Последний министр. Книга 3 (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 26

В оправдании Протопопова следует указать, что оказавшись насильно прижатым к стенке, у него не было другого внятного выхода для того, чтобы поступить иначе и спасти расклад.

А ещё Александр Дмитриевич, имевший за спиной колоссальный и уникальный опыт подобного рода «конфликтных ситуаций» слишком хорошо и на зубок знал золотое правило.

Если ты достаёшь пистолет — стреляй.

Не надо угрожать и пытаться показывать свою крутость. Это совершенно ни к чему.

Потому как у любой подобной демонстрации имеется обратная сторона медали. Так твой пистолет, которым ты с таким воодушевлением размачивал, вдруг чудесным образом окажется там, где, как обещал министр, предстояло оказаться гранате.

Поэтому доставая РГ-14, Протопопов был полон решимости привести ее в действие, понимая, что иначе — не сработает.

— Ты же не пройдёшь, Саша, — выдавил бледнея комендант. — Не дури. Мы тут все поляжем от взрыва — я, ты, ребята. А они ведь виноваты только в том, что служат... Не дури, убери гранату. Не с того мы с тобой начали, видит бог.

Голос у него было ровный, без тени намека на какую-либо нервозность — он прекрасно отдавал отчет всему происходящему и как мог пытался все это проконтролировать. Насколько получалось — так это другой вопрос.

Протопопов ничего ему не ответил, зато демонстративно сдвинул кольцо на РГ-14 вперёд, покусывая губы. Предохранительная чека сползла назад при помощи большого пальца министра.

В тишине было отчётливо слышно, как рычаг тотчас сжал до упора пружину и отвёл своим зацепом ударник. В этот момент сама боевая пружина максимально сжалась между муфтой и курком. Комендант, громко сглотнул, не справившись с собственными эмоциями и продолжил наблюдать за смертельно опасными манипуляциями министра внутренних дел. Он, имея боевой опыт хорошо знал, что при последующем броске РГ-14 рычаг отожмется.

Что произойдёт дальше в таком случае?

Все очень и очень просто — пружина вытолкнет ударник, который активирует капсюль-воспламенитель. Там дело мимолетного мгновенья, даже не секунд, чтобы в дело включился замедлительный состав, после чего уже сработает капсюля-детонатор, которая и подорвёт разрывной заряд гранаты. Собственно, то самое, что делает по итогамбум.

Ну а то, что произойдёт дальше...

РГ-14 этого образца выпустит без малого две с половиной сотни осколков, которые разлетятся вокруг на расстояние не меньше пятидесяти шагов от точки взрыва.

И если осколки гранаты не пробьют броню бронеавтомобиля, то точно накроют большинство царских телохранителей. Никто из них не успеет разбежаться, в лучшем случае — прячась от взрыва, они упадут лицом ниц и прикроют свои детородные органы, как предписано в рекомендациях. Это и будет их единственный шанс уцелеть. Ну а в этот момент, когда их тушки будут покорно лежать на земле ничком, как нашпигованные майонезом куриные окорочка на противне (только эти будут нашпигованы осколками гранаты — блюдо от шефа), царских телохранителей перестреляют министерские хлопчики.

Протопопов вполне отдавал себе отчёт в том, что противник все это понимал и в режиме реального времени анализировал ситуацию. Но даже понимая всю патовость расклада, ребята из дворцовой полиции держали себя в руках.

Министр продолжал стискивать гранату, чувствуя, как от напряжения и беспрерывной статики взмокла его ладонь. Сама граната оставалась такой же смертельно холодной, металл не желал согреваться ни в какую .

Как понимали представители дворцовой полиции свои нерадушные перспективы, так и Александр Дмитриевич прекрасно понимал, что если таки придётся реализовывать сценарий озвученный выше, самому ему вряд ли удастся спастись и уцелеть.

Ой как вряд ли.

Но одновременно ему до чертиков хотелось верить, что благоразумие противника возьмёт верх над неукоснительным следованием присяги.

На лбу Александра Дмитриевича выступила холодная испарина. Капельки пота блестели, несмотря на холодную погоду.

Не лучше выглядел и комендант, который смотрелся болезненно.

— Командуй опускать ружья, — рявкнул Протопопов, а потом, стиснув зубы до хруста, добавил. — Я считаю до трёх и взрываю гранату. Отсчёт пошёл. Один.

Министр вытянул РГ-14 перед собой на тот случай, чтобы граната точно приземлилась на землю, вздумай стрелять с той стороны.

Комендант поспешно переглянулся с Герарди. На последнего было направлено дуло пистолета Феди. У самого Герарди оружия в руках не было. Они поиграли в гляделки, а потом Герарди медленно покачал головой. Мини вербальное совещание подошло к концу и отнюдь не такому, как хотелось Александру Дмитриевичу. Пока враги пялились друг на дружку, сам Протопопов эмоционально зыркнул на Федю, но в отличие от Герарди, Александр Дмитриевич напротив коротко кивнул. Следовало дать понять своим ребятам, что их босс не блефует и говорит не ради красного словца. Он выпустит гранату. И бойцам следует быть готовым к этому.

Наконец, комендант вернул на Протопопова взгляд.

— Ты не пройдёшь. Точка.

— Два! — шипел Протопопов, пропуская отказ мимо ушей. — Я не враг тебе, не враг и моему Государю, одумайся, включи мозги, черт бы тебя побрал!

Речь по такому случаю Александр Дмитриевич не готовил, вот и говорил излишне эмоционально. Да и кто бы речь сейчас слушал. Оставалось уповать на везение.

— Нет, Саша я давал присягу Отечеству и Государю. И нарушать свою клятву не намерен.

Губы коменданта посинели от напряжения и превратились в две тонкие ленточки. Понятно, что эти слова дались ему непросто.

— Береги себя в таком случае.

Протопопов едва заметно пожал плечами. Он не собирался дурить со всеми этими «два на ниточке, два на иголочке...». Нет, за «два» шло «три».

Тут без вариантов.

Александр Дмитриевич видел, что прямо сейчас на него нацелены по крайней мере пять ружей. Стоит ещё раз открыть рот, чтобы сказать что либо (неважно будет это «три» или очередная попытка склонить противника опустить оружие) и из ружей полетит. А здесь станет горячо.

Внутри все опустилось разом.

Пальцы державшие гранату начали неметь и покалывать. Психика — дело тонкое.

Мелькнула снова мысль, совершенно ненужная сейчас, но все более отчетливая — не с теми они готовы перегрызть друг другу глотки. Ой как не с теми. И если Протопопов хотел выиграть свою войну, то все это необходимо было менять во чтобы то ни стало. В буквальном смысле переворачивать все с ног на голову.

Как только это сделать...

Но ведь можно как то?

Не бывает безвыходных ситуаций.

Не бывает. И Протопопов это прекрасно понимал.

— Три... видит бог, я не хотел этого, господа.

Далее же все происходило как в замедленной съемке.

Пальцы Адександра Дмитриевича начали разжиматься, чтобы выпустить гранату и устроить тот самый бум. Тело напряглось, готовое принять ружейный залп и Протопопов уже соображал, что делать дальше, когда РГ-14 выскользнет из его рук. Но как бы все это закончилось взаправду, достоверно точно теперь уже не будет известно. Ну а свершиться кровопролитию помешали вдруг прозвучавшие в следующий миг слова.

— Отсавить! — послышался властный голос привыкший отдавать приказы. — Прекратите это форменное безобразие!

Не обратить внимание на голос было вряд ли возможно в принципе. И обратили. Обескураженные, некоторые царские телохранители начали оборачиваться.

— Немедленно опустите оружие и дайте господину Протопопову прохода! А вы, господин министр, проходите, прошу прощения за сих оплошность. Такого больше не повториться.

Александр Дмитриевич, все также держа в руках наполовину активированную гранату, обернулся на звук голоса. И вздрогнул от неожиданности, когда понял кому принадлежат эти слова.

«А самолёт летит — колёса терлися, а вы не ждали нас, а мы припёрлися».

К/ф Сваты .

Там же.

На место вооружённого конфликта министерских и дворцовых подскакали несколько десятков лютых казаков. Все верхом на лошадях — судя по форме и обмундирований — из Губинского казачьего полка, но из другой сотни. Эти на данную минуту были к счастью министра ни сном, ни духом насчёт того, что произошло между Протопоповым и их однополчанами из другой сотни ранее.