Девочка в реакторе (СИ) - Котова Анастасия - Страница 5

— То есть, вы хотите сказать, что авария произошла из-за некой утечки?

— Возможно. Просто я из тех людей, которые предпочитают увидеть все своими глазами, а потом делать выводы.

— Так что же именно произошло в США?

— Во втором энергоблоке станции случилась протечка теплоносителя через затвор одного из клапанов компенсатора давления. Температура постоянно поднималась, баки-барботеры чистили через каждые восемь часов. При осуществлении регулярной процедуры выгрузки ионообменной смолы из фильтра конденсатоочистки второго контура произошло закупоривание. Его попытались продуть смесью сжатого воздуха и воды, но сделали еще хуже. Возможно, нечто подобное случилось и в Чернобыле. Хотя опять же, повторюсь, тут большая разница в конструкциях.

Борис с деланным видом кивнул.

— Все это очень интересно, Валерий Алексеевич. Безусловно, нужно учитывать опыт наших американских коллег, но все же…

— Вы считаете происходящее в Чернобыле диверсией?

— Я об этом даже и не думал, Валерий Алексеевич. — Чиновник смутился.

Валерий скрыл всполохи гнева и недовольства в глазах, в полном молчании отвернувшись к иллюминатору. Он больно усмехнулся, предпочитая держать мысли при себе. Борис это заметил и решил исправить неловкую ситуацию:

— Все, что вы рассказываете, очень интересно. Я с превеликим удовольствием выслушаю ваши дальнейшие предположения, так как вы — высочайший специалист среди курчатовцев. Прошу прощения за мои слова.

Первое, что бросилось в глаза по прилету в Киев, большая кавалькада черных правительственных автомобилей. Мужчина в строгом костюме предварительно открыл дверцу “Волги”, завидев издалека членов Правительственной комиссии. Растерянный Валерий нырнул вглубь машины, усаживаясь на заднее сидение. К нему присоединился Иван Плющ, председатель Киевского облисполкома.

— Там все очень плохо, — произнес он, заметив немой вопрос на лице ученого. Тот даже рта не успел открыть, лишь бросил испытывающий взгляд на председателя. — Точной информацией мы не располагаем, но знаем только одно — это самый настоящий кошмар, что мог произойти с нами в мирное время.

Сто сорок километров прошли в траурном молчании. На ярко-голубом фоне светило палящее солнце, ослепляя своими пронзающими лучами. Валерий расстегнул пуговицы на своем пиджаке, а затем снял, повесив на локоть правой руки. В автомобиле царила духота. Заботливый водитель, увидев в зеркале заднего вида разгоряченные лица попутчиков, опустил стекло.

— Я бы на вашем месте этого не делал, — как бы между делом произнес Валерий. — Если здесь действительно опасная радиационная обстановка, мы можем схватить большую дозу и умереть от лучевой болезни.

— Почему вы уверены, что здесь высокая радиация?

— Я видел отчеты, — пренебрежительно отозвался ученый, отвернувшись к окну, — там указаны малые дозы радиации. В каждом реакторе заложено определенное количество ядерного топлива. Да, я верю, что реактор цел, — жестом руки он остановил мужчин от горячего спора, — но я все еще желаю увидеть случившееся своими глазами, и реактор — в том числе.

Небо начало затягивать всполохами сумерек. В апреле по-прежнему темнело рано, несмотря на по-настоящему летнюю погоду. Валерий бросил взгляд на пролетающий в окне сельский городок, жизнь в котором продолжалась, несмотря на событие планетарного масштаба.

На полутемном небосводе, поддавшись невидимой силе, сдвинулись с места серые облака, и одно из них превосходило остальные — бледно-малиновое пятно загораживало мерцание появляющихся звезд и едва заметный полумесяц.

Валерия охватило нехорошее предчувствие.

— Чернобыль обычный сельский городок. Правда, о нем ходят темные легенды. — Щербина заметил заинтересованные взгляды сопровождающих. — Здесь когда-то жили евреи. Здешняя земля буквально пропитана кровью. Якобы этот город проклят, здесь никто и никогда больше не будет жить.

— Пока что живут, как видите, — отпарировал Валерий. — Я так понимаю, жителям об аварии не сообщили?

— А зачем? Они же не слепые. У них станция буквально под носом.

Через несколько минут черная “Волга” въехала на территорию Припяти. Валерий почувствовал нарастающую тревогу: к городскому Комитету партии, расположенной на центральной площади, собрались руководители из местных органов.

— Произошла авария. Проводились внештатные испытания, во время которых взорвался турбоагрегат. Судя по отчету, было два взрыва. Здание реакторного помещения разрушено. Несколько человек получили лучевое поражение, — словно роботы, отчеканили они, стоя по стойке “смирно”.

— Что насчет радиационной обстановки?

— Там, — один из руководителей махнул в сторону станции, — с этим все плохо. Радиационная обстановка на четвертом энергоблоке сложная. Мы сегодня замеряли радиацию в городе. Пока что с этим здесь все в порядке. Жителям раздали йод в таблетках и порекомендовали пореже выходить из дома.

— Люди не будут сидеть дома. У них много забот и проблем.

— А что насчет слухов об аварии?

— Их предостаточно. В основном, про диверсию, землетрясение и теракт. Они не могут поверить, что в их стране может случиться нечто подобное, что это провокация со стороны Запада.

— Горбачев спрашивал меня, прознал ли о случившемся Запад…

— Если в этом месте радиация действительно высокая, — перебил мирную беседу двух чиновников Валерий, — то она в течении суток распространится по всему континенту, достигнет Северной и Южной Америки, и пока мы обсуждаем внешнюю политику, большая часть территории Земли превратится в радиационную помойку. Давайте оставим политику и займемся делом.

Борис сделал приглашающий в сторону комитета жест, обрывая бессмысленный спор. Валерий поспешил за ними, бросив недокуренную сигарету в мусорный бачок, расположившийся рядом со входом. Пока компетентные в своем деле мужчины спорили, еще толком не ознакомившись с обстановкой, он достал коробок спичек и, чиркнув одной из них по фосфору, с превеликим удовольствием прикурил, выпуская табачный дым через нос.

— Я предлагаю разделить группу на несколько частей, — заявил Борис, подождав, пока все займут свои места, — одна из них займется выяснением причин произошедшей аварии. Вторая обязана организовать дозиметрические измерения на станции, в Припяти и близлежащих районах. Третья начнет подготовительные меры для эвакуации населения, если таковая потребуется. Оставшихся отправляю на разработки медицинских мероприятий. Вы же, Валерий Алексеевич, возглавите группу для разработки локализаций произошедшей аварии.

— Для начала мне нужно увидеть реактор, который у вас в целости и сохранности. Если вы утверждаете, что обстановка на станции хуже некуда, вы должны мне все показать… чтобы я хотя бы понимал, откуда плясать, — язвительно произнес Валерий, перебив громогласные речи партийного работника. — На бумаге можно написать все, что угодно, бумага все стерпит. Но стерпят ли люди, когда начнется массовое лучевое поражение?

В зале повисла неловкая пауза. Мужчины, внимательно прислушиваясь к непростому разговору, повернулись на своих сидениях к ученому и бросили на того встревоженные и напуганные взгляды. Валерий выдержал напряженное молчание, вызванное неожиданным заявлением. Щербина, хвала ему и честь, отреагировал на его выпад достойно — улыбнувшись, он ответил:

— Хорошо, Валерий Алексеевич. Мы организуем для вас небольшую прогулку.

***

Валерия поразило малиновое пятно над городом: полыхающее зарево полностью поглотило ясно-голубое небо, частично загородив солнце. Его блеклая тень, словно при затмении, накрыла городскую площадь.

Уже вечером, когда все организационные мероприятия были завершены, ученый вышел, уставший, из общежития, куда их распределили.

— А правда, что на станции произошла авария? — к нему подошла девочка в черном платье со строгим воротничком и белом переднике. На ее ногах красовались легкие красные балетки, а икры прикрывали белоснежные гольфы. В одной руке она держала портфель, закрытый на кнопку, а в другой — сумку со сменкой.