Тень сомнения - Джексон Лайза - Страница 59

• Предыдущая
• 59/84
• Следующая

Клер остановила коня, слезы облегчения обожгли ей глаза.

– Ты случайно не меня ищешь? – едва разжимая губы, протянул Кейн.

– Да, – просто ответила Клер.

– Я так и думал, вот и решил задержаться.

Он потушил сигарету, поднялся на ноги и направился к ней. Не думая ни о чем, Клер соскочила с лошади и бросилась ему на шею. Слезы катились по ее щекам. Ей хотелось только одного: прижаться к нему, слиться с ним навсегда и никогда не отпускать.

Кейн обнял ее, и в теплом гнезде его рук Клер почудилось молчаливое обещание. Он словно говорил ей, что все будет хорошо.

– Я уже знаю о Таггерте, – негромко произнес он. Клер застонала. Мир, только что обретший стабильность, вновь перевернулся.

– О боже, Кейн, это я во всем виновата. Он сразу напрягся.

– Ты?

– Я разорвала помолвку. Вернула ему кольцо. – Теперь она уже рыдала вовсю, слова лились как сквозь прорванную плотину. – Мы с ним встретились на причале и поднялись на яхту. Он начал пить и я его оставила.

– Ш-ш-ш... – Он поцеловал ее в макушку. – Это не твоя вина.

– А чья же еще? Он был страшно расстроен, Кейн! Я попросила ночного сторожа присмотреть за ним, но...

– Никаких «но». – Взяв Клер за руку, он подвел ее к брезентовому навесу и усадил на сухую землю. Она продолжала цепляться за него, как за якорь спасения, – Все будет хорошо.

– Каким образом? Ведь он умер, Кейн. Умер!– Она в отчаянии заколотила кулачками по его груди.

– Но ты жива! Не надрывай себе душу, Принцесса.

– Не называй меня...

– Ладно, не буду. Не все так страшно, Клер, я же здесь. Ты ведь знала, что я буду ждать тебя, верно?

Конечно, она знала, потому и прискакала сюда. Но чувство вины затопило ее, накрыло с головой.

– Просто я недостаточно сильно его любила. – Громко всхлипывая, Клер отстранилась и посмотрела в глаза Кейну. – Из-за тебя!

– Это не твоя вина, – повторил он. – Ты ничего плохого не сделала, Клер. Ровным счетом ничего.

Пристально глядя на нее, Кейн опять притянул ее к себе и нашел губами ее губы. В нем больше не было нежности, он поцеловал ее с долго сдерживаемой страстью. Его сильные руки сжимали ее с такой силой, что она больше не могла дышать, не могла думать. Боль постепенно ушла, уступая место пульсирующему где-то в глубине желанию.

Клер смутно понимала, что целоваться с ним – это неправильно, но ей уже было все равно. Она знала, что он скоро уедет, и отбросила всякую осторожность.

Кейн уложил ее на спальный мешок и сам лег рядом. Его пальцы нащупали края ее футболки и скользнули внутрь, прогоняя прочь притаившуюся в душе печаль и чувство вины. Кейн стянул с нее футболку через голову. Его глаза потемнели от страсти, высоко на скуле дергался мускул.

– Ты красивее, чем...

Он положил ладони ей на грудь, и горячая волна страсти прокатилась по телу Клер. Будь что будет. Она застонала, когда он поцеловал ее, а потом его губы нашли ее грудь, захватили и тихонько потянули один из сосков.

– Кейн! – вскрикнула она, прижимаясь к нему всем телом. – Кейн...

Деревья над головой закружились каруселью, а внутри у нее, в самом заветном, потаенном месте, запульсировал влажный жар. Какой-то голос в самой глубине ее сознания твердил, что это чужой человек, что она не любит его и даже просто не знает, но Клер не слушала. Не хотела слушать. Увлекаемая потоком страсти, она подняла руки и сбросила куртку у него с плеч, а затем стала стягивать футболку. Но Кейн сам сорвал с себя выношенную трикотажную тряпку через голову.

Солнце уже поднялось над восточной грядой гор, туманный рассвет уступил место яркому утру. Клер провела ладонями по груди Кейна, глядя, как играют и сокращаются рельефно выступающие мускулы.

Прикосновение ее пальцев к его плоскому соску заставило Кейна вздрогнуть, как от электрического разряда.

– Господи, Клер, я больше не могу. Ты хоть сама понимаешь, что ты со мной делаешь?

Она ничего не ответила, только обхватила его руками за плечи и притянула к себе. В следующую секунду Кейн одним движением расстегнул кнопки на ее джинсах.

– Клер... – Он начал целовать ее живот, щекоча кожу своим влажным дыханием. – Клер, скажи мне, если ты этого не хочешь.

– Я хочу тебя.

– Потом ты об этом пожалеешь.

– Нет! Я не знаю, что будет потом, но сейчас ты мне нужен.

Его стон напоминал звериный рык, первобытный, как этот лес.

– Ты уверена?

– Да, о боже, да!

Нетерпеливые пальцы забрались ей в трусики, оттянули мягкий трикотаж и прикоснулись к тому тайному, темному, что составляло ее женскую суть и сейчас исходило жаркой росой. Она шепотом повторяла его имя снова и снова, а он склонился над ней, стягивая трусики вместе с джинсами вниз по ее ногам, целуя бедра, колени, лодыжки. Клер казалось, что она сейчас умрет от желания, кровь ее превратилась в огненный поток, все тело подернулось испариной.

– Прошу тебя! – простонала Клер, и он приник к ее губам с такой нежностью, что у нее слезы навернулись на глаза.

– Я всегда тебя хотел, – сказал Кейн.

Грохот морского прибоя, разбивающегося о скалы внизу, и лихорадочный стук ее сердца заглушали его слова. На мгновение отстранившись, Кейн сорвал с себя джинсы, и она, извиваясь, прижалась к нему всем телом. Ей нужен был он весь, целиком. Она нетерпеливо выгнулась ему навстречу.

– Кейн... я... О-о-о...

Он забросил ее колени себе на плечи и коснулся языком ее сокровенного естества. Земля раскололась, деревья над головой накренились, душа Клер унеслась в небеса, она содрогнулась в пароксизме наслаждения.

– Вот это моя девочка! – восхищенно прошептал Кейн. – Забудь обо всем.

Клер так и сделала. Она вздрагивала всем телом и судорожно глотала воздух ртом, пока Кейн ласкал ее языком и пальцами. А когда она, задыхаясь и обливаясь потом, решила, что больше не выдержит ни секунды, он развел ей ноги коленями и одним сильным ударом глубоко проник в нее. И хотя Клер казалось, что у нее больше совсем не осталось сил, ее сердце забилось сильнее, груди налились, она с легкостью поймала его ритм и начала двигаться вместе с ним, впиваясь пальцами ему в плечи и обвивая его ногами.

– Клер, Клер, Клер! – повторял он, не сводя с нее глаз. Она сомкнулась вокруг него, непонятно было, кто кем владеет, земля и небо слились, когда он излил себя в нее.

– Люби меня! – прошептал Кейн, без сил обрушившись на нее. – Сегодня мой день. Люби меня.

– А вечером ты уедешь...

Он ничего не ответил, только перекатился на спину, чтобы она оказалась сверху, и зарылся лицом в ложбинку у нее между грудей.

Клер оставалась с ним до самого полудня, они занимались любовью под ласково пригревающими лучами солнца, под сенью священного индейского леса. Он помог ей смягчить боль от смерти Харли, но, лежа рядом с ним, она каждую минуту помнила, что с заходом солнца он уедет и они больше не увидятся никогда.

Клер, Клер, Клер.

Кейн стиснул зубы и попытался сосредоточиться, но слова на мониторе расплывались у него перед глазами, его неотступно преследовало лицо Клер – прекрасное и полное горя. Что бы он ни делал, чем бы ни пытался занять свой ум, она всегда была тут как тут, у самой поверхности сознания, готовая появиться перед его мысленным взором в любую минуту.

Проклятое наваждение.

– Ты выживший из ума сукин сын, – пробормотал он, закрыв со щелчком крышку компьютера, и потянулся за бутылкой виски.

Его расследование событий той ночи, когда умер Харли Таггерт, зашло в тупик, потому что ему все время приходилось отвлекаться. Стоило Клер Холланд появиться на горизонте – и раскаленное добела желание, что сжигало его в то роковое лето, а потом уснуло на много лет, разгорелось вновь. Оно не давало ему сосредоточиться, заставляя терять из виду намеченную цель: месть Датчу Холланду.

Кейн ненавидел Датча по многим причинам, и все они были основательными и глубокими. Бенедикт Холланд своими руками разрушил его жизнь. Но теперь ситуация изменилась – у Кейна появился шанс дать Датчу Холланду отведать, каково на вкус его собственное лекарство.

• Предыдущая
• 59/84
• Следующая