карионов, унаследовав от матери густые и гладкие черные волосы, большие темные глаза, светлую как снег кожу, а значит, была похожа и на него самого.

— Зачем вы позвали их сейчас сюда? — спросил Олеар. — Мы ведь еще не всех красных нашли, вы не боитесь, что с ребенком может что-то случиться?

— Боюсь? — иронично переспросил герцог. — Нет. Смерть моей сестры и ее ребенка из семьи Карионов, здесь, от рук красных варваров, еще до начала положила бы конец кулуарным беседам о том, что мы, гостящие в Белых землях, были готовы к подобному повороту дел более других семей.

— Что, конечно, не правда? — подхватил Олеар.

— Что, конечно, не правда, — согласился герцог, передавая ему письмо, которое не переставал писать все это время. — Это письмо нужно отослать императору.